Вечно занятый Потапов, устав от безудержных фантазий родственника, попросил зятя больше не допекать его «гениальными идеями». Антона держали на коротком поводке, не подпуская к серьезным делам, которые решали в высоких кабинетах «большие дяди». Это было тем более обидно, что сотрудники компании относились к нему как к родственнику Потапова, наследнику престола, «особе, приближенной к императору». С ним здоровались чересчур вежливо, заискивали, побаивались. Антон видел – на низшем уровне шла грязня за самые мало-мальские должностишки. Люди суетились, интриговали, обращаясь иной раз к нему как к арбитру в конфликтных ситуациях.

Кто бы знал, что кронцпринц не имеет в клане Потапова никакого веса, воспринимается гадким утёнком, от которого все рады поскорее избавится, поскольку сей принц совсем не голубых кровей: нищеброд, люмпен-пролетариат…

Антон корил себя за одну стратегическую ошибку, сделанную им во время регистрации брака. Надо было брать фамилию жены. Теперь бы его – хошь, не хошь – величали бы Потаповым. А это другое отношение. Где-то, на уровне подкорки тесть бы воспринимал зятя как parente stretto, близкого родственника, человека из клана.

Конечно, помочь карьерному росту Антона могло бы рождение сына. То-то радость была бы Потапову, еще бы – внук, первенец! Уж тогда бы тесть, наверное, расстарался для родимого зятя. Назначил бы каким-нибудь вице-президентом, или же первым заместителем генерального директора, а лучше директором. Но Симона упорно не могла (или не желала?) забеременеть, вызывая бешенство у честолюбивого Антона.

Тесть видел, что у «молодых» не очень ладится, и подзуживал свою жену, а та подзуживала дочь, намекая на мужские проблемы у Антона, его возможное бесплодие. А в общем, родители Симоны жили в ожидании скорого конца отношений «принцессы и нищего», и каждый старался внести свою лепту в разрыв порочной, нелепой связи. Они расчищали местечко для другого кандидата – человека их круга, барина.

Так прошёл год…

Симона стоически исполняла роль жены декабриста. Несмотря на низкие заработки мужа, скудное питание и однообразный быт, она цеплялась за свой брак. Впрочем, любовь здесь была ни причём. К тому времени бесконечные ссоры из-за нехватки денег, основательно подточили большое и светлое чувство. Если руководствоваться только сердцем, они бы разбежались через несколько месяцев. Но Симона представляла, каким счастьем для родителей станет её развод…И здесь же фоном – ликование подружек, «пляски на костях», притворное сочувствие.

– Не дождетесь! – мысленно говорила Симона всем этим людям, желавшим скорейшего разрыва брачных уз.

Молодожены ютились в ипотечной «однушке», расположенной в старой девятиэтажке, на окраине Технограда. Сюда, словно в далекую сибирскую ссылку загнала их судьба-злодейка. Потапов не выделил ни рубля на семейное гнездышко, ограничившись скромным подарком, с львиной долей сарказма – набором кастрюль. Он прекрасно знал, что дочь совершенно не умеет готовить, кроме банальной яичницы. Да и ту или пересолит, или пережарит. Та еще повариха.

– Хорошие кастрюльки, немецкие, из нержавеющей стали – отрекомендовал свадебный подарок хитрый Потапов. – Будешь муженьку варить супы, на зависть соседям. А в первый день семейной жизни приготовь настоящий украинский борщ – такой наваристый, чтобы ложка стояла. Помнишь, как в детстве баба Нюся вам с братом готовила? С чесночком, со сметанкой, ммм…Спроси у матери рецепт. Она, кстати, кулинарную книгу тебе купила, с картинками. Учись, дочка. Хватит тебе по ресторанам шляться. Всё, кончилось детство.

Коробка с кастрюлями так и простояла весь год в шкафу, на самой верхней полке – нераспечатанная, позабытая. Зачем они Симоне? Мадам не собиралась стоять у плиты, по заветам мудрого родителя. Ни у плиты, ни у раковины, ни за разделочной доской, ни за гладильной. Еще не хватало превратиться в жирную домохозяйку в халате и бигудях, с шваброй наперевес.

Изобретательная Симона составила список продуктов, не требующих готовки: морепродукты, фруктики, йогурты, творог, овощи, зелень, орехи, хлеб, масло и т.д. На выходные молодожены выбирались в «Макдоналдс» или в «роллы».

