Модное настроение охватило даже старого журналиста Дронова, обычно, не вылезавшего из поношенного пиджака. Теперь же он стал одевать к нему старомодный галстук.
Приближался Новый год. Викуле предстояла большая работа – подготовить и разослать открытки заказчикам, партнёрам, поставщикам. Работала она по огромному списку ФИО, который составил Юрий. На открытках был уже готовый текст поздравления, ей оставалось вписать только от руки «Уважаемый Иван Иванович!», внизу стояло – директорское факсимиле. Под Новый год предприятия начинают заваливать друг друга такими открытками, словно состязаясь, кто больше подкинет макулатуры друг дружке. За напыщенными – «от всего сердца» – пожеланиями «профессиональных успехов, здоровья и процветания» сквозили банальность и равнодушие. Не спасало даже псевдо-участливое «позвольте искренне Вам пожелать». Естественно, ни о какой искренности и речи ни шло! Каждый год текли широкой рекой – из канцелярий в приёмные – одни и те же набившие оскомину «штампы» с напыщенными дифирамбами.
Еремеев с Федосовым настаивали, чтобы на конвертах было написано не просто директору Иванову В.С., а непременно «господину Иванову В.С.», поскольку давно пора уйти от «совковых» манер, и перенимать западные стандарты. Однако Юрий отказался от их предложения, чтобы не перегружать Викулю, которая и без того путалась в фамилиях, именах, отчествах, делая чудовищные ошибки. Так, в открытке на имя министра промышленности и энергетики РФ вместо «Виктор Борисович», она написала «Викр Борисович». А директора одного из крупнейших банков страны назвала «Евгелой Андреевич». Досадные ошибки возникали у красотки тут и там, но Юрий не ругал её, а весьма учтиво подсказывал, где проскочила «неточность». Всё это говорилось Виктории мягким голосом, с добродушной улыбкой, хотя последствия её ошибок могли быть катастрофичными лично для Юрия, который рисковал лишиться должности. Но любовь снисходительна! Она не требует, она жертвует!
Юрий оставался после работы, и спокойно, в тишине, в опустевшем кабинете проверял все открытки с конвертами, которые Викуля сделала за день. Иногда его охватывала злоба на бестолковую красотку, и порой он называл её «круглой дурой», благо «дама сердца» не слышала этих обидных слов.
Дура не дура, а мужиками вертит! Грушин ей носит чаи, Еремеев с Федосовым задаривают шоколадками, Юрий исправляет досадные ошибки. А ведь мог бы сказать: «Извините, вы нам не подходите». Куда там? Сидит после работы, перебирает горы открыток, выискивая «неточности». Ай, да что говорить? Влюбился он крепко в эту красотку с чудесными голубыми глазами. Так влюбился, хоть волком вой, когда её рядом нет. Вот куда она сейчас поехала после работы? К другу, к любовнику? Уж не потешаются ли там над ним «голубки»? Юрий с ума сходил от этих мыслей, и не знал, как поступить.
Всю зиму так и промаялся со своей любовью, мягко опекая подчиненную, которая окончательно села ему на шею, всё время отпрашиваясь с работы. Надо было что-то решать. Или увольнять её, или…Он решил сделать Викуле предложение. Это должно случиться в середине апреля, когда сойдут снега, в небе заиграет тёплое весеннее солнышко, и сама природа будет ему союзником, распевая повсюду о любви…
Но апрель начался дурно. Еремеев с Федосовым решили, по случаю «Дня дурака», разыграть Дронова, известного своей рассеянностью. Они тайком прицепили скотчем к спинке его пиджака объявление, набранное крупным шрифтом «Продам жирафа. Дорого!». Викуля оценила шутку, задыхаясь от смеха, который душил её всё утро. Само собой, Дронов, вечно в делах-заботах, ничего не заметил и полдня проходил по заводу на потеху публике.
Однако Юрий штуку не оценил, поскольку если бы дело касалось кого-то другого…но Дронов один воспитывал больного сына (жена сбежала еще в молодости). Этой заботой об инвалиде объяснялась вечная рассеянность Дронова, который нуждался в деньгах на лечение – и вкалывал за «троих». Когда ему дурака валять?
