— У него есть семья, которая поможет, — серьезно поправил Влад. — Правда, Люцифер до этого додумается не в этом сезоне. Но ты-то чуток поумнее?

Это было точно то, что Кара хотела сказать, но он успел раньше нее. Пусть и в своем стиле, что поддержка немного перекашивалась в способ начать новую ссору, но все они почувствовали, что Влад говорил искренне. Корак неуверенно улыбнулся.

— Лучше б ты пиво разморозил, философ, блядь, — растерянно огрызнулся он.

— Его просто нужно обнять, — тихонечко прошептала на ухо, притянув Кару к себе, Ишим. — И пожалеть.

— Корака, Влада или Люцифера?

Корак сидел нахохлившейся вороной на своем краю дивана, гипнотизировал смерзшееся в банке пиво и вовсе не был похож на того, кого стоит трогать. И все же — он был рядом, вот в этой вот по-домашнему уютной инквизиторской квартирке, тут, а не в любом ночном клубе Петербурга, не искал неприятности, а смеялся с ними и по старой памяти огрызался на Влада, который услужливо подыгрывал. Корак был настоящим — не играл, как привык, как тот двойник Дьявола с экрана.

— А я бы обняла всех, — нахмурилась добренькая девочка Ишимка, словно для нее и не могло быть другого ответа.

========== — кризис среднего возраста ==========

Комментарий к — кризис среднего возраста

#челлендж_длялучших_друзей

тема 9: вечеринка

Когда логично писать юмор, я пишу ангст, потому что мы не ищем легких путей. Просто наши товарищи частенько пили в предыдущих зарисовках, так что просто изображать очередную гулянку нам показалось скучным.

Тут день рождения Влада, которому стукнуло ровно 50, немного хандры и дружеская поддержка, которая так нужна. Здесь он еще не бес, но как раз размышляет над этим - можно сказать, этот эпизод Влада и убедил.

(В беса превращают проклятием, и у Кары как раз есть полномочия)

Несмотря на все слухи о гвардейской кровожадности и мрачности, праздновать здесь любили столько же, сколько и в Аду в целом. Слишком много на долю демонов приходилось горького да печального, потому они так уважали широкие гуляния с песнями, с плясками, с хмельным разудалым весельем. И Гвардии нужен был повод, чтобы отвлечься от ежедневной рутины с патрулями по Столице и Первому кругу, от полицейской службы, оказавшейся на них сваленной.

В Аду не принято было отмечать дни рождения — истинно человеческий праздник, а демоны, вечные, живущие долгие тысячи лет, уж и не помнили свои даты, но два мира в последнее время дико перемешались и учились друг у друга. Кара сама помнила, как в Столице, стоявшей среди алой жаркой пустыни, в конце декабря многие духи, люди умершие, по старой памяти доставали откуда-то пушистые ели, пахшие хвойной смолой и звонким морозом, и наряжали их. Неудивительно, что за шанс отпраздновать юбилей капитана Гвардия схватилась обеими руками: Влада они любили.

Пару недель, едва заговорили воодушевленно о всенародном пире, Влад ходил мрачный, огрызался, скалился — точно время мотнуло назад, и они оказались раньше на несколько десятилетий, когда Влад шатался по Аду без цели и смысла. Что-то мутное и тоскливое Кара видела в его глазах. Сколько Кара его помнила, дни рождения он никогда не отмечал, они с Яном чудом, случайно вызнали дату и загорелись идеей. Хороший праздник должен был за шкирку вытащить Влада из наплывшей хандры.

Посреди зала поставили широкие столы на толстых ножках, вытащили лучшие подносы и кубки; на кухне с самого утра стоял гвалт, шум и жар — там же сновала Ишим, хлопотала о блюдах и десертах, радостная, что может так помочь, поработать на общее дело. Кара могла только распоряжаться, но делала это с душой, стараясь все устроить как можно лучше и красивее.

В другой день Влад — Кара и не сомневалась — веселился бы со всеми, травил байки под общий хохот и упрямо тащил танцевать упирающегося шипящего Яна, но тут принял несколько поздравлений с кривой ухмылкой, выпил немного и поспешил затеряться среди гвардейских мундиров. Кара как раз выкрикивала очередной тост под воодушевленный рев; она стояла на столе, широко размахивала кубком с вином, чудом не расплескивая его на себя, а в горле уже саднило. Приходилось почти кричать, чтобы ее слышно было за музыкой, которую вдохновенно наигрывали приглашенные музыканты, за разговорами и живым смехом. И тогда, спустившись, похлопав кого-то по плечу, сверкнув усмешкой, Кара поняла, что Влада рядом давно нет. Нашла взглядом Яна — тот стоял в окружении солдат из их Роты, что-то рассказывал; столкнувшись взглядом с Карой, тоскливо улыбнулся и покачал головой.

