— А теперь расскажи, как ты думаешь, какой будет она, наша малышка, — тихо-тихо прошептала Усаги на ухо удивлённому мужу, осторожно приложив его ладонь к своему пока ещё плоскому животу…

========== Надежда этого мира ==========

Исчезать было практически не больно; по крайней мере, физически. А вот душа надрывалась и болела: болела так, что становилось невыносимо от застилающей глаза безысходности. Сердце обливалось кровью, а сознание отказывалось понимать, что как раньше — уже ничего не будет. Ни тихих разговоров по телефону или на крыше его дома; ни жарких объятий или не менее жарких поцелуев, когда сносит крышу, и ты растворяешься целиком и полностью в любимом человеке; ни ласковых робких касаний и пытливых голубых глаз, которые — он знал наверняка — понимали гораздо больше, чем думал кто-либо вокруг. Этого не будет; ничего не будет. Только тишина, облачённая в холодящее безмолвие, и золотой блеск в стальных глазах смерти.

Галаксия смотрит пытливо, прищурив глаза, наблюдая, как жизнь капля за каплей покидала его тело вместе с исчезающими клетками и обрывками одежды.

— Мы могли бы договориться, Хранитель Земли, — усмехается она, глядя на мучения своей жертвы — одной из многих, стоит сказать, но единственной, кто сражался до последнего. Остальные… были слабее.

Он вскидывает на неё взор, объятый пламенем безумия и предсмертной агонии, и ядовито выплёвывает:

— С врагами не договариваются. Их убивают.

— Но ты проиграл, — кончиком материализовавшегося в руке меча она касается его полупрозрачной шеи. — Знаешь, я ведь могу задержать процесс. И ты будешь мучиться вечно — как и этот мир, лишённый всякой надежды.

Галаксия вздрагивает от неожиданности, когда почти-исчезнувшая ладонь хватается за острое лезвие и — вопреки всяким законам физики и магии — сжимает его. В свете солнца почти-несуществующая кровь въедается ей в подкорку лучше всяких кунсткамер и рек этой багряной жидкости.

— Даже если я умру, — хрипло говорит он, бессовестно и бесстрашно глядя в глаза смерти в золотых доспехах, — этот мир всё равно не будет обречён. Потому что его надежда всё ещё с ним… И она никогда — слышишь меня? — никогда не сдаётся!..

Он усмехается в последний раз, прежде чем окончательно раствориться в свете ослепительного солнца, оставив Галаксию один на один с бессильной яростью, затопившей её сознание. Она яростно кричит, давая обещание добраться до «чёртовой девчонки» и не знает, что он, пронесясь сквозь время, пространство и великую боль, открывает глаза в новом — изменившемся до неузнаваемости — мире и, улыбаясь, нежно гладит обнажённую девичью спину, наслаждаясь робкими поцелуями и объятьями рук и белых крыльев надежды этого мира…

Комментарий к Надежда этого мира

Пытаемся потихонечку вернуться в строй :^)

Надо было бы этот драббл в сборник «Mix» лучше пихнуть, но я хочу сюда)

========== После битвы ==========

Небольшое АУ: концовка 1 сезона v.2.0

После тяжёлой битвы с Металлией и её приспешниками они, потрёпанные и измученные, сидели на крыше одной из высоток в Токио и молчали. Им о многом надо было поговорить: и про тайны, и про ведение двойной жизни, и про то, как теперь вести себя друг с другом — особенно после тех откровений в башне, когда Зойсайт напал на них — однако слова застревали в горле, и они оба молчали.

Благодарные звёзды мягко сияли над их головами, притягивая взоры. Сейлор Мун, задумчиво покрутив брошку, тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Конечно, тот факт, что она теперь обладала вполне реальными правами пристроить голову на плече Такседо Маска, на поверку оказавшимся Чиба Мамору — любимой занозой всей её жизни (отрицать этого смысла уже не было) — но это неимоверно смущало. Как к этому относился сам Мамору, история в его лице умалчивала.

— И что дальше? — всё же не выдержав оглушительного молчания, негромко спросила она.

