— Не преувеличивай, а? — попросила я, заезжая во двор жилой многоэтажки.

— Что мы здесь забыли? — угрюмо поинтересовалась Ниса, недовольно рассматривая огромные трусы, которые больше напоминали чехол для дирижабля, вывешенные на всеобщее обозрение прямо неподалеку от детской площадки. Рядом радостно развевался на ветру не менее впечатляющий своими размерами лифчик. — Из него можно мне платье сшить. И еще останется на кофточку.

— Оставь чужое белье в покое, — попросила я, выбираясь из авто. — Именно здесь, если бармен дал мне правильный адрес, должна проживать подружка первой жертвы, Наталья Фомина. Скорее всего, она не сменила квартиру, а значит, здесь же и убили первую жертву.

— Стальные у девчонки нервы, если она продолжает жить там, где подругу в буквальном смысле порвали, как тузик тряпку, — проворчала Ниса и нехотя следом за мной выбралась из машины, но болтать не перестала:

— Слушай, а может, мы не будем во всем этом ковыряться, а? Давай просто оставим всё, как есть. А там… как-нибудь само всё разрулится.

— Не получится, — покачала я головой, переступая через кусок разбитого бордюра, такие можно обнаружить практически в каждом дворе, где у жильцов очень много машин при практически полном отсутствии парковочных мест. — Мы и так уже влезли в это по самые уши, а я не хочу еще раз оказаться в море в разорванной грудью. Идем.

И я решительно направилась к ближайшему подъезду, но оказалось, что нужная нам шестьдесят пятая квартира находилась в соседнем, на пятом этаже.

— Блин, вообще не понимаю, зачем мы сюда приперлись, — не успокаивалась Ниса, ноя у меня за спиной, пока я настойчиво тыкала в кнопку звонка, расположенного рядом с простенькой коричневой дверью, выполняющей свои функции лишь номинально. Вынести такую смогла бы с полпинка даже Руся. — Что ты у неё хочешь узнать?

— Заткнись, а? — поморщившись, попросила я. — И так нервы ни к черту.

И тут послышался звук открывающегося замка, но не в той двери, что так нас интересовала, а напротив.

Мы с Нисой синхронно обернулись.

— Вы к кому? — строго поинтересовалась женщина весьма занятной наружности. Худая, высокая, касающаяся начесанной макушкой дверного косяка и завернутая в черно-белый махровый халат, подпоясанный высоко у груди мужским ремнем и отчаянно гармонирующий с выкрашенными в черно-белый цвет волосами. Как по мне, тетка напоминала ожившую шахматную доску.

— Здравствуйте, — решила я начать с вежливости. — А мы к Наташе Фоминой пришли. Работаем вместе, она уже несколько дней на службе не появлялась, вот мы и забеспокоились, вдруг случилось что-то. Вы не знаете, она дома?

Тетка еще раз окинула нас с Нисой оценивающим взглядом, презрительно хмыкнула и заявила:

— Заходите, чего на пороге маячить. Натки вашей все равно дома нет, но должна скоро появиться.

— Откуда вы знаете? — приближаясь, спросила я. Ниса сохраняла молчание, но последовала за мной.

— Виделись мы с ней с утра, она сказала, что ей надо в магазин за продуктами. Я заодно попросила её в аптеку зайти, лекарства мне купить. Проходите.

И женщина, махнув нам рукой, скрылась в глубине квартиры, оставив нас разуваться в коридоре.

— Может не пойдем, а? — тихо зашептала мне в ухо Ниса, вцепляясь в мой локоть мертвой хваткой. — Тетка похожа на Круэллу из мультика.

— Предлагаешь держать её подальше от наших далматинцев? — покосилась я на подругу.

— У нас нет далматинцев, — растерянно моргнула Ниса.

— В таком случае, мы можем быть спокойны, не правда ли? — округлила я глаза и, вырвав свой локоть, быстро сбросила обувь.

— Может, заведем собаку? — вдруг ни с того, ни с сего предложила Ниса.

Я обернулась, выразительно выгнув брови.

— Мы заведем? — переспросила я. — Мне не нужен домашний питомец, у меня уже есть бесполезное назойливое существо, которое не дает мне спать по ночам. Это ты!

И, подтолкнув Нису вперед, я проследовала на звук закипающего чайника. Когда мы вошли, женщина уже расставляла чашки на столе.

