Когда Ян припарковался напротив дома, уже собиралась ночь, набухала на западе угрожающей чернотой. Он думал мимолетно, что нужно доложить Ирме, написать несколько отчетов, но это забылось, стоило кое-как переползти порог своей квартиры, чуть не запнувшись. Потом все тонуло в тенях, точно в живом мраке, а очнулся Ян с утра, когда Влад осторожно тряхнул его за плечо, готовый тотчас же отпрыгнуть в сторону, если инквизиторская реакция не заставит ждать и ему попытаются врезать в челюсть. В висках слабо ныло, спину свело. Проморгавшись, Ян усмехнулся: на лбу у Влада, на месте пореза, был криво налепленный пластырь с котиками.
— Я на себе колдовать не умею особо, сапожник без сапог, а это… Белка короче, — проследив за мыслью, подсказал Влад. — Мне идет?
— Видела бы тебя Рота…
— А ты им не рассказывай, это наш секрет, — серьезно шикнул Влад. — Имидж, репутация! Я ужас, летящий на крыльях ночи… Нет, не трогай рога!
Глупости все, отговорки, блажь: если бы хотел, залечил амулетом, две секунды. Ян вспомнил, как вчера Влад вспыхнул, доказывая свою человечность. В груди что-то свело от ломкой нежности, он поспешил отвести взгляд.
— Иди сюда, чучело, — неожиданно почувствовав себя куда лучше и бодрее, расхохотался Ян, поймал его за край футболки и вынудил наклониться. Мрак ластился к рукам, точно как Джек, когда хотел поиграть; запросто слизнул покрасневший рубец. Он переклеил пластырь на бровь — на короткий старый шрамик, придававший Владу разбойничий вид. Но Ян его не отпустил, пристальнее вгляделся в искрящиеся веселостью, блестящие серые глаза: — Пообещай, что будешь осторожнее. Нас уже попытались убить, я не хочу собирать тебя по кускам, ну, надеюсь, и не придется…
— Осторожность — мое второе имя!.. А как же — шрамы украшают?
— Я умею не только лечить, но и калечить, ты не забывай, Войцек. Хочешь, нос сломаю? Будет очень красиво…
— Вот и пойми тебя, — разочарованно потряс головой Влад. — То ебало мое покоцанное не нравится, то сам бить готов… Ладно, проснулся — отлично. Пиздуй в душ, потом на кухню. Приказ ясен?
— Я старше по званию, р-рядовой Войцек!
— Я старше, — радостно оскалился Влад.
Свирепея, Ян порывисто схватил подушку, зашвырнул ему вслед, но Влад ловко увернулся и исчез за громко хлопнувшей и задребезжавшей стеклом дверью — с завтраком разбираться; сам Ян еще полежал в постели, рассматривая то потолок, то кромку соседней крыши в окно. То, что отсыпной надо использовать по прямому, соответствующему названию, назначению, Влад ему давно втолковывал, но все равно подрывался ни свет ни заря и будил грохотом. Влад готов был вешаться на люстре от скуки, если с ним долго не разговаривать — приходилось каждый раз, как и теперь, подниматься с дивана и ползти сначала в ванную, а потом на кухню.
На кухне Белка, по-турецки скрестив ноги на лавке, намазывала на бутерброд масло; звонко пожелала ему доброго утра, приветливо улыбнувшись. С изумлением узнав в ноже в ее руках свой собственный, метательный, из демонической стали, Ян устало потер виски, но смирился, ничего не сказал. На столе паром исходила кружка кофе — пахло восхитительно и крепко; с этим Ян решил повременить и присел на подоконник, к форточке поближе, глубоко затягиваясь первой сигаретой.
— Инквизиторство, тебе на завтрак масло с хлебом или хлеб с маслом? — весело уточнил Влад. — У нас практически все кончилось, блины вчера доели, в холодильнике пусто, даже мышей-висельников не нашел — а жаль, крыса тоже мясо, как говорят на Девятом…
— Набросай список, я схожу, — лениво вызвался Ян.
— Да ладно, сейчас сообразим что-нибудь! — необычайно оптимистично заявил Влад.
Сегодня с утра у него было слишком хорошее настроение, как будто неудавшееся нелепое покушение напомнило ему, что жизнью надо наслаждаться, пока у них есть такой шанс. У них было все, о чем они могли бы мечтать; Ян часто думал, что счастье его — оно простое, обычное, тихое утро в небольшой квартирке в центре Питера, но судьба, злобно хохочущая над ними, все норовила что-то испортить, отобрать. Давала передых — в год, два или пятнадцать, — а потом снова наваливалась с испытаниями.