Самого именинника Кара нашла, когда постаралась; Влад стоял на балконе гвардейского замка, подставляя лицо прохладному ветру, тоскливо поглядывая на горизонт, точно надеялся там что-то разглядеть. Тревожить его, а уж тем более пугать неожиданным появлением, когда Влад так опасно облокотился, навалившись, на перила балкончика, вовсе не хотелось, но Кара подошла неслышно, аккуратно коснулась плеча.

— Отошел, решил еблом своим кислым не светить, — негромко заговорил Влад. — Пусть порадуются, празднуют, не буду им мешать. Заслужили немного отдыха.

— Но ведь это твой день, — нахмурилась Кара. — Я, конечно, не так хорошо знаю людские традиции, но разве тебе не нужно быть со всеми? Они точно были бы рады… Ведь так загорелись.

— На что мертвым день рождения, Кара, скажи? — резко перебил Влад. — У меня не бьется сердце, я не старею, не меняюсь. Будет мне пятьдесят, сто или вечность!

Он говорил вещи совсем обычные в их безумном мире, но за словами Каре чудилась какая-то потаенная печаль. Пытаясь заглянуть Владу в лицо, она в изумлении обнаружила, что тот старательно отворачивается… Где-то в проеме, ведущем на балкон, замаячила чрезмерно пьяная фигура, гаркнула что-то, путаясь в словах, широко взмахивая руками. В большой зале пылал свет, заманчиво мелькали очертания фигур, бросившихся в пляс. Но она отмахнулась и весело пообещала вернуться потом.

— Кризис среднего возраста? — уточнила Кара с видом абсолютного знатока человеческих душевных болячек. — Это серьезно. Думаю, тебе срочно нужно поговорить с другом.

— Ты ушла ко мне, упустив возможность напиться в дрова? Я и впрямь мечтать не мог о друге лучше… Спасибо, Кара. Правда, — серьезно благодарил Влад.

Ловко вскочив на перила прямо перед ним, Кара помогла себе на мгновение выпущенными крыльями, чтобы ненароком не свалиться спиной назад; она была немного пьяна, хоть и не чета большинству гвардейцев, куролесивших у них под боком. И Влад тоже слегка хряпнул — чувствовалось.

— Поговори со мной, — мягко попросила Кара. — Я живу на свете две тысячи лет, если ты не забыл, кому еще больше знать, насколько печально иногда осознавать течение времени? Ты оглядываешься назад и задумываешься, на что тратил свою жизнь, начинаешь сомневаться. Ах, если бы можно было все переиграть, исправить… А жизнь будущая оттого и начинает казаться еще более туманной и пугающей: вдруг в ней ошибок станет только больше? Ты боишься?

— Да. Что на самом деле я ничего не поменял. Что я тот же человек, что пришел в Ад.

— Да кто сказал тебе такое? Ты повзрослел, Влад, это говорю тебе я. Вспомни, сколько мы знакомы. Все мы неизбежно меняемся со временем.

Демонским контрактом Влад был связан со своим инквизитором, но и Кара со временем научилась его читать, как самого себя: она могла на крови поклясться, что выговаривает то, что Влада мучает. Он ничего не ответил, предпочтя молчаливо рассматривать черное бархатное небо с проблескивающими искорками звезд и тонким и хрупким обломком луны.

Где-то позади гремели громкие голоса, раздавался хохот, взвизгивала музыка. Им бы гулять со всеми, потонуть в вине и хохоте, разломиться, позволяя теплому вечеру смыть горечь… Пьянка с товарищами по оружию, братьями по битве — лучшее лекарство от тяжелых мыслей, которое она могла предложить, но Владу нужно было совсем не это…

— Пятьдесят, Кара, это же полвека, — пьяно и растерянно бормотал Влад, неуютно поводя плечами, — столько лет, что у меня в голове не укладывается. Еще недавно я не мог бы сказать, ради чего я существую, к чему стремлюсь, а когда все обретает смысл — пойти и умереть за свою семью — это еще страшнее. И мне жутко стыдно за себя прошлого. Так ли далеко я ушел от него?