«Ми-24» вмещает тринадцать человек, не считая трех членов экипажа. Сейчас же нас в вертолете поместилось почти два взвода, при этом одно отделение взвода связи распределили по другим вертолетам. Чтобы нас всех доставить к месту, пришлось оставить на вертолетодроме бортмеханика и пожертвовать частью подвесного вооружения. Еще одного «Ми-8», в котором мест больше, в отряде, похоже, не оказалось. Взлетали мы трудно, двигатели гудели непривычно надсадно.

– Не чебурахнемся? – почему-то весело спросил меня старший лейтенант Скорогорохов, устроившись рядом и постучав сжатым кулаком по внутренней обшивке салона, словно проверяя ее на прочность.

– Ты думаешь, пилоту больше твоего жизнь надоела? Или он своего дела не знает? – ответил я, сам слегка удивляясь собственному спокойствию и привычке доверять специалистам.

В самом деле, когда, например, садишься в пассажирский самолет или в поезд, то не думаешь о том, опытный ли пилот или машинист. Ты просто доверяешь специалисту. Так же и здесь.

Мы взлетели и двинулись на юго-запад. Вертолеты соблюдали дистанцию. Звук двигателей говорил о значительном перегрузе нашей машины. И с самого начала полета мы начали отставать от летящих впереди. Я хотел уже было через систему связи попросить пилотов «восьмерок» не сильно торопиться, но они и без моей подсказки все увидели и сбросили скорость.

Как-то так получилось, что я не видел в иллюминаторе предгорий. Должно быть, мы так быстро их миновали, что, когда я, приложив ладонь козырьком к шлему, прильнул к иллюминатору, я сразу усмотрел под собой два хребта и ущелье между ними.

Лететь нам до приграничных районов предстояло достаточно долго, а местные однообразные хаотичные пейзажи мое внимание мало привлекали и радовали. Так что я предпочел задремать, памятуя о том, что и без того уже несколько ночей спал предельно мало, часто ссылась на то, что отоспаться успею дома. Но до этого времени еще следовало дожить, да и дома, как говорит практика, найдутся свои неотложные дела, которые тоже не дадут поспать. Впрочем, от отсутствия регулярного сна я не слишком страдал. Но все равно решил, что во время полета могу себе позволить отдых и относительное расслабление. Я дремал, вспоминая рассказы ветеранов спецназа ГРУ, участников войны в Афганистане, о том, что им поспать порой удавалось только в вертолетах при вылете на задание. Все другое время шли бесконечные бои и засады, в которых спать тоже не рекомендуется.

Но командир сводного отряда подполковник Репьин, видимо, так не считал. Он меня приравнивает к себе и оценивает по своим возможностям.

А о его возможностях многие знают. Так, ходил устойчивый слух, что у себя в бригаде среди недели, когда солдатам не полагается ходить в увольнение, подполковник проходил мимо пивного ларька и увидел рядом с ним двух солдат своего батальона. Солдаты были, естественно, в «самоволке». Они были уверены, что возрастной, по их меркам, подполковник не сможет их догнать, тем более что оба – разрядники по бегу на длинные дистанции. Они и побежали, понимая, что если ты не пойман, то ты и не вор. Но Репьин прицепился к бегущим, как настоящий репей, и гнал их вплоть до самой казармы. Вот такой у нас командир сводного отряда! Я бы тоже сумел догнать солдат, но Репьин старше меня лет на двадцать. Я понимаю, что бежал он на одной силе воли.

– «Первый» вызывает «Цветок»! «Цветок», «Цветок», как слышишь меня? Прием!

– Хорошо слышу, товарищ подполковник. Вертолет только шумит надсадно, помехи создает. А в целом все понятно.

– Это хорошо, что понятно. Мне только что позвонил майор Смурнов. «Погранцы» сообщили ему, что банда разделилась на две части и двинулась вперед двумя средними рукавами. Нам придется перекрывать оба рукава.

Я вытащил свой планшет и посмотрел на карту. Два средних рукава ущелья были соединены перевалом, судя по отметкам на карте, вполне доступным для прохождения даже без альпинистского снаряжения, о чем я сразу предупредил подполковника.

– И это значит… – подполковник Репьин то ли задумался, то ли ждал, что я скажу по этому поводу.

