- Мы вместе! - заявил Хироси, но его не стали слушать.
Братья попали в основной цех, но в разные места. Хироси увели к бумагоделательным машинам, а Кэна забрал мастер по фамилии Титоси, который занимался обслуживанием очистных установок. Здесь стоял оглушительный шум. Для того чтобы ученик слышал, мастер кричал ему прямо в ухо, объясняя, в чем заключается работа.
Обедал Кэн в столовой. Титоси туда не пошел, потому что носил еду из дома. Зато там уже был Хироси. Брат излучал недовольство.
- Здорово влипли, - бурчал он, поглощая рис. - И вот так работать - с утра до ночи? Стоило ехать из дома, если здесь то же самое?
- А мне нравится, - громко сказал оглохший Кэн.
- Посмотрим, что ты через месяц запоешь, - ответил Хироси.
Смена длилась двенадцать часов. Вечером Кэн вышел из цехов оглохший окончательно и теперь таращился вокруг, будто попал в иной мир. У проходной подождал брата, который с ходу взялся ворчать:
- И это что? Деньги? Тебе сколько заплатили?
- Полторы иены. Только из них за обед вычли и за вчерашний ужин.
- В месяц сорок пять иен получится. Разве с них много отложишь? И в чайном доме с гейшами не посидишь. А ты хоть раз видел гейшу? Ну, не на улице? А чтобы поговорить?
Кэн смеялся. Он сжимал в ладони первые в своей жизни заработанные деньги и был счастлив.
- А семьи заведем, жену на что содержать? А детей? Опять впроголодь?
Хироси бурчал без остановки. И вдруг замолчал.
- Девушки, ты глянь!
Кэн оглянулся и увидел стайку девушек. В ответ на заинтересованные взгляды парней они смущенно улыбнулись. Хироси сразу выбрал маленькую белолицую скромницу. Кэну понравилась другая, совсем юная, с бровями вразлет и маленькими пухлыми губками. Выяснилось, что девушку зовут так же, как сестру - Ёсико, отчего у Кэна приятно захолонуло в груди.
Братья проводили девушек до общежития. По дороге Кэн выяснил, что Ёсико занимается сортировкой макулатуры, что ее родители живут в Эсутору, и что у нее четверо братьев и сестер и дедушка с бабушкой, старые-престарые. И что ей целых пятнадцать лет. Застиранное хлопчатобумажное кимоно, потерявшее цвет, скрадывало ее фигурку.
Через месяц заработок поднялся до четырех иен. Всех 'новобранцев' расселили в общежитии для холостяков. Оба брата увлеклись девушками, с которыми познакомились в первый рабочий день. Много общаться с противоположным полом считалось неприличным, зато можно было провожать девушек после смены до женского общежития, неторопливо двигаясь по улице гурьбой по десять-двенадцать человек. Братья опасались, как бы любимых не сосватали без них. Заслать сватов они пока не могли, надо было сперва скопить денег. Вот где могли бы подсобить родители, но они были ой как далеко! Независимость обходилась дорого.
Кэн попросил Ёсико дать ее адрес на всякий случай. Рядовая улица, как водится, никак не называлась, поэтому девушка нарисовала схему со своим домом. В выходной день Кэн пешком отправился туда. Он не собирался к ней в гости, это было бы верхом неприличия. Просто хотел посмотреть ее дом и, если повезет, увидеть издалека родителей. С ним, разумеется, пошел и Хироси.
Городской район Ямасигай раскинул кварталы от фабрики до самого моря. Нумано-Хата - ближайшие к морю девять кварталов Ямасигая - находились далеко от фабрики. Идти пришлось долго. Кэн, сверяясь со схемой, отыскал среди тесно наставленных домов и жилище Ёсики. Надеясь увидеть ее родных, он подошел к низенькой ограде и заглянул во двор. Из-под крыльца выскочил черный пес и залаял на Кэна. Из домика выглянул старый дед:
- Что там, Акира?
Лай стал остервенелым, белые зубы так и мелькали. Братья переглянулись и пошли прочь. Пес перемахнул через ограду и бросился вдогонку за гостями.
- Акира, назад! Акира! - кричал дед.
Куда там! Братья улепетывали что есть духу, а сзади наседал Акира и хватал их за голые икры.
Прогнав парней целый квартал, пес отстал. Братья остановились, запаленно дыша.
- Ну, познакомился? - съехидничал Хироси. - Отныне это твой первый родственник. Ну-ка глянь, штаны целы?
Момохики*, доходящие до середины икры, уцелели, зато ноги у обоих были покусаны до крови. Братья сорвали на обочине листья подорожника, размяли и вытерли кровь. За ближайшей оградой залаяла собака, и парни вздрогнули.
- Пошли отсюда, пока весь Нумано-Хата на нас собак не спустил, - сказал Хироси. - Хоть сандалии не растеряли...
Кэн прислушивался к чувству причастности к симпатичному городу с налаженной жизнью - Эсутору ему понравился. Хироси же опять разворчался.
- Видел, какие особняки отгрохала себе фабричная элита? - зудел он. - С нашими хибарами не сравнить. Отдельно живут, у сопок, подальше от нас, рабочих. А видел, какие апартаменты у мэра? В двухэтажном доме живет!
- Хироси, ну какая тебе разница, как живут богатые? Испокон веков так было, - ответил Кэн, тяготясь разговором.
- Ладно, - вздохнул Хироси. - Сегодня вечером сходим в гости к моему мастеру-учителю. Там тебе все объяснят.
- Что объяснят?
- Пока еще сам не знаю. Мастер меня к себе позвал. Вместе пойдем. Цутибаси его зовут.
...В доме у Цутибаси гости тесно сидели на полу. Кэн увидел и Титоси, удивился. Братья скромно сели около стены позади рабочих, которые подвинулись, освобождая место.
Цутибаси прокашлялся и взял слово. Он долго рассказывал, как трудно живется рабочим. О том, что дети едят не досыта и не получают самую простую медицинскую помощь, потому что она слишком дорогая. О том, как сложно прокормить, обуть и одеть многодетную семью. О том, что женщины вынуждены работать на тяжелом и вредном производстве, хотя их предназначение - заботиться о доме, огороде и растить детей. В то же время руководство завода каждый год вывозит свои семьи в метрополию, где тепло, много солнца и фруктов. По улицам их возят американские машины с личными шоферами, нашими нищими братьями. Жены руководителей фабрики ходят в шелковых кимоно, а дети посещают отдельную школу, окончив которую, они уедут учиться в Токийский университет, чтобы тоже стать руководителями и жить припеваючи. А дети рабочих закончат только обязательное шестилетнее образование и пойдут на завод, на самую тяжелую работу, и будут получать по четыре-пять иен в день.