Мамору откликнулся не сразу. Усаги не знала, как называть его в этих доспехах — тёмный Эндимион всё ещё был жив в сознании обоих, и от этого было больно, зато совершенно чётко осознавала, что они ему чертовски шли. Это как смотреть по телевизору на парней в крутых костюмах с последней недели моды в Париже, с единственным различием: они были далеко, а Чиба тут, рядом. Они невесомо касались пальцами, боясь шелохнуться; голова Усаги покоилась на его плече, а тёплое дыхание Мамору приятно щекотало затылок.

— Будем жить, — голос Мамору завораживал, и на долю секунду Усаги даже поразилась собственной наивности: как она когда-то могла не узнать в Такседо этого «противного мальчишку»? Интонации были точь-в-точь. — А что нам ещё остаётся делать?

Почувствовав, что он улыбался, Усаги извернулась и взглянула на него. Щёки залил предательский румянец, стоило только голубым глазам встретиться на мгновение с синими.

— Мы так и не… ну, не поговорили после… после Зойсайта, — пролепетала Усаги, пряча взор за ресницами. Слова звучали как будто бы безумно, но она знала, что Мамору всё понял.

— Дерьмовый из меня парень, ты заслуживаешь лучшего, — вздохнул он, однако в противовес своим словам обнял её за плечи и прижал к себе ещё ближе — как будто бы до этого она находилась за тридевять земель и только недавно вернулась. А может: всё и в самом деле так было? Северный полюс — это вам не шутки, довольно далеко от родной Японии.

— Ты уж прости, но я сама буду решать, что для меня лучше, — Усаги обхватила его торс руками, не желая куда-либо отпускать. — И если ты, бака, скажешь ещё хоть одно плохое слово в сторону Мамо-чана, я… О, поверь, я страшна в гневе. Что такое? — она снова посмотрела на него, когда поняла, что Мамору замер, явно озадаченный.

— Как ты меня назвала?

— Это в отместку за «Оданго», — вдруг улыбнулась Усаги, чувствуя, как с души спал один из самых тяжёлых камней. — Чтобы тебе жизнь мёдом не казалась.

— Как будто бы она когда-то была им, — проворчал Мамору, зарываясь носом в испачканные пылью золотистые волосы и пряча от Усаги глупую улыбку.

Кажется, жизнь в самом деле потихоньку налаживалась, не так ли?..

Комментарий к После битвы

Я бываю тут раз в неделю и всё никак не могу прочитать свои “звёздочки”, стыд и позор :^)

========== В режиме online ==========

Экран мягко мерцал, освещая лицо и часть комнаты. Ночные сумерки ни чуть не мешали Усаги сосредоточиться на ноутбуке и мигающем окошечке социальной сети. Конечно, она могла бы воспользоваться телефоном, но не так давно его уволок куда-то Шинго, да и писать на маленьком экранчике Усаги не очень любила: вечно промахивалась мимо, и ошибок в тексте получалось больше необходимого. А её собеседнику только дай повод придраться к чему-нибудь опять…

Их общение с Мамору можно назвать странным с большой-пребольшой буквы. Днём они ругаются, как ненормальные, стоит только кому-нибудь из них накосячить: или отправить в полёт скомканный тест, или в очередной раз пошутить про щёчки и хвостики. Каждый раз их словесные баталии прерывал Мотоки невзначай сказанным словом о чём-то или вкусненьком — для Усаги — или научно-учебном — для Мамору. Тогда градус несколько понижался, хотя и оставался на пределе дозволенного.

Ночью же их обоих было практически не узнать, если бы кто-нибудь осмелился заглянуть в диалог в одном из мессенджеров. Они могли беседовать о чём угодно, забыв о дневной ругани: от новинок кино до навигации на звёздном небе — Мамору был интересным собеседником. Усаги каждый день с нетерпением ждала того часа, когда сможет запустить один из браузеров. Порой она недоумевала: как один и тот же человек может быть столь… разным? Многогранным? Таинственным — на худой счёт? Иногда Усаги казалось, что она общалась не с Мамору, а его братом-близнецом. Ну, или кошкой в крайнем случае: Чиба иногда присылал забавные фотографии его домашней питомицы по имени Луна — маленькая юркая кошечка, которая полюбилась Усаги с первого же фото.