Миранда Морис
Параллели
Вновь это произошло. Снова этот кошмар.
Приложив руку к лицу, я попыталась вспомнить, что там происходило. Чем все закончилось. Картинки наваждений, словно весенний пух, разлетались от меня, не желая показывать продолжение. Каждый раз, когда я просыпалась в холодном поту, глубоко внутри меня сидела надежда увидеть что-то еще. Что-то, чего я не заметила. Возможно, просто не вспомнила.
Воспоминания пролетали вспышками перед закрытыми глазами. Темный лес. За мной гонятся. Тот самый ужасающий запах крови. Корень и приближение земли. Ствол дерева, к которому я прислоняюсь. Яркие глаза, горящие в темноте. Пугающие. Ужасающие до дрожи. Они приближаются, и тут же запах усиливается.
Одно и то же. Ничего нового. Я знаю этот сон наизусть, но страх вновь и вновь овладевает мной, будто я вижу все впервые. Раньше у меня была надежда на то, что это пройдёт. Что я не буду вскакивать на кровати каждое утро, с ужасом пытаясь отдышаться. Но с каждым годом эта надежда все больше угасает.
В ту ночь что-то произошло. Что-то важное, чего я не могу понять. Но, к сожалению, я ничего не помню, кроме этого кошмара и того панического ужаса, пробирающего до костей.
Мне не хотелось открывать глаза. Утренняя прохлада заставила поежиться, однако я не стала подтягивать одеяло. За дверью послышались шаги: мама прошла мимо моей комнаты на кухню. Я замерла, не желая привлекать внимание. Впрочем, это скорее было инстинктивным действием, ведь я прекрасно знала, что она не сможет меня услышать.
Разлепив глаза, я взглянула на часы, все еще не желая возвращаться в реальность. Сейчас было раннее утро. В это время ни одна лавка еще не открылась, но мне все равно следовало вставать. Я не хотела опаздывать туда, где не появлялась уже несколько дней.
Перевернувшись на спину, я уставилась в потолок, медленно приводя мысли в порядок.
Солнце только начинало подниматься, сменяя свою подругу-ночь, но даже сквозь задернутые шторы лучи проникали в мою комнату, придавая стенам бледно-голубой оттенок.
Я вновь прикрыла глаза. Сегодня это снова произошло. Все повторилось вновь. Опять я проснулась посреди ночи, хотя давно уже должна была привыкнуть к такому положению дел. Я не могла спокойно спать. Один и тот же кошмар детства, выученный наизусть, продолжал преследовать меня, обрываясь на одном и том же моменте. Моменте, который я не помнила. Иногда казалось, что именно через страх мое сознание пытается восстановить утраченные кусочки картины. Каждую ночь я вижу один и тот же незаконченный момент и вновь просыпаюсь, не в силах удержаться во сне.
Вздохнув, я все-таки поднялась и свесила ноги на деревянный пол. Мне нельзя было лежать весь день, особенно если я уже давно должна была появиться в академии, не говоря уже про доклад о проделанной работе.
– Дочь, проснулась? – голова мамы проникла в мою комнату и посмотрела на сидящую меня. – Молодец. Вставай, а то опоздаешь, – сказала она и, прикрыв за собой дверь, убежала. Хотя это и неудивительно, если вспомнить, какой рассеянной она порой бывает.
Мне всегда было интересно, как у нее получалось все успевать.
Встав, я прошлась по холодному полу, пытаясь согнать остатки сна. Открыв дверцу шкафа, просунула руку внутрь, желая дотянуться до тайника. Сдвинув вещи в сторону, я открыла неприметную дверцу. За ней скрывалась пара документов, которые я до сих пор не удосужилась уничтожить.
Нащупав и достав бумаги, я раскрыла их, уверенная в том, что в мою комнату никто не заглянет. Быстро пробежавшись глазами по знакомым лицам, которых уже давно нет, я перепроверила информацию и убрала документы в сумку, приготовленную еще с прошлого вечера. Туда же полетели и вещи, которые мне понадобятся. И переодевшись в одежду, к которой не возникнет вопросов, я вышла из комнаты.
