– Что скажете, госпожа Мефиста? Вам нужен такой студент?

– Однозначно, будет любопытно применить магию Дома Греф в моей области.

– Решено, принят, – радостно огласил ректор, а я, чисто по инерции прочитав его мысли, узнал, что мальчонка-домовой был одним из проплаченных взяткой кандидатов.

Что ж, я мог бы раньше догадаться…

Далее все вновь пошло своим чередом, мы отобрали еще троих не самых плохих кандидатов. Но уже на второй сотне поступающих я начал жалеть, что меня не подстрелили насмерть год назад, потому что процесс для всей комиссии стал напоминать пытку.

Ректор откровенно скучал, разглядывая потолок, пока очередной Шерстоун демонстрировал умение стоять на хвосте. Декан огневиков Зайден перекатывал шарики пламени под столом, чтобы хоть как-то убить время; кто-то листал книги, Мефиста так вообще достала утреннюю газету.

– Следующий, – вяло распорядился Артемиус.

Двери аудитории распахнулись, и у меня дыхание в зобу сперло.

Будто последний глоток утопающего, я набрал в легкие побольше воздуха, переставая дышать, потому что в зал медленно вошла она, с котелком в руках и коробкой, откуда торчали какие-то травы.

– Доброго дня, уважаемая комиссия, – со всей важностью начала девушка. – Позвольте представиться. Мое имя Габриэль Вокс из Дома Шерстоун. Я бы хотела поступить на факультет земляной магии, чтобы в будущем стать аптекарем. Позвольте мне показать, на что я способна.

Ректор заинтересованно отвлекся от потолка и сел ровнее, Мефиста отложила газету.

– И что же вы нам продемонстрируете? – спросила профессор.

– Зелье, очень популярное в моем крае. Лекарство, увеличивающее мужское влечение. Авторский рецепт, – торжественно объявила крыса, ставя котелок на треногу и смахивая за спину копну густых волос. – Могу ли я попросить кого-то помочь мне с огнем?

Будто назло, она никуда не торопилась, а я, уже понимая, что минутой тут не обойдется, решил действовать.

– Так, милая, покиньте помещение, – вставая с места, выдал я. – Вы не подготовились к испытанию: нет огня – нет поступления. Дверь вон там.

Крыска недоуменно замерла, вскидывая на меня свои огромные, будто у раненого олененка, глазищи. Того и гляди заплачет.

Вот еще, меня этой соленой водицей не проймешь!

– Рьен Рэкшор, – неожиданно вставил глава огневиков. – Девушка же не на мой факультет пришла, ей позволительно не иметь спички. Почему бы и не помочь.

С его рук слетела вспышка огня прямо под котелок.

Я же злобно смерил этого старого хрыча ненавистным взглядом. И дураку понятно, на что он повелся… В его-то возрасте только и работают, что на настойки для потенции. Неудивительно, что он так приободрился.

Девчонка тем временем рассыпалась в благодарностях и принялась крошить травы из коробки в будущее варево.

Я же с осторожностью и очень медленно дышал, с облегчением понимая, что сегодня запаха меда не чувствую. Может, дело в том, что в здании не было ветра, и меня это почти успокоило.

Ровно до момента, пока девчонка не достала из коробки банку и не открутила крышку, попутно озвучивая:

– Пыльца дикой орхидеи растет только в предгорьях моего родного края.

Она зачерпнула внушительную горстку ложкой и бросила в котел. Пар тут же подхватил легкие частички пыльцы, разнося по всей аудитории; а я, втягивая ноздрями воздух, осознал, что не дышать уже поздно.

Пыльца орхидей, из которой добывали клятый мед, – хуже для меня и быть не могло.

Я болезненно вцепился пальцами в край стола.

Габриэль

Сердце гулко стучало от волнения, и голова, будто назло, отказывалась думать и вспоминать, что же говорила Миртл, инструктируя по точной рецептуре зелья.

Взять фею с собой в кармане на экзамен я по понятным причинам не могла. Вот и приходилось действовать полностью самостоятельно.

«Ложка пыльцы, – давала указания она. – После того как пар осядет, начинаешь толочь светляка. Тут же незаметно подбрасываешь свой волос или ноготь».

«Это еще зачем?» – спросила я.

