Вечер становился все более сюрреалистичным, как подумалось Невиллу. Он двинул бровью, мол, чего не бывает, завёл свой джип и направился по адресу, присланному Гермионой в смс.
Джинни.
Джинни хмуро сидела за столом, отвернувшись от Забини, неусыпно следящего за каждым её движением. Гнев на Браун, и правда, как-то поутих, но желание ответить за подругу не исчезло, превратившись в холодное намерение.
- Успокоилась. - мулат довольно кивнул. - Итак, Уизлетта, алкоголя с тебя хватит. Предлагаю чай, кофе или потанцевать. Степ на барной стойке, не смотри на меня так. Знаю, что в школе ты хорошо умела это делать.
- Окей. - Джинни прищурилась. - Но если ты залезешь туда и спляшешь первым, шоколадный.
- По рукам. - Забини протянул свою ладонь через стол, и девушка, не задумываясь, тут же её пожала.
Мужчина подмигнул ей, встал и легко вскочил на барную стойку, кто-то женским голосом крикнул из толпы, что ждет от него как минимум стриптиза.
Из колонок у барной стойки играла знакомая всем ABBA, кажется “Gimme, Gimme…” , не самая подходящая для данного танца, но Забини и здесь выкрутился, дождавшись припева, а потом довольно задорно сделал несколько простых движений, прищелкивая то ботинками, то пальцами.
Джинни засмеялась, скинула туфли и протянула Блейзу руки, чтобы тот помог забраться ей на стойку, а потом тут же влилась в ритм, вспоминая еще со школы заброшенный танец. Жаль, что на ней не было специальной обуви с тяжелыми колодками. Получилось бы эффектней и четче.
Она танцевала, самозабвенно смеясь, словно бы сбрасывала скопившееся за несколько лет напряжение. Все ожидания ее семьи, ожидания Гарри, ожидания учителей и тренера по футболу, ожидания преподавателей в институте и начальников с бывших работ.
“Никому ничего не должна” - выщелкивали ее маленькие ступни красивый ровный ритм.
Джинни Уизли все же была хорошим психотерапевтом, даже для самой себя.
Под конец песни Забини ловко спрыгнул со стойки и подхватил смеющуюся Джинни, помогая ей слезть, и пока она надевала туфли, спросил:
- Ну что, Уизли, понравилось?
- Я думаю, это надо будет повторить, Забини. - она совершенно открыто улыбнулась ему, развернулась и гордо отправилась к ближайшему кувшину с минеральной водой, так и не заметив, что совсем обезоружила ранее самоуверенного Блейза, который сейчас пораженно смотрел ей вслед, и во взгляде его открыто читалось живое настоящее чувство, которое много лет он прятал ото всех, в том числе и от себя самого.
========== Часть 3 ==========
Комментарий к Часть 3
В процессе редактирования.
Невилл
Квартира Пэнси Паркинсон находилась в довольно престижном районе. Когда мужчина открыл протянутым Пэнси ключом дверь, помещение встретило его прохладой, пустотой и эхом, будто бы там никто не жил.
- Свет не включай. - тихо попросила девушка, всю дорогу в машине она молчала. - Глаза болеть будут от яркого. Просто оставь меня в гостиной на диване и уезжай…
В слабом свете луны, попадающем в окно, Невилл наощупь довел Пэнси до дивана и осторожно помог ей лечь, а потом тихо развернулся, чтобы уйти, но холодные пальцы вдруг схватили его за руку.
- Не уезжай сейчас, Лонгботтом. Боюсь, я одна не смогу пока.
- Чем я могу тебе помочь? - осторожно спросил он ее. - Может кофе приготовить или… таз принести?
- Нет. - Пэнси покачала головой, чуть присев, и похлопала ладонью по дивану рядом с собой. - Просто сядь и посиди. Мне отчаянно нужен кто-то живой и настоящий рядом, чтобы те кошмары, которые я могу увидеть во сне, так и остались ненастоящими.
Голос ее звучал довольно слабо. Невилл взял с кресла какой-то плед, накрыл им девушку и уселся рядом. Звучало в ее словах нечто такое… эхо какого-то отдаленного страха, что заставило его остаться, перевесив некоторый дискомфорт от нахождения в чужой квартире.
Да и Пэнси казалась какой-то слишком… уязвимой, очень отличающейся от той, которую он видел с утра на работе.