Мы жили в небольшом двухэтажном доме, если его можно так назвать. Наши жилые комнаты, как и небольшая уборная и кухня, находились на втором этаже. Первый же этаж являлся магазинчиком, на деньги которого мы жили. Вернее сказать, на них жила мама, ведь мне они были не нужны.
Выйдя из своей комнаты, в которой я чаще отсутствую, чем нахожусь, я закрыла дверь и оказалась в коридоре. Бросив взгляд на комнату матери, я направилась в сторону кухни, уверенная в том, что мать находится там.
Мое тихое появление было для нее так же неожиданно для, как и для чашки соприкосновение с полом. Мама, не удержав ее в руках, тут же начала убирать осколки, вновь летая в своих мыслях, что и было причиной ее рассеянности.
– Что-то не так? – задала я вопрос, надеясь таким образом привлечь ее внимание. Линара, нервно спрятав часть осколков, обернулась, тут же одарив меня улыбкой, когда как я осталась стоять, вновь невольно разглядывая ее.
Мы с ней никогда не были похожи. Ее прямые светлые волосы были абсолютной противоположностью моим вьющимся темно-каштановым. Каждый раз, когда она поправляла прядь, я невольно начинала чувствовать себя чужой. А зеленые глаза лишь отчасти напоминали мои. У нас были отдаленно схожи черты лица, что не слишком придавало мне оптимизма. Каждый год я чувствовала, как мы отдаляемся. Думаю, она чувствовала тоже самое.
– Ч-что? – она подняла на меня свои глаза зеленоватого цвета. Меня невольно наполнило желание отвести взгляд в сторону, однако я продолжила смотреть. – Нет, Морана. Все хорошо.
Я снова внимательно посмотрела на кружку. Мне еще никогда не доводилось видеть, чтобы она была настолько неаккуратна.
Заметив мой взгляд, Линара очередным нервным движением забрала последний осколок с пола.
– Точно?
– Да, – ответом мне послужил полный утверждения кивок. – Завтракать будешь?
Ее попытка перевода темы не утаилась от меня, но я не стала ничего спрашивать.
Наши отношения с ней были похожи больше на те, что бывают у подруг, с тем лишь условием, что я должна давать знать, что со мной все в порядке. Линара не пыталась спрашивать о моей личной жизни, если я не желала рассказывать. Это было удобно для меня, ведь она не знает истины. Поэтому я считала, что тоже не имею права требовать что-то.
– Нет, спасибо.
– Ты на учебу? – спросила мама, повернувшись ко мне.
– Да, – я повела плечом, отворачиваясь от взгляда матери. Я чувствовала себя обманщицей, хотя действительно шла на учебу.
– Вернешься вечером?
– Пока не знаю. Я дам знать, если нет, – ответила я. Она утвердительно кивнула мне и недовольно посмотрела на мои волосы.
Понять ее недовольство было несложно. В Венуме не принято ходить с распущенными волосами. Это считалось чем-то неприличным.
– Я заплетусь, – сказала я и, махнув на прощанье, вышла в коридор.
Волосы у меня были не такие длинные, как у мамы. Они были где-то до талии, хоть я несколько раз и думала их отрезать.
Уже привычными движениями я быстро убрала все волосы назад и успела доплести косу прежде, чем показалась на первом этаже.
Было еще рано для открытия маминого магазинчика, но наш постоянный покупатель уже стоял около двери. Приветливо мне махнув, пожилой мужчина продолжил стоять, мирно дожидаясь открытия.
Линара всегда любила помогать людям, и когда выпал шанс работать в лекарственной лавке, она сразу за него ухватилась. Иногда, во время большого наплыва посетителей, я помогала ей, из-за чего знала, где что находится. Дойдя до нужных полок, я отыскала мазь от боли в спине и пошла к двери.
– Доброе утро, мадмуазель.
Я улыбнулась при виде старичка и ответила на необычное обращение, которым уже давно никто не пользуется:
– Доброе утро, господин Джуд, – приветливо кивнула, и протянула ему баночку. – Держите.
– Ой, деточка, спасибо. Не стоило, осталось каких-то несколько минут до открытия, – ответил он, лучезарно улыбаясь.
“Несколько минут” являлись сорокаминутным ожиданием, отчего я не могла пройти мимо. Он редко приходит настолько рано, если не какие-то веские причины.