— Присаживайтесь, — пригласила она, разливая заварку.

Ниса затормозила на пороге словно упертый мул, а потому мне пришлось дать ей чувствительный тычок под ребра, чтобы она прекратила изображать из себя статую.

Злобно зашипев в ответ, Ниса прошла и села за стол. Я пристроилась рядом, хозяйка квартиры заняла место напротив нас.

Первое время все сохраняли молчание. Женщина задумчиво размешивала сахар в чае, Ниса нервно пучила на меня глаза, а я краем глаза осматривалась.

Судя по обстановке в кухне, женщина жила одна. Об этом явственно свидетельствовали и маленькие кружки дамского формата, на три-четыре глотка, и небольшие ножи в специальной подставке возле кухонной мойки, предназначенные как раз под узкую женскую руку. В углу тихо гудел небольшой холодильник, такого как раз достаточно, чтобы хранить в нем небольшую кастрюльку супа, парочку йогуртов, пакет молока и овощи на салат. Но в такой агрегат не влезет два ведра жаренной картошки, пять литров борща, тушеная свиная нога и пакет куриных крылышек из ближайшего МакДака. То есть, все то, что понадобится женщине, чтобы прокормить свое домашнее животное, которое почему-то принято в обществе называть мужем.

— Меня Инесса зовут, — с достоинством представилась женщина, проигнорировав отчество.

— Ди, — кивнула я в ответ, — а это Ниса.

— Вы ведь не с Наткиной работы, правда? — вдруг заявила Инесса, подняв на нас взгляд. Для человека, который, судя по всему, уже переступил через семидесятилетний порог, её глаза отличались удивительной чистотой и ясностью.

— Нет, — честно ответила я, решив, что отпираться бесполезно. С нами либо поговорят, либо выпнут пинком под задницу.

— А как вы догадались? — спросила Ниса, хватаясь за чайную ложечку, хотя что она ею размешивать собиралась — непонятно. Подруга органически не переносила сладкий чай.

— Натка в баре работает, — хмыкнула хозяйка квартиры. — Знаю я, кто в подобных заведениях трудится. Либо малолетки, у которых думалка еще не отросла, либо те, кто в этом деле всю жизнь и уже поздно куда-то метаться. Люди поумнее барами владеют, а не пашут в них по двенадцать часов в сутки.

— Так, может мы как раз из тех, кто поглупее, — предположила я с усмешкой.

Женщина смерила меня пронзительным взглядом.

— Можно прикидываться дурой сколько угодно, вот только от себя самой не убежишь, правда?

— Истинная, — кивнула я, соглашаясь с её словами.

— Задавайте свои вопросы, — щедро предложила женщина, откидываясь на спинку стула. — Хоть вы не из полиции, но отвечу, если посчитаю нужным.

— Уверены, что не из полиции? — криво усмехнулась я, продолжая вертеть в руках кружку. Пить я не спешила, но и отказываться было вроде как невежливо.

— Взгляд у тебя, девочка, не такой, как у полицаев, — чуть прикрыла глаза женщина, продолжая рассматривать меня из-под опушенных век. — Те смотрят цинично и очень устало, а в тебе свет есть. Хоть и слабый.

Я тяжело вздохнула, потому что терпеть не могла, когда мне начинали рассказывать обо мне же.

— Давайте поговорим о ваших соседках, — завела я разговор на другую тему. — Наталья здесь жила с Ольгой, так ведь?

— Да, — кивнула женщина. — Первой въехала Натка, а потом Ольга подселилась. Они на работе познакомились. Обе приезжие, не подумайте, я не сноб, ничего против не коренных горожан не имею, но девочки обе наивные, как божьи одуванчики. Те, кто в городе родился и вырос — они посильнее. Знают, где опасность и куда лезть нельзя.

— О чем вы? — подалась я вперед. — Куда не туда они влезли?

— В компанию плохую. Ольга покойная построже была, видимо, суровыми родителями воспитанная. Чужих сторонилась, к мужикам не лезла. А вот Натка — та неуемная. Фильм смотрели “Москва слезам не верит”?

Мы с Нисой переглянулись, а после разом кивнули. Фильм я действительно видела, но очень давно, в том глубоком детстве, когда колготки на мальчиках и поедание песка — это норма.