“Но когда такое про себя слышишь годами, оно накапливается, оседает, не находя выхода, и давит изнутри. Даже самого сильного и непоколебимого человека это может надломить” - вспомнились вдруг недавние слова Джинни.
Невилл знал не понаслышке, что значит жить вот так. Но у него была бабушка, которая поддерживала его, у него были школьные друзья, дружба с которыми сохранилась до сих пор.
Был ли у Пэнси Паркинсон подобный крепкий тыл или единственное, на чем она держалось - это упрямство и сила воли?
- Знаешь, - вдруг произнесла она. - Мне до сих пор снятся кошмары о Том времени. О нашем последнем году в школе. Тебе снятся?
- Нет. - удивленный Невилл покачал головой. - Но это не значит, что мне они не снятся совсем.
- Дело даже не в тех событиях. - Пэнси вновь присела, опершись на руку и почти касаясь плеча мужчины лбом. - Дело во мне самой. Я из прошлого снюсь себе настоящей и раз за разом совершаю те ошибки, которые хотела бы забыть. Джинни сказала, что эти сны означают, что мне надо признать свое прошлое таким, какое оно есть, и пока я пытаюсь его отринуть, оно так и будет являться мне во снах… Но я не могу. - девушка зажмурилась и еле из себя выдавила сквозь зубы. - Не могу себя простить.
Вновь пахло розой, но на этот раз аромат имел ощутимую горчинку увядания.
- Ты наверное прекрасно помнишь, каким я был в школе. - тихо произнес мужчина, пробуя подобрать нужные слова и не ранить Пэнси еще больше, чем она была ранена сейчас. - Одно время тогда мне было стыдно за самого себя. Не только из-за того, что надо мной смеялись, но и просто… потому что я не мог на это ответить, не мог открыто посмотреть в глаза своим обидчикам, высказать, дать кулаком по носу, если это понадобится. Мне было стыдно за свою слабость, но в то же время я знал, что уже не могу изменить прошлое, которое осталось позади. И в один из моментов, наверное… как раз на пороге событий последнего года, я вдруг ярко осознал, что просто хочу двигаться дальше. Каким бы я не был в прошлом, сейчас я совершенно другой и это прошлое уже не может мне диктовать то, как чувствовать и воспринимать себя сегодня. И в конце концов… именно оно в какой-то мере сделало меня таким, какой я есть на данный момент.
Что я знаю о Пэнси Паркинсон из школьных времен? Она была довольно грубой, жесткой и язвительной. Но я не знаю, почему она такой была, в какой семье она росла и что пыталась доказать себе и кому-то еще своим поведением. Я не знаю, что болело у той Пэнси из прошлого настолько, что она не находила иного выхода, чем отыгрываться на других. Это правда.
- Что я знаю о Пэнси Паркинсон из настоящего? - продолжил Невилл, чувствуя, что девушка, совсем близко сидящая к нему, внимательно его слушает и почему-то немного дрожит.
- Я знаю, что Пэнси Паркинсон сейчас - удивительный и интересный человек, который давно уже перестал трусить перед судьбой. Я знаю, что Пэнси Паркинсон - прямая и справедливая. Я знаю, что она не побоялась поменять свои взгляды на многое и вновь влиться в жизнь. Я знаю, что эту Пэнси сейчас любят и уважают некоторые из моих близких друзей. Я знаю, что я сам уважаю эту Пэнси и в чем-то… понимаю Пэнси из прошлого. Ты слышишь мои слова?
Девушка вдруг закрыла руками лицо и громко всхлипнула, одновременно засмеявшись. Слезы, сдерживаемые много лет, текли из глаз нескончаемым потоком.
Невилл сделал наверное то, что должен был сделать: осторожно обнял когда-то несносную Пэнси Паркинсон и погладил ее по голове. Та вдруг прижалась к нему всем телом, обхватила за крепкий торс и продолжила плакать, уткнувшись в плечо и еле внятно проговорив что-то вроде: “пиджак и рубашку потом возмещу”.
Она успокоилась где-то через полчаса, и совсем утомившись от слез, уснула прямо на руках Лонгботтома, словно маленький ребенок после истерики.
Мужчина склонился над ней, внимательно вглядываясь в красивое лицо, опухшее от слез, и понял, что не находит там больше ни капли эха былой неприязни. Он некоторое время, наверное час, а то и больше, всматривался в черты Пэнси, а потом вдруг наклонился, и зная, что девушка не проснется сейчас, осторожно прикоснулся губами к мягкой щеке.
