Стук повторился, Александр подошел к двустворчатой наружной двери. Напарник остался у внутренних дверей, с той стороны коридора.

Через металлический глазок он увидел снаружи женщину лет тридцати. За ней стояли двое мужчин, с виду безобидные. Все трое одеты в простые белые туники, без пряжек и других украшений, и ни один, казалось, не имел при себе оружия. Александр откинул засов и открыл одну из створок.

– Это жилище Главка? – незнакомка заговорила первая, опередив Александра.

«Любопытно, кто эта женщина, которая ведет себя как мужчина?» – немного обиженно подумал про себя охранник.

– А кто спрашивает? – резко спросил он.

– Я Ариадна из Кротона. Мы ищем Акенона. Уверена, что найдем его здесь.

«Проклятый египтянин». Александр почувствовал, как злоба обжигает живот, и сжал рукоять копья.

Он обратил на женщину враждебный взгляд. Возникло желание ответить грубо, а то и вовсе буркнуть, что Акенона у них нет; впрочем, он успел убедиться в том, египтянин был гостем, высоко ценимым господином. А значит, следовало проглотить обиду.

– Попрошу, чтобы его вызвали, – нехотя сказал он.

И захлопнул дверь перед носом у Ариадны. Это было единственное удовольствие, которое он мог себе позволить, по крайней мере, на данный момент.

Ариадна улыбнулась. «Не похоже, что Акенон успел завести себе здесь друзей», – подумала она. Было бы любопытно с ним познакомиться. Она повернулась, отошла от дверей и стала ждать вместе со своими спутниками.

Она с удивлением отметила, что волнуется. До этого момента она считала само собой разумеющимся, что египтянин ответит согласием, на самом же деле никаких гарантий не было.

«Пусть Аполлон сделает так, что он примет наше приглашение», – взмолилась она.

Сложила руки на груди и машинально уставилась на дверь.

Борей и Акенон молча смотрели друг на друга. Солнце отвесно падало на кожу фракийского гиганта, подчеркивая ее красноватый оттенок.

Они стояли неподвижно, и время будто бы замерло.

Наконец Акенон потянул поводья и повел мула к выходу. Он не отрываясь смотрел на Борея, но краем глаза заметил, что дверь закрыта. Придется стучать и дожидаться, пока откроют.

Мул шагнул вперед. Звук копыт, казалось, разбудил Борея, и тот сжал свои огромные кулаки. Акенон почувствовал, как кровь стынет в жилах, и незаметно ухватился за рукоять сабли.

– Акенон!

Он резко обернулся, одновременно поднимая саблю. Дверь открылась, и с порога его окликнул охранник.

Акенон испытал внезапное облегчение, которое в следующий миг сменилось новым опасением. Возможно, у охранника и Борея были одни и те же намерения: вытащить серебро Главка из седельных сумок и присвоить его.

Он напряг мышцы и ждал с поднятой саблей, зорко наблюдая за тем, что происходило впереди и позади него.

– Тебя ждут у ворот, – неохотно заметил охранник. – Женщина… Ариадна из Кротона.

Акенон нахмурился. «Не знаю я никакой Ариадны», – пронеслось в мыслях.

Появился еще один охранник и встал рядом с первым. Они широко распахнули внутреннюю и наружную двери и посторонились, пропуская его вперед вместе с мулом. Акенон было заколебался, но в следующий миг решил, что всякий риск предпочтительнее Борея. Одной рукой держа повод, другой саблю, он направился к выходу, не переставая следить за гигантом.

«Надо же, никто не предупредил меня, что он такой красавчик», – подумала Ариадна.

На ее лице не отразилось ни малейшего интереса, но, по правде сказать, она с любопытством посматривала на Акенона, который проходил через дверь, ведя за собой изрядно нагруженного мула. Он был лет на десять-пятнадцать старше ее и, как ей показалось, сохранял отличную форму. Короткая темная накидка облегала его тело, однако впереди не было заметно округлого пузца, свойственного мужчинам его возраста. На руках угадывались крепкие мускулы, которые в сочетании с высоким ростом делали его заметным среди прочих.

