– Мы ж и так бессмертные, – отозвался другой голос.

Кто-то хрипло прогудел:

– Ты называешь бессмертием полуразложившиеся кости и выпадающие глаза?

– Что ты несешь, – прошипел первый голос. – Ильва спасла нас!

– От чего? – спросил хриплый.

– От смертей и болезней! – почти прокричал первый. – Она даровала вечную жизнь под своим крылом. Ты должен молиться на нее.

– Лучше б дала сдохнуть по-человечески! – бросил третий.

Послышался шум, похожий на грохот костей. Если бы не знал, что нежить все-таки обтянута кожей и жилами, решил бы, что упал скелет. Думал, сейчас начнется бойня, но потасовка быстро прекратилась. Все же воины Ильвы в основной массе преданны ей, что среди людей и гоблинов, например, редкость.

– Если я еще раз услышу от тебя что-то подобное, – пригрозил первый, – притащу в людскую деревню и брошу там. Посмотришь, как бывшие собратья тебя примут.

Снова раздался звонкий удар по костям. Наверное, вожак долбит черепом подчиненного о камень.

– Знаешь, что будет? – хрипел он, стук продолжался. – Знаешь? Тебя разорвут на части, натравят собак, или еще хуже – воргов! Ты больше никому не нужен, пропащий. Никому. Лишь ее темнейшеству.

Стук прекратился, сверху донеслись жалобные стоны. Не думаю, что нежить способна испытывать боль, но, похоже, с обидой знакомы.

По шелесту травы понял – поколоченный мертвяк отполз от греха подальше и затих в кустах. Пока они занимались подготовкой к призыву, я извернулся и зацепил носками нижний край сетки, руками натянул верхние веревки.

Пришлось изогнуться всей спиной и напрячь локти. Показалось, что мышцы в ногах затрещали. Лишь когда напряжение в локтях оборвалось, понял – трещала высохшая сетка.

Когда с ней, наконец, было покончено, я вскочил на ноги и приготовился, как следует, шарахнуться об окаменевшую глину.

С поверхности снова донеслось:

– А я говорю, ставь ровнее. Помнишь, как получилось, когда чародей явился?

– Как? – не понял собеседник.

Послышалось тихое шуршание, похожее, на вытаскивание из мешка чего-то большого. Я настороженно застыл, потягивая воздух, но в яму ветер не тянет.

– Не помнишь что ли? – удивился мертвяк. – А, да. Тебя ж еще не было. Так вот, пару дней назад к Ильве являлся чародей. Как раз призывали для обращения ворга. Из-за криво поставленных кристаллов ее темнейшество и чародей образовались в одном месте. Паники было…

Я весь превратился в слух. Зачем королеве нежити чародей? Чародеи могущественны и опасны.

Подойдя к стене ямы, я привстал на носочки, но до края все равно не дотянулся – чертовы полутрупы, на славу постарались.

Свежерожденный мертвяк спросил:

– Чародей сильно бушевал?

– Чародей? – снова изумился бывалый. – Да что ему будет? Он же из магии соткан.

– Ну-у, – протянул молодой. – Ильва тоже может обращаться духом.

– Может, – согласился другой. – Но не положено, чтобы призываемые в одном месте появлялись.

Первый мертвяк поинтересовался:

– С каких пор она с чародеями водится?

– Да откуда я знаю, – бросил полутруп. – А вообще, не понравился он мне. Слишком непонятный. Видно – знает много тайн. Про талисман с таким видом говорил, что аж взлетел.

Голос молодого стал любопытным.

– Какой талисман?

– Да какой-то Золотой Талисман, вроде упадет совсем рядом, на горе Ир. У нас, в Мертвой степи.

– А зачем он? – не унимался мертвяк. – И как получилось, что ты обо всем слышал?

Голос старого полутрупа стал раздражительным и резким.

– Я, если хочешь знать, – сказал он грозно, – один из приближенных ее темнейшества и всегда в курсе дел. Талисман дает безграничную силу и могущество, для Ильвы это как раз то, что нужно. С его помощью, наконец, перестанем быть вечно презренными изгоями. И вообще, хватит задавать вопросы, ответы на которые твоя гнилая башка не способна понять. Иди за столбами. Ее темнейшество сама должна ворга привязывать?

