— Ш-ша! Ты не есть лик ее, она — всадник на белом коне, что вечно идет.
Фигура растаяла, недовольно рыкнув на Корака, по-детски обиженно состроив глаза, которые были созданы не для этого. Встал инквизитор. Холодный, хищный. У той, что хотела выглядеть Яном, получалось плохо, ибо она не жила и не живет, и человечности в ней даже не с горчичное зерно, и человечностью этой она ни горы не сдвинет, ни, что гораздо сложнее, не заставит себе доверять. Корак потерял терпение, прикрикнул — и эхом крик раздался по бесконечному миру.
— Прекрати цирк, Herret! Ты — Смерть! Ты, а не Кара или Ян! И не я один в этом чертовом месте об этом знаю. — Корак обвинительно ткнул в костлявую грудь, палец не прошел насквозь блестящей иллюзии, не погряз в мягком глиняном теле. Смерть улыбнулась. Смерть улыбнулся. Тонкая цепкая рука с нежностью палача коснулась волос.
— Дурачок, я скучала. Пьяный ты бываешь куда проницательней, хоть и недостаточно…
Корак вспомнил и чуть не заплакал. Ему вспомнилась битва с тенями, когда он бравировал, глядел на мальчишку, убившего смерть. И забыл, что в начале были не Он и не Его Слово.
Она прекратила пытку и вернула облик, который ему нравился. Смерть — самая красивая женщина из тех, что он встречал. Нечуткий образ то и дело ускользал от него, Корак каждый раз пытался его схватить, запомнить, сохранить в памяти, выжечь на подкорке.
— У меня были видения… Много. Что ты думаешь об этом?
— Многие — верны, но у тебя на руке новые печати. Я слышала про их обладателей.
Нужно было извиниться, что набил поверх ее символов, затруднил связь, но Корак об этом не подумал.
— И действительно все так плохо? Я… Не видел, в ком наша проблема.
— Я тоже не вижу. Думаю, как раз в этом сложность.
Корак буркнул под нос, посмотрел вокруг.
— Это Чертоги Ллос? Надо же, такие пустые и точно такие, какими их описывают. Дворец… но ведь ни один темный эльф не вернулся из жилища своей богини…
Она вдруг захохотала. Залилась смехом, как порядочная дама после шутки своего кавалера. Затем смех перерос в зачатки истерики.
— Совсем отвык от магии, бедный Корак. Скажи, какого цвета мои глаза?
Она сказала это так, будто затаила бы смертельную — какой же сюр! — обиду в случае неверного ответа. Корак вгляделся, видел ее, видел хорошо, близко. Но в упор не мог различить цвет глаз.
— Зеленые, да? Как свежескошенная трава, как напиток эльфов? Кислый и крепкий, пряный, сразу дающий в голову? Они еще варят такой? — спросила она и сверкнула изумрудным взором.
Корак понял.
— Я не вижу Чертоги, что описаны в трактатах темных эльфов? Я создаю Чертоги такими, какими хочу их видеть? Какими мне нравится думать, что они есть?
Смерть мягко улыбнулась.
— Как и Исток, мой хороший. Но ведь что-то еще тебя тревожит? Кроме того видения. Что?
— Здесь… Совсем-совсем никого нет? За тысячу лет существования темного племени ни один эльф не оказался достоин? Погибшие в войнах и голоде, отдавшие жизнь за веру в Ллос?
— Почему же никого. Один все-таки есть.
И из широких ворот выбежала эльфийка. То ли светлая, то ли темная, но с характерным шрамом во всю щеку. Шрамом из далекого детства, еще до того, как она стала темной и голос ее надломился. Возможно, подумал Корак, я вижу ее такой, какой она хочет себя видеть. Не темной и не светлой, а просто собой — матушкой Малонтэ, самой молодой Верховной Жрицей за всю историю культа. Он помахал ей, она помахала ему.
— Привет, Вингаэль. Ты пришел выпить со мной вина?
— Вино, — заученно начал Корак, чуть не срываясь на хохот, — пьют только аристократы и предатели. А нет, только предатели!
Она смерила его гордым взглядом.
— Предатели — и матушка Малонтэ, конечно же!
Она удовлетворенно засмеялась.
— Корак — так тебя зовут, когда ты в этом облике? Ты наверняка отсюда уйдешь, а я останусь. Передай привет тем, кого я знала. И помоги Илииру, он глупый, но хороший эльф.
— У них все хорошо, — соврал Корак.
— Я так и знала, — соврала Малонтэ.
Ему было жаль, что она умерла, но даже эльфы не могут жить вечно. Даже такие хорошие эльфы, как Малонтэ.
Смерть подплыла к темной, поцеловала в блестящий белый лоб, затем повернулась к Кораку, раскинула за спиной черные строгие крылья, и у Корака засвербили лопатки.
— А можно посмотреть на Ллос?
— Нет, — ответила Херрет, и Корак не понял, что это значит. — Нечто новое вернулось в Кареон. Возможно, это нечто тебе не по плечу, никому не по плечу. Ты умрешь, как и предначертано, Изначальный демон. Я верю в тебя, ангел. Мой ангел. Ты знаешь, что делать.
— Делать то, чего так давно не делал. — Он нехорошо улыбнулся, и огонек бесовски взыграл в его взгляде, отраженный в ее глазах. — Уничтожить того, о ком мы еще не знаем. Гордиев узел завязан, но я знаю способ от него избавиться. И вернуться.
— Куда? — удивилась Смерть.
— Домой.