Подойдя ближе, египтянин устремил на нее внимательный и отчасти недоверчивый взгляд. Ариадна смотрела на него без смущения и заметила в его глазах искорку интереса. Лицо у него было скуластое, смуглое, с полными губами и темными глазами. Отросшие черные волосы. В отличие от большинства греков щеки и подбородок гладко выбриты.

Акенон миновал портик и оглянулся. Охранники закрывали за ним дверь, а значит, и Борей, и они сами больше не представляли собой угрозу. Он спрятал саблю и молча наблюдал за единственными людьми, которых видел на улице. Вызывающе выглядевшая женщина и двое мужчин стояли рядом с тремя ослами без поклажи.

– Вы ждете меня? – спросил он, обращаясь к мужчинам.

Один из них посмотрел в сторону женщины, которая ответила тихим твердым голосом.

– Меня зовут Ариадна, а это – Браврон и Телефонт. Мы прибыли из Кротона, из пифагорейской общины. Пифагор желает пригласить тебя в общину и обратиться к тебе за услугой. Он попросил передать тебе его самое горячее приветствие и пожелание увидеть тебя вновь.

Акенон отвел взгляд и несколько секунд молчал, прежде чем ответить. Он и сам собирался навестить Пифагора, покончив с делами в Сибарисе. Более тридцати лет назад, когда сам Акенон был еще ребенком, Пифагор некоторое время жил в Мемфисе, родном городе Акенона. Его отец был чиновником и к тому же замечательным геометром. Занимался обучением новых геометров для работы над правильной переразметкой земель после разливов Нила. Сам фараон попросил его отца передать Пифагору знания, которые египтяне накапливали веками. Харизматичный грек много дней провел с Акеноном и его отцом. Мать Акенона, родом из Афин, скончалась годом ранее, и семья состояла из отца и сына. Они не раз делили трапезу с Пифагором, который даже спал у них дома, когда оживленная беседа незаметно затягивалась до рассвета.

Акенон невольно улыбнулся. Он запомнил Пифагора как обаятельного и к тому же очень доброго человека. Философ не раз говорил Акенону, что у него большие способности, и мальчик раздувался от гордости, получая похвалу от друга своего отца и даже самого фараона. В то время отец обучал Акенона геометрии, и с тринадцати лет мальчик довольно неплохо ее знал. Если бы судьба не увела его по другой дороге, он был бы неплохим геометром.

За эти годы имя Пифагора стало известно во всем мире. Акенон время от времени слышал о нем, о его растущем влиянии и чудесах. Он не видел его больше трех десятилетий, и теперь обрадовался, что великий учитель о нем вспомнил, однако ему было неприятно, что тому потребовались его услуги. Он был уверен, что благодаря серебру, полученному от Главка, сможет осуществить свою давнюю мечту и на несколько лет забыть о расследованиях и преступлениях.

Он кивнул и поднял взгляд на Ариадну.

– Я поеду с вами. Мне очень хочется снова повидать Пифагора. Однако не думаю, что готов браться за какую-либо работу. Через несколько дней собираюсь в обратный путь.

– Спасибо, что готов к нам присоединиться, – ответила Ариадна. – Что же до остального, то лучше всего поговорить об этом с Пифагором.

«Сомневаюсь, что ты ответишь ему отказом, – мысленно добавила она. – Никто на такое не способен».

В это время в восьмидесяти километрах от Ариадны и Акенона Пифагор прогуливался в одиночестве в роще неподалеку от общины. Он брел неторопливо, поглощенный своими мыслями, и время от времени качал головой. Непосильная ноша, которая легла на его плечи, сгибала спину, обычно прямую и величественную.

А позади, прячась среди сосен, кто-то крался, наблюдая за великим учителем. Он следил за ним вот уже некоторое время. Как и Пифагор, он также размышлял о смерти Клеоменида; однако, в отличие от учителя, мысль эта доставляла ему немалую радость.

Как только последние дома Сибариса остались позади, Акенон испытал внезапную эйфорию.