Я дернулся, услышав упоминание о себе. Из-за разговора так увлекся, что забыл – я пленник, ждущий позорной расправы и рабства.

Несколько секунд переваривал услышанное. Потом мысли понеслись со скоростью молнии. Значит, Ильва охотится за неким Золотым Талисманом, чтобы заполнить мир своими подданными. По земле станут расхаживать полутрупы, как в Изумрудном лесу, чинить беспредел, никто не сможет им помешать, потому, что воргов превратят в себе подобных.

Аж во рту пересохло от мысли, что в мире вдруг воцарилась Ильва. Надо что-то сделать. Я, конечно, одиночка, ушедший из стаи. Но так все ворги делают, чтобы создать свою. А со мной вообще разговор отдельный. Но что такое стая, если тут такая беда?

Но как справиться одному? Обратишься к гномам – заломят небывалую цену. Эльфы вообще отвратительные снобы, с ними лучше вообще не связываться. Кто там еще есть? Люди?

Даже смешно стало – обращаться к людям за помощью самое последнее дело. Они слабы и ненадежны, без принципов и правил.

В груди заклокотало, еле сдержал звериный рык. Ладно, потом разберусь, главное выбраться из ямы и уйти подальше от нежити с их полудохлой королевой.

Я развернулся и, что было сил, ударился о камень в глине. В глазах вспыхнули искры, мир завертелся и остановился лишь тогда, когда ощутил, что стою на четырех конечностях.

Одежда ворохом свалилась на голову. Несколько секунд ползал по собственным штанам в поисках свободы.

Наконец удалось вылезти. Лапки сразу утонули в земле. Оказывается, она рыхлая, а когда был человеком – даже не заметил.

Повертел головой. С короткой шеей не удобно, пришлось приподняться на задних лапах. Все огромное и расплывчатое. На расстоянии чуть больше людского шага мир превратился в мутное пятно. Зато звуки и запахи заменили плохое зрение. Голоса нежити стали четкими, показалось – мертвяки стоят прямо на краю ямы.

Несколько секунд прислушивался – не увидел ли кто. Убедившись, что оборот остался незамеченным, шевельнул длинным, как червяк, хвостом и кинулся к большому темному объекту. Пока был в человеческом облике, на том месте стояла вполне себе стена.

Наконец, приблизился, картинка стала четкой – серо-коричневые крупинки и прожилки корней. Внутри стены шевеление, из земли тянется запах сочных, жирных червей. Очень трудно не думать о еде, когда ты мышь.

Я собрал волю и стал рыть. О расстоянии постарался забыть – это точно отобьет крохотному тельцу любое желание работать.

К тому же, остался без одежды.

Пообещав, что больше никогда не обернусь мышью, я погрузился в лесную почву.

Прошло не меньше часа, прежде чем решился копать вверх. Лапы устали, в глаза насыпалось земли, вдобавок, на пути попадаются жирные черви. Еле сдерживаюсь, чтоб не впиться зубами в склизкие жгуты. Никогда больше мышью. Никогда.

Наконец, выбрался на поверхность. Долго соображал, что за серые стены вокруг. Потом догадался – трава. Мышиное зрение не различает зеленый цвет, зато обоняние и слух почти как волчье.

Несколько секунд прислушивался. Голоса нежити слышны далеко в зарослях, но что-то подсказывает – расстояния и размеры в этом облике искажены. Мертвяки могут стоять за соседним деревом.

Я припустил на всех четырех лапах. Не знаю, как грызунам удается справляться с хвостом – длинные отросток волочится сзади, цепляет палки и листья. Маленькие палочки колют незащищенную кожу и противно царапают.

Когда отбежал на достаточное расстояние, маленькие лапки стали трястись от напряжения. Сердце тарабанит, как после гонки за ланью.

Разбежавшись, я шарахнулся крошечным черепом обо что-то большое и темное. По телу прокатилась горячая волна, меня резко растянуло, кости затрещали.

Темная стена перед глазами быстро уменьшилась и превратилась в старый пень изумрудного дерева. Хорошо, сейчас не осень, иначе даже трухлявая колода вспыхнула бы зелеными искрами. Шерсть точно подпалил бы.