Антон, избалованный матерью-поварихой, привыкший к нормальной мужской еде (борщ, картошка, котлеты и пр.) быстро потерял в весе и отъедался в корпоративной столовой. Правда, нечасто – экономил деньги для семейного бюджета.

Жила семья на скромную зарплату Антона. Супруга не работала, весь день блаженствуя на широченной кровати, пялясь одним глазом в телевизор, другим – в смартфон или планшет. С утра до поздней ночи её занимала переписка с подругами. Это были такие же бездельницы, страдающие словесным поносом. Они разносили базарные сплетни, обсуждая чужие интрижки и адюльтеры. Любимой их темой были мужчины. Разумеется, не те, что добывали хлеб в поте лица своего (таких они в упор не видели и за людей не считали), а состоятельные кавалеры, ну или какие-нибудь богемные персонажи, вроде музыкантов. В особом почете были поклонники из Москвы, с которыми местные девицы знакомились где-нибудь на Ибице. Описывая курортный романчик, дамы бесстыдно врали друг дружке, повествуя трогательные истории, как мужики сходили по ним с ума, устраивали в ресторанах мордобои, а по ночам лазили с охапкой белых роз в раскрытые окна.

Симона периодически отрывалась от смартфона, чтобы устроить мужу очередной разнос. Она заводила свою любимую пластинку:

– Когда ты, наконец, начнёшь «нормально» зарабатывать?

На этот риторический вопрос у Антона был стандартный ответ: когда твой отец даст мне «нормальную» должность, позволяющую купаться в роскоши. Симона, готовая к данному аргументу, приводила контраргумент: нужно проявлять себя, а не сидеть тупо за монитором, юзая интернет. Далее Антон рассказывал, как его гениальные идеи были отвергнуты Потаповым, поскольку тот «до них еще не дорос». Симона же считала, что виноват «некоммуникабельный» муж, который не смог расположить к себе отца. Антон, разумеется, умалчивал, как был бы счастлив, стать Потапову верным другом, сколько попыток в этом направлении пошло прахом…

– Двум медведям тесно в одной берлоге – сочинял Антон, развивая мысль, что ему «стратегу» трудно найти общий язык с «тактиком» Потаповым, живущим одним днём. – Мне нужен масштаб! Я мыслю глобально, на перспективу. Ты пойми, высиживать полдня на совещании, считая затраты – скучно. Даже не скучно – противно! Размах, мега-проекты – вот мой уровень. Дайте мне карт-бланш, и я переверну мир!

– Ну, хватит, надоел… – обрывала Симона, ныряя в смартфон. – Сходи-ка, лучше за соком. Да, и мусор вынеси. Ведро третий день стоит уже, воняет.

– Вопрос: а ты какого хрена не вынесла? – заводился Антон. – Какие такие важные дела делала? Валяешься с утра до вечера. Ни забот, ни хлопот. В доме пожрать нечего, а она решает мировые проблемы в соцсетях.

– Минуточку! – выскакивала Симона из кровати, задетая за живое. – Где твои полные сумки? Из чего готовить? Купит дешманский батон с сыром, и радости до жопы. Другие мужики ездят по гипермаркетам, целую машину жратвой затаривают. Набьют багажник – колбаса на землю вываливается. А этот приходит с работы голодный, без настроения – ни еды, ни денег. Корми жена! Да подавай что-нибудь повкуснее. От йогурта «мы» уже устали – нам ветчину хочется, с жареным шашлычком. Пока жена занимается готовкой, «мы» её будем грузить всякой херней: как снабженец Мухин пришёл бухой на работу, как новые буклеты из типографии уронили в лужу, как ваши просрали «заречным» в мини-футболе…Вот это новости! Можно ставить в топ Яндекса.

Озлобленный Антон тоже не оставался в долгу, щедро раздавая жене «на орехи». Они ругались вдрызг, а потом не общались по нескольку дней, что в условиях однокомнатной квартирки было настоящей пыткой. Если отбросить эмоции, причина всех конфликтов крылась в одном – хроническом безденежье. Конечно, ситуация бы радикально изменилась, если бы Симона забеременела. О, тогда Потапов протянул бы им руку помощи. Не захочет же он, чтобы его внука растили в совковой «дыре», в барачных условиях. Антон всё чаще размышлял об этом, и однажды ему подвернулась шальная мысля-чертовка, которую он поспешил презентовать супруге.