«А иначе магия не сработает, – загадочно улыбнулась феечка. – Так-то по точному рецепту любая кухарка сварит, но это зелье-то магическое, у него должна быть индивидуальность. Матушка Сью вот чешуйки со своих крылышек подбрасывала, чтобы папенька в соседний феулей не заглядывал…»

Звучало очень убедительно, но варить не пойми что на глазах у профессората было очень страшно.

За мной наблюдали с таким пристальным интересом, что интуитивно хотелось вжать голову в плечи и бежать подальше.

Но я себе такой роскоши не позволила.

Прогнать меня и так успеют, если провалюсь.

Поэтому выпрямила спину еще сильнее, взяла светляка, достала из коробки ступку и принялась толочь.

– Господа! Эта девчонка просто тянет время, – мужчина-блондин, сидящий дальше всех, опять принялся раскачивать мою и без того шаткую лодку. – Она уже пятнадцать минут занимается ерундой. Следующий!

– Но позвольте, – в мою защиту выступил пожилой мужчина во главе комиссии. – Рьен Рэкшор, не вы ли еще утром рассказывали, как придерживаетесь справедливости экзаменов? Дайте девушке завершить. Тем более я вижу, что ингредиенты в ее коробке уже подходят к концу.

Я победно улыбнулась и закивала.

– Благодарю вас, профессор… – имени я не знала, но тот подсказал.

– Ректор Артемиус. Вы продолжайте, нам всем очень любопытно узнать результат.

Я еще раз обвела взглядом комиссию: насчет всех он точно лукавил.

Как минимум трое преподавателей глядели на меня с мутной скукой в глазах, а блондин Рэкшор – так и вовсе с ненавистью. Вон как перекосило породистую морду!

Я неуютно поежилась, еще раз бросая на него взгляд.

Он казался самым молодым среди собравшихся – все остальные мужчины и женщины порядком старше, разве что полненькая дама, наблюдавшая за мной доселе молча, казалась примерно одного возраста с ним. Может, лет тридцать – тридцать пять.

Вот только это не отменяло того факта, что именно от блондина я нутром ощущала опасность. То, как он смотрел, как щурились его глаза, как поджимались губы и окаменело лицо. Он даже пальцами в стол вцепился, будто собирался расколоть тот в щепки.

Но я отвлеклась. С двойным усердием принялась толочь старенького светляка, мысленно прощаясь с хорошей и полезной вещью. Но чего не сделаешь ради благого дела. Пока крошила камень, несколько раз поправила волосы. Как и учила Миртл, незаметно выдрала несколько штук и вместе со ступкой поднесла к котлу, принимаясь медленно высыпать.

Вначале все шло отлично.

Зелье приобрело приятный розоватый цвет, мерцающий так красиво, что я залюбовалась, и запахло вкусно травой и горными цветами. Но стоило мне вместе с последней щепоткой светляка закинуть свой волос, как что-то мгновенно изменилось.

Цвет зелья тут же окрасился в тон моих прядей, варево забурлило так, будто под котлом танцевал не крохотный огонек, а как минимум расположилось жерло вулкана.

Реакция в посудине была молниеносной: зелье взбилось в пену, подобно кипящему молоку, и пошло верхом через бортики. В панике я попыталась голыми руками стащить котел с огня, схватилась пальцами за раскаленную ручку и тут же отскочила, взвыв от боли.

– Назад! – крикнула то ли мне, то ли остальным та самая полненькая профессор.

И спустя мгновение варево в котле бабахнуло, залив все вокруг горячими брызгами.

Больше всего досталось мне – весь передник и платье были испорчены, часть брызг попала на лицо и щеки, но, слава руркам, в полете немного остыла, иначе бы не избежать нового ожога.

Едва не рыдая, я стерла с лица остатки зелья, боясь поднять взгляд на комиссию.

Думала, сейчас раздастся очередной вопль, чтобы я убиралась, но вместо этого в зале стояла гробовая тишина.

Казалось, брызги долетели до каждого угла, потому что все, кроме сидящего дальше Рэкшора, стирали с лиц капли. Даже полненькая профессор разглядывала меня круглыми глазами с заляпанными ресницами. Пока совершенно ожидаемо не раздалось: