ПРОЛОГ

Ещё много веков назад народонаселение планеты Земля стало постоянно увеличиваться. Постепенно количество живущих на всех её континентах, стали исчислять миллиардами, и настало время, когда число проживающих на планете, по разным оценкам, приблизилось к тридцати миллиардам. Прокормить, напоить, вдохновить и развлечь такое количество своих жителей естественным ресурсам одной планеты уже стало не по силам.

И, в результате, рост числа землян сначала прекратился, а затем, стал постепенно уменьшаться. Те, кто оказался многократно за чертой бедности, уходили быстро, хотя численность такой категории людей все равно росла. В умеренных широтах, под натиском сельскохозяйственных угодий, лесов уже почти не осталось, но ещё оставшиеся зелёные зоны уже давно стали частными владениями. Интенсивные аграрные технологии истощили плодородные почвы, в результате чего урожайность всех пищевых культур сильно упала, а ставшие популярными искусственные продукты на деле имели сразу несколько обратных сторон.

Средняя продолжительность жизни человека уже составляла 115 лет, но в холодных земных широтах, где для оставшихся лишними спасение ещё было, суровые условия и беззащитность, отмеряли им средний жизненный срок лишь жалким набором десятилетий.

В огромных городах, уличных пешеходов практически не осталось, но если и появлялся кто – то пеший, то с большой уверенностью можно было прогнозировать скорое пополнение им холодных широт. Прогресс и гениальные технологии создали все условия для жизни на планете Земля без серьёзных проблем и непреодолимых трудностей, но при этом, они же и породили у себя под носом не что иное, как низшую касту…

БОЛОТО

До этого Радомысл с мамой и бабушкой жили в маленькой комнатке в городе на берегу Волги. Денег не хватало всегда, поэтому никакого официального образования у всех троих не было. При возможности, они порознь иногда подрабатывали, но такое реальной пользы приносило мало. Иногда бабушка вспоминала, что её родители, когда состарились и уже не могли работать, получали какое – то денежное пособие, и она его как – то называла… Старым словом, очень похожим на слово песня… Но теперь вознаграждение платят только тем, кто, владея электронными технологиями, приносил истинную пользу обществу и достиг возраста сто лет.

То, что их, в конце концов, выселят из комнаты, все трое хорошо понимали. Поэтому, для переезда на север денежные крохи постепенно откладывались, часто в ущерб оплаты за стены, в которых они ютились. И вот, наконец, поступило последнее предупреждение: если к полуночи долг и штраф не будут погашены, то на следующий день их жильё будет аннулировано.

Хорошо, что предупреждение пришло не вечером, и мама успела договориться с одним из дальнобойщиков об их попутном перелёте. На сумму, которую тот запросил, накопленных ими денег вполне хватало.

Вертолёт дальнобойщика относился к тяжёлой серии, но он летал на нём без штурмана, может быть просто в целях экономии. Радомысл с интересом смотрел на плывущие внизу ровные полоски плантаций, на бегающие по ним аграрные автоматы, на разрезающие поля чёрным блеском полимерного покрытия стрелки дорог, на вычурные контуры дорогих особняков. Беспилотники, в том числе и совсем крошечные, не должны были залетать на вертолётные трассы, но кто мог за ними уследить? Поэтому, при появлении впереди по курсу постороннего объекта, дальнобойщик тут же включал пневматическую пушку.

Но, чем дальше на север, тем картина внизу постепенно прирастала более унылыми подробностями. А вот даже поле, на котором по старинке люди работают! Вон, в стороне город, но совсем, какой – то небольшой… А вот, кажется, и тайга… Но в этих окрестностях всё уже занято, а нам ещё лететь и лететь.

До места назначения они добрались, когда уже стемнело. Одинокий дальнобойщик их туда завёз, пожелал удачи на новом месте и полетел со своим грузом ещё дальше на север.

Когда – то здесь была шахта. Очень ветхие бараки всё же остались, ведь они были рассчитаны на долгие суровые зимы. Большинство бараков уже были заселены, но семья Радомысла успела вовремя – они заняли предпоследний пустой барак.

Жизнь в барачном посёлке оказалась почти средневековой. Старое понятие «натуральное хозяйство» здесь было определяющим. Пока на дворе было лето, все собирали грибы и ягоды, ходили на рыбалку. Строить теплицы разрешалось, но на какие денежные средства… Воровство друг у друга, не то чтобы процветало, но и необычным явлением не было. Только самым напряжением для переселенцев было ожидание грядущей полубесконечной зимы, в связи с чем, все, как могли, утеплялись.

Ровесников у двадцатилетнего Радомысла почти не было, а кто и был, то их интеллект вполне вписывался в создавшиеся условия. Поэтому, совсем не видя своего будущего, Радомысл световой день проводил на болоте, невдалеке от посёлка, которое, ближе к своей середине, уже становилось озером.

Несмотря на то, что люди вернулись в бараки только в этом году, кто – то им уже успел нашептать о дурной славе данного болота. Оно было даже на местных картах и именовалось как «озеро Злое». Но рыба в нём была, даже крупная, и Радомысл, без конкурентов, обычно приносил домой неплохой ужин. Мест для эффективной рыбалки вокруг было много, и главы семейств уже поговаривали о создании рыбоперерабатывающего кооператива. Но на Злом озере Радомысл был всегда один.

Зайдя за берег озера в старых болотных сапогах, он привычно закинул длиннющую самодельную удочку почти к середине и стал методично отбиваться от полчищ комаров, и в таких боях он уже причислял себя к асам. Только сегодня, что – то, клёва не было… Радомысл решил сменить наживку, но удочка леской за что – то зацепилась. Пришлось двигаться вглубь, благо, хоть озеро и считалось болотом, намёка на трясину здесь не было.

Вдруг, из середины озера медленно поднялось нечто… То ли только хребет, то ли спина огромного животного! В сказки Радомысл не верил, в проснувшихся динозавров тоже, но уж если такой исполин попробует напасть, то укрыться за могучими соснами на берегу труда не составит. Как же эта тварь там помещалась? Хотя на дне может быть и карстовый пролом, известняка здесь много… И что теперь делать?

Если мой крючок «поймал» этого Водяного, то лучше тупо не упорствовать. В бараке запас крючков и лески есть, с удилищем в тайге проблем быть не может. Радомысл аккуратно положил удилище на воду и, на всякий случай не отворачиваясь, попятился к берегу.

Нередко люди, когда им что – то не удалось, поднимают глаза к небу. Данный мимический жест исполнил и Радомысл. Над озером висело большое облако. Он опустил глаза, но потом поднял голову. Странно, вон маленькие тучки бегут себе, а это облако – на одном месте… Впрочем, облачность бывает и на разных уровнях, а ветер там не везде одинаковый.

В бараке была только бабушка. Говорить ни ей, ни кому – либо другому, о причине своего раннего возвращения, Радомысл не собирался. Но масла в огонь подлила сама бабушка:

– Не ходил бы ты на Злое озеро… Вон, местные говорят, что там люди пропадали… Водолазов туда никаким калачом не заманишь!

– И это тоже местные говорят? Сама – то ты слышала?

– Но ведь, говорят же…

– Рыбу вчера ела? Понравилась? …А как называется у местных их любимая жидкость? Вот тебе, бабушка, и все ответы.

Несмотря на то, что Радомысл поставил свою бабушку «на место», её слова, как это не редко бывает, куда – то в него всё же протиснулись. Быть в тайге, не имея с собой ничего веского, равно полному безрассудству. В рюкзаке он нёс ржавый охотничий нож, найденный при заселении в барак, и возможно даже оставленный ещё прежними хозяевами. Но уверенности он ему сейчас совсем не придавал. К болоту Радомысл, фактически, крался.