– Это значит, что мы должны высадиться на перевале до того, как до него доберутся бандиты. Должны. Обязаны, – заявил я категорично. – В крайнем случае будем десантироваться бандитам на головы.

– Но это же повлечет за собой потери в живой силе…

– А что делать? Я не вижу другого пути. Если мы высадимся в любом из рукавов, мы тоже вынуждены будем разделиться на две части, поскольку не знаем, по какому рукаву пойдут в наступление бандиты. А они, перейдя перевал, объединятся, ударят по любому рукаву и будут иметь численное превосходство. Позицию мы укрепить просто не успеем. На пограничников я лично надеюсь мало. Воевать они, конечно, умеют, но их самих всего-то без малого два взвода. Даже меньше – майор Смурнов сказал, что едва ли наберется полтора. Поэтому они не атакуют банду, а только отслеживают. Банда, если их обнаружит, попросту их сомнет и всеми силами ударит по нам. А нам, чтобы объединиться, придется штурмовать перевал снизу вверх. А это не меньшие потери, чем десантирование на голову противнику.

– Подожди, майор, я с пилотами поговорить попробую, – отозвался командир сводного отряда. – Может, сумеют скорость прибавить…

Я терпеливо стал ждать, понимая, что вертолетчики могут какое-то время думать, советоваться, прикидывать свои возможности. Но на связь подполковник вышел через пару минут.

– Решено, майор. Троица «Ми-8» разовьет скорость до предельной и обстреляет бандитов, постарается это сделать до того, как они достигнут перевала. А если уже достигнут, они собьют их огнем. А потом они высадят нас на перевал. Твой «Ми-24» сильно перегружен, поэтому в бой он вступит последним, когда доберется до места, предварительно высадив твоих солдат на перевале. Годится? У него пушка «вертлявая», может и вперед, и назад стрелять. Пусть так и лупит.

– Годится, – согласился я.

И пошел в кабину пилотов, чтобы наблюдать за происходящим через «фонарь» первого пилота, не забыв по дороге посмотреть на часы. Подполковник Репьин оказался не таким плохим человеком, как мне показалось вначале, – дал мне поспать немногим меньше часа.

Оператор вертолета сидел дальше и ниже, а для посадки в машину имел собственную дверь. В салон к нему я мог попасть, только согнувшись в три погибели и протиснувшись бочком мимо кресла первого пилота. Конечно, с места оператора смотреть было бы лучше, но не сгонять же специалиста! А двоим в его кабине не поместиться. Поэтому я просто облокотился на кресло первого пилота и стал всматриваться в горы.

Местность была мне знакома по карте. Под нами уже простирались рукава ущелья. Хребет между двумя средними рукавами не слишком высок, но крайние рукава отгорожены основательно – не перейти. Да и рукава эти к тому же местами зияют обвалами. Места опасные. Значит, бандиты имеют подобную карту, раз выбрали два центральных рукава. Причем скорее всего свежую, спутниковую. Такую им могли предоставить только американцы. Все, что происходит внутри России, америкосов традиционно сильно волнует.

Вертолет приблизился к перевалу. Впереди нас ждал бой. Три вертолета «Ми-8» его уже начали, если судить по разрывам впереди. Грохота слышно не было – мешали звуки двигателей «двадцать четвертого». Я вернулся в салон и громким голосом, стараясь перекричать шум двигателей, прокричал, забыв про внутриротную связь:

– Приготовиться к высадке!..

Вспомнив про связь, я включил ее и добавил уже спокойно:

– Сразу после высадки вступаем в бой. Оружие приготовить! Стрелять можно уже из дверей! Лестницы не будет, выпрыгиваем и сразу кувыркаемся в разные стороны. Первый – влево, второй – вправо. После кувырка – резкий прыжок в сторону. Смотрите, чтобы последующий не сбил предыдущего!

Бойцы и без моего инструктажа умеют выполнять высадку даже из зависшего над землей вертолета. Бывало, что прыгали метров с шести с лишком, что больше высоты второго этажа. И ни разу в моей практике не случалось эксцессов, никто не приземлялся на плечи товарищу, никто не толкался. Высадка бойцов разведроты давно отработана.