С удовольствием затушив окурок о край блестящей пепельницы, Ян прошелся по кухне, прихватил свою кружку, обжегшую ладонь. Белка двинулась на кухонной лавке, освобождая ему место, любезно подсунула свежепритовленный бутерброд с маслом. Совсем недавно Яну казалось, что он никогда не привыкнет к Белке, будет забывать о ней, об ответственности, но вид ее, весело обсуждающей что-то с Владом и наглаживающей сидящего подле Джека, стал обыденным, необходимым. Ян поймал себя на мысли, что, зайдя на кухню, захотел спросить, где Саша — хотя у него, конечно, были свои дела и свой дом…
Уютно устроившись рядом с Белкой, Ян включил планшет, быстро пробежался по новостям. Как и ожидал, подростковая резня просочилась в новости и всколыхнула пару скандальных изданий, жадно вцепившихся в тему. Винили, конечно же, не магию древнего артефакта, а какую-то полную чушь, вроде интернета, видеоигр и жестокости… Не надеясь почерпнуть что-то полезное, но от скуки Ян полистал несколько страниц.
Сдавленно ругался Влад: к нему пристал оголодавший Джек, требовательно вьющийся у плиты, совавший морду на пылающую конфорку. Туда-сюда мелькал пушистый черный хвост — на Джека, как и на Влада самого, иногда нападало что-то ребяческое, щенячье, заставлявшее носиться кругом и звонко тявкать. Спасла Влада Белка, коротко свистнувшая псу — подсмотрела, как сам Ян это делал, запомнила длительность и интонацию.
— Джек хороший! — ласково урчала Белка, отвлекая его от плиты, трепала по холке радостного от внимания пса. Вдруг подняла голову, спросила: — А вы Джека в честь кого-то назвали?
— Да, в честь моего очень хорошего знакомого по фамилии Дэниэлс, — совершенно серьезно подтвердил Влад. Он небрежно грохнул на стол сковородку с омлетом, в который накидал все, что нашел в холодильнике. — Налетайте.
— Джека учили после разрешения есть, — рассказывал Ян, с одобрением наблюдая, как адский пес после короткого его взмаха рукой слизывает с тарелки свой кусок омлета. — Служебная собака — много желающих отравить найдется. Или колбасу с иголками подсунут… Вот и приучают их — тут-то он дурачится, клянчит, хозяева ведь.
Обладавшая таким же живым, как и у него, воображением Белка поежилась, тревожно поглядела на Джека, погладила его по носу, убеждаясь, что он совершенно здоровый и радостный.
— Я всегда хотела собаку, — призналась она. — А родители говорят, времени нет, а у меня — ответственности. Я понимаю: надо же заботиться, гулять, кормить… Хотя так скучно иногда бывает дома одной…
Ян мало представлял, как теперь живут дети Высших демонов, аристократов Ада. Подпитанное книгами и всеми просмотренными фильмами воображение рисовало занятия пением, вышиванием и чинные прогулки по саду с горничными — и в эту утопически-викторианскую картинку никак не вписывалась обычная и живая Белка, мало отличающаяся от человеческих подростков.
— Думаю, Джек не будет против, если ты станешь считать его и своей собакой, — ободряюще улыбнувшись, предложил Ян. — Правда?
Пес радостно облизывал Белке пальцы и часто мел хвостом. Доверчиво прижавшись плечом к плечу Яна, она быстро и благодарно закивала, начисто забыв о завтраке, а потом с радостным вскриком повисла у него на шее, точно как на Владе в день, когда они забрали ее из Ада; все это было как-то даже неловко — в конце концов, ничего особенного он не произнес… Ян растерянно поглядел на Влада, немо умоляя о помощи и подсказке, что теперь делать.
Влад ничего не ответил, довольно улыбаясь.
***
После завтрака отправились в магазин, как Ян и обещал. Белка изумленно оглядывалась, ошарашенная обилием товаров, людей и обширными размерами супермаркета; попривыкнув и перестав по-детски жаться к ним, пыталась сгрести с полок все конфеты, настаивая, что должна попробовать каждые, долго пропадала в отделе с выпечкой. Стоило Владу, невинно ухмыляясь, уточнить, нравятся ли Саше стройные демоницы, тут же Белка отскочила от прозрачных витрин с пухлыми булочками, покрасневшая. В ее поблескивающих глазах Ян мог прочесть ярое желание стукнуть Влада, которое частенько испытывал сам.
