– У тебя, как я погляжу, на всё отговорки есть… А вон там, посмотри, что за дама?

– Понятия не имею, père.

– Так пригласи её, не стой столбом! – Отец усмехнулся в усы, и двинулся дальше, заметив в толпе старых друзей.

Александр вздохнул и оставил своё надежное место, выбранное специально в стороне от стаек девиц, что хлопали ресницами и кокетливо пожимали плечами.

Чуть в стороне и стояла особа, на которую указывал отец. Solitaire et belle7, как сказал бы Миша.

У неё что, парик? Александр не сразу понял, что волосы девушки, светлые, почти белые, не искусственный изыск.

Не слишком дорогое платье по моде прошлого сезона уже вызвало шепотки среди дам. Девушка нервно крутила кольцо на пальце и неосознанно старалась показаться менее заметной…

Александр вздохнул ещё раз. Отцу, в принципе, всё равно, кого он пригласит…

А она красивая. Белая кожа без единого изъяна и большие глаза, не рассмотреть, какого цвета, далековато.

Он одернул мундир и двинулся, рассекая толпу танцующих, к ней. Вот маркиза Людская стрельнула глазами в подруг, показывая, мол, точно ко мне идёт.

Нет уж. Александр аккуратно лавировал между группками дам, пробираясь к цели. Главное, чтобы эту цель никто не увёл раньше. А то всё, situation embarrassante8!

Девушка заметила его приближение и посмотрела с явной надеждой.

– Позвольте отрекомендоваться, леди, князь Александр Володковский.

– Графиня Ксения Алябьева, кнесь.

Девушка использовала старомодное «кнесь», что выдавало в ней либо жительницу отдалённой губернии, либо воспитанницу кого-то из старых дворян, ещё помнивших прадеда Володковского.

– Madame, позвольте мне иметь удовольствие пригласить Вас на тур вальса?

Леди присела в реверансе и протянула руку.

«Какая ладошка маленькая!» – мелькнула мысль.

Глаза при ближайшем рассмотрении оказались серыми, с тёмной каёмкой по краю радужки. А на виске, ближе к брови, едва заметный, тщательно припудренный шрамик… Явно из детства.

Хм, а что если…

– Miss9, скажите, вы читали последний труд Де Коро?

– Да, monsieur10.

Чистый, спокойный голос без тени жеманства. «До чего же прекрасны гласные, если их не тянут» – подумалось Александру.

– И что вы думаете по поводу главного героя? Не стесняйтесь, говорите, что приходит в голову!

Девушка ненадолго замялась, подбирая слова.

– Не в обиду автору, но главный герой, увы, не заслуживает восторгов дам. Trouble de la personnalité à type narcissique11 на лицо. К тому же, его отношение к людям оставляет желать лучшего, более того, он гедонист. Я не одобряю его поступки, хоть и не оправдываю остальных персонажей романа. Как мне кажется, во всём произведении нельзя найти ни одного положительного героя… Разве что продавщица цветом, mademoiselle Giron12.

– Поразительно! Леди, Вы меня покоряете Вашими рассуждениями! Я, пожалуй, соглашусь с Вами. Хотя, даже продавщицу цветов трудно назвать положительной героиней, зная, как она поступит с одной из своих подруг…

Александр не льстил девушке, она действительно озвучила его мысли по поводу новомодного романа, по какой-то причине занявшего умы всех дам высшего общества.

– Скажите, а вы не слышали о Розефеллере?

– Вы о его «Принципе работы парового двигателя»? Или про психологические учения? Если про второе, то боюсь, я не смогу сказать ничего путного, его изыскания на эту тему кажутся мне несколько путанными… Лучше уже Гаупвиц и его «Психологические расстройства личности и посттравматические синдромы».

– Гаупвиц? Мне больше понравились его «Тонкие материи». Его рассуждения о сущности мироздания весьма интересны и неоднозначны.

– Ммм, я только начала читать, пока ничего сказать не могу. Предпочитаю не делать поспешных выводов о книге, лучше дочитать до конца.

– А что на счёт паровых двигателей?

– Преобразование энергии водяного пара в механическую работу звучит заманчиво, однако у меня возникает ряд вопросов…

Александр был очарован этой смелой юной леди, так легко рассуждающей на темы, о которых не даже не слышали многие дамы высшего общества. Во время разговора её лицо чуть раскраснелось, глаза сверкали неподдельным интересом.

Вальс закончился, и Александр повел девушку обратно.

– Премного благодарен за танец, графиня Ксения.

– Спасибо Вам, кнесь.

Александр увидел, как отец и мать ищут кого-то в толпе танцующих и тут же вспомнил об основной цели бала. Хранитель Творской крепости ещё не избран, и вон, Мария держит в руках сосуд с пробудившимся духом.

– Графиня, я покину Вас ненадолго, но, с Вашего позволения, ангажирую Вас на полонез?

– С нетерпением буду ждать, кнесь Александр.

Александр поклонился даме и поспешил к отцу.

В Лазурной зале смолк гомон сотен голосов. Двери распахнулись и все склонили головы – вошёл император. Мужчина среднего роста с темными чуть вьющимися волосами и смеющимся взглядом голубых глаз, он был окружен аурой власти и силы, заставляющей всех склоняться перед могуществом правителя.

– Ваше Императорское Высочество… – Поклонилась чета Володковских-старших.

– Рад Вас видеть, prince, princesse13. У вас всё готово?

– Да, мой Император. – Виктор улыбнулся старому другу.

– Тогда можем начинать. Выпускайте дух!

Мария передала матери сосуд с духом крепости и Агния, крепко держа его двумя руками, подняла над головой.

Ярко-красные искры побежали по стеклу, внутри, казалось, билось огромное сердце. Такое могло принадлежать лишь великану из древних легенд, или крепости – живому механизму со своими правилами и системой.

Виктор приблизился к жене и тоже положил руки на сосуд. Сердцебиение крепости участилось, засверкали вспышки. Теперь казалось, что в руках Володковских раскалённая лава и магма. Билось, дрожало, дышало ожившее сердце земли, сердце камня и железа.

За километры от поместья князей, далеко на юге, просыпалась ото сна крепость. Отваливался мох от кирпичей и камней, засверкали литым железом пушки на крепостной стене. По коридорам пронесся тяжкий вздох, солдаты выбежали из казарм.

– Просыпается, родимая!

– Глядь, как задышала!

Крепость дышала. Она раскидывала во все стороны потоки ветра и сырой силы, как ребенок тянулась ко всему, что её интересовало, дотрагивалась порывами ветра до стен, шевелила волосы людей. Крепость выбирала себе хранителя.

В Лазурной зале замерли люди. Сердце налилось кровью, жилы на сосуде взбухли, напряглись.

Сосуд распался тысячами искр, красные и оранжевые, золотые, коричневые, они закружились в вальсе вокруг императора, четы Володковских и Червинских, обняли Марию, полетели дальше. Они кружили по зале в странном, древнем как мир танце, огибали гостей, распадались на снопы и снова собирались в единый поток.

Александр стоял, не шевелясь, затаив дыхание и ждал.

Вот-вот… Я? Или нет? Другой?

В эту крепость он пришёл ещё мальчишкой, когда она была разрушена набегами степных племён. Видел своими глазами, как отстраивали заново башни, как чинили ворота и копали глубокий ров. Вместе с солдатами падал замертво на топчан после тяжёлого трудового дня и вставал на следующий день.

Он видел, как росла эта крепость, помогал ей сделать первые шаги и теперь с замиранием сердца ждал её выбора.

Искры окружили его. От них шло ровное тепло, как от печи в холодный зимний день. Они льнули к рукам, ластились, забирались под воротник, ерошили волосы.