Еремеев же с Федосовым так и не прибавили в «классе», играя украдкой прямо на работе в GTA, лупася битами случайных прохожих и инвалидов на улицах виртуальных городов. Переходя на «чистый инглиш», пиарщики обсуждали свои заварушки с полицейскими, от которых они скрывались, гоняя на бешеной скорости по какому-нибудь Лос-Анджелесу. Ребята настолько уверовали в собственную незаменимость (а попутно-непогрешимость), что для них стало шоком заявление Юрия:
– Вы уволены!
Они сидели вальяжно в дорогих костюмах – нога на ногу – попивая халявный кофеёк, когда в кабинет вошел начальник и сообщил им своё кадровое решение. Пиарщики, приняв это за «первоапрельский» розыгрыш, стали ржать, поднимая большой палец вверх. Насмешил, чо! Когда же поняли, что к чему, перешли в контратаку. Возможно, если бы рядом не было Викули, нашкодившие трепачи раскаялись бы в своём поступке, принесли запоздалые извинения. С тем расчётом, что повинную голову мечь не сечет. Но присутствие красотки, которая с восторгом оценила их шутку над Дроновым, стимулировало дружков и дальше играть «в плохих парней».
– Ты пожалеешь – зловеще предрекал Федосов плачущим голосом. – Я подключу все свои связи: братву, ментов, федералов…За тобой «воронок» приедет ночью. Готовься!
– У меня вся прокуратура – родня! – подключился Еремеев, смыкая кольцо окружения. – Поедешь «зону» топтать в мордовские леса. Учи «феню», Гуляев!
– «Вечер в хату!» – крикнул Федосов, сделав распальцовку и состроив козью морду.
Вдруг им неожиданно «прилетело» откуда не ждали.
– А ну, заткнитесь! – вмешалась Викуля, мгновенно оценив расклады. – За «косяки» надо отвечать! Будьте мужиками! Кончайте гнилой базар.
Юрий готов был расцеловать свою нежданную защитницу, теперь уже твердо решив не тянуть с предложением руки и сердца.
Полные праведного гнева, Еремеев с Федосовым в тот же вечер, в пьяном угаре, сочинили душераздирающий донос. Здесь их гений проявился во всю мощь, обличая Гуляева как опасного государственного преступника. Они чувствовали себя прокурорами в Верховном суде США, на «процессе века». Негодование и ярость «истинных патриотов», боль за родную компанию и тревога за её будущее, призыв к правосудию и надежда на справедливое возмездие – всё смешалось в этом памфлете, созданном «на коленке» угнетенными тружениками пера.
– Доколе… – вопрошал донос, адресованный генеральному директору. – репутация респектабельной корпорации будет находиться в руках выскочки-самоучки без диплома специалиста по PR? В конечном счёте, это вопрос политической важности принципиального значения. Нужно беспристрастно решить: является ли «Промтех Поволжье Алюминиум» частью цивилизованного европейского бизнеса или принадлежит к нему лишь теоретически?..
Виктория согласилась выйти замуж за перспективного Юрия. Особенно её порадовало, что в конфликте с Еремеевым и Федосовым, генеральный директор поддержал Гуляева. Посмеявшись над многострадальным доносом, big boss разорвал его и выбросил в урну, а Юрию посоветовал строже подбирать кадры. По мнению Викули, её жених находился на особом счету у генерального, и являлся «любимчиком», которому предложат в итоге какую-нибудь высокую должность.
И тут Викуля давала волю своей мещанской фантазии…Молодые супруги построят коттедж за городом, приобретут дорогие иномарки, и два-три раза в год будут выезжать на курорты Испании, Турции, Египта. По выходным – вылазки в торговые центры, за шмотками. Она уже начала составлять коротенький список «самых необходимых покупок». Первым делом, нужно купить норковую шубу – ведь в России такие холодные зимы! А еще меховое болеро из песца – для выходов «в свет», на всякие там «корпоративы», тусовки. Далее, по списку, идут: брендовые платья, боди-блузы, боди-топы, полуверы, водолазки, спортивные костюмы, футболки, маечки, шортики и т.д. Сексуальное нижнее бельё. Также надо не забыть про сапожки, полусапожки, кроссовки, кеды, туфли, сандалии, босоножки, балетки…Ведь у неё сейчас такой нищенский гардероб.
