СЕРГЕЙ:
–Спасибо.
Краснов встает и идет к капитану.
СЕРГЕЙ:
Здравия желаю! Я, Краснов Сергей. Вы из «Фрунзевца»?
МОРОЗОВ:
–Да. Садись, братишка.
КРАСНОВ:
– Мне нужен капитан Черкесов. Как его увидеть? Я обещал передать ему привет от одного его знакомого.
МОРОЗОВ:
– Он за «речкой». Чем сейчас помочь? «Агдамчик» будешь?
СЕРГЕЙ:
– Когда вернется?
Краснов присаживается напротив капитана Морозова.
МОРОЗОВ:
– Думаю дня через три, дай-то Бог.
СЕРГЕЙ:
– Надо бы мне его дождаться…
МОРОЗОВ:
– Значит дождешься. Остановиться есть где?
СЕРГЕЙ:
– Пока нет…
МОРОЗОВ:
– Тогда иди за мной.
Морозов допивает из стакана вино и встает. Идет к выходу. За ним следует Краснов.
18. ИНТ. Гостиница квартирно-эксплуатационной части.
Время действия: Ташкент. Июль 1986 года.
Гостиница была с левого торца редакции «Фрунзевец». Морозова там знали, встретили приветливо, и быстро оформили нового гостя.
МОРОЗОВ:
– Если что, зайди в нашу контору и спроси меня. Подскажут куда идти. Толя приедет, я ему скажу, что ты его ждешь. Да, если пожрать захочешь, через четыре трамвайных остановки «Зеленый базар», там есть всё. За номер я оплатил, живи. И вот тебе немного денег на расходы…
19. НАТ. Проходная военного госпиталя.
Время действия: Ташкент. Июль 1986 года.
Сергей с огромным букетом алых роз. Катя спускается по ступенькам проходной. Краснов идет к ней навстречу.
СЕРГЕЙ:
– Катя! Позвольте… В общем, это Вам (он протягивает ей букет).
КАТЯ:
–Спасибо, Серёжа.
СЕРГЕЙ:
– Вы знаете, как меня зовут?
КАТЯ:
– Да, как-то запомнила…
СЕРГЕЙ:
– Я всё знаю. Степаныч рассказал… Позвольте Вас пригласить в кафе.
КАТЯ:
– Да, я с удовольствием…
20. ИНТ. Мелькают кадры, как страницы какой-то книги.
Буфет на первом этаже гостиницы «Россия», чашки кофе на столе перед Катей и Сергеем, тётя Зоя за барной стойкой…
21. ИНТ. Номер в гостинице кэч (квартирно-эксплуатационная часть).
Сергей и Катя обнаженные, обнявшись, лежат на узкой армейской кровати.
СЕРГЕЙ:
– Катюша… Это у меня в первый раз…
КАТЯ:
– У меня тоже.
Сергей приподнимается, смотрит на Катю.
СЕРГЕЙ:
– Катюша, выходи за меня замуж…
КАТЯ:
– Вышла уже…
За кадром звучит голос Сергея Краснова:
Корреспондента газеты «Фрунзевец» капитана Черкесова я все-таки дождался. Он прилетел в Ташкент из Кабула, как и предполагал капитан Морозов, через три дня. Я передал ему привет от Степаныча и рассказал всё, что знал о Силантьеве. Черкесов слушал меня с интересом, чувствовалось, что Степаныч стал ему близким и дорогим человеком.
А через несколько дней мы с Катей подали заявление в ЗАКС.
22. ИНТ. Ташкент. Комната в общежитии.
Сергей и Катя только что вошли в комнату. Три девушки удивленно смотрят на подругу и Сергея.
КАТЯ:
– Девчонки! Познакомьтесь… Это – мой муж…
За кадром звучит голос Сергея Краснова:
«Степаныча выписали раньше, чем меня на месяц. Я не знал, куда занесут меня и его судьбы, поэтому адрес, как со мной связаться, написал ему на том, что было под рукой, на салфетке: Свердловская область, город Нижний Тагил, улица Правды, дом 5, квартира номер 3. Там жила моя мама… Потом выписали из госпиталя и меня. Он писал редко на адрес моей мамы, но я узнавал от неё, где Силантьев. Приднестровье, Баку, Карабах, Чечня. Из Чечни была два письма. Он отвоевал в двух кампаниях.
Я был у него на юбилее. Степанычу уже исполнилось 65. До этого я никогда не был у него в доме. Он не заказывал рестораций, гостей встречал в своей квартире, в Москве по улице Корнейчука дом 58. Когда я подъехал по названному им адресу, то увидел обшарпаную девятиэтажку постройки, примерно, конца семидесятых. Двухкомнатная квартира на седьмом этаже была набитая народом. Там были его бывшие бойцы, офицеры уже запаса, как я понял из разведбата и несколько генералов при полном параде, а один из них был в полицейской форме. А Степаныч встречал гостей в тельнике, спортивных брюках, в тапках на босую ногу. На руках у него была маленькая собачка породы русский тойтерьер. Он называл собачку «Дёма». И это не было нарочитым. Это просто был Степаныч, какой есть, поджарый и жилистый, как и был много лет тому назад. Люди, что были в комнате, любили и уважали его, а некоторые были обязаны ему за спасенные когда-то жизни. И я в их числе. Сейчас еду к нему. Зачем и сам не знаю. Наверное, потому что мне сейчас нужен собеседник знающий жизнь».
23. НАТ. Москва. Проспект Академика Сладкова.
Время действия: 15 марта 2021 года (понедельник). 11.30.
На проспекте Академика Сладкова звучат патриотические песни и стихи. Люди занимают места возле трибуны и вдоль всего проспекта. Одни участники митинга начинают разворачивать транспаранты, другие крепят на груди плакаты. Надписи на них о том, что в душах наболело: «Covida нет и не было!», «Тропинин был нулём, так ещё и обнулился. Уходи!», «Тропинин, верни прежний пенсионный возраст». «Где наши деньги, Тропинин? У олигархов в офшорах?», «70% населения Русии не голосовало за поправки в Конституцию!», «Понтилова превратила ЦИК в ЦИРК, под суд эту фокусницу!», «Кому пандемия, а кому из бюджета премия», «Дальний Восток! Сибирь! Урал! Мы с Вами!» «Ископаемых в стране не сосчитать, а народу не на что пожрать», «Вставай страна огромная!», «Даешь прогрессивный подоходный налог!», «Что ни друг Тропинина, тот и олигарх», «Когалымов, сдавай власть, хватит бордюры лепить и плитку класть», «Не нужны русиям мигранты. У самих работы нет», «Живу на 7 тысяч рублей в месяц»…
Проспект академика Сладкова патрулируют дружинники-мужчины крепкого телосложения, на вид лет тридцати пяти. Они одеты по-спортивному. На каждом из них утепленные ветровки, вязаные шапочки, кроссовки. На правом рукаве у каждого из дружинников повязка из красной материи с соответствующей, нанесенной с помощью трафарета, надписью «Дружинник». Они неторопливо перемещаются по проспекту группами по трое. Со стороны дружинники кажутся беспечными. А от их взгляда не ускользает ничто и никто. Один из них, заметив группу парней и девушек с флагами ЛГБТ, быстро пишет в чат: «У 37 дома обосновались гомики». Все дружинники видят поступающие записи: «Возле меня нацики орут, как бешеные. Первый, прошу одну группу на подмогу»; «Пьяного мужика передали полиции»…
НАТ. Время действия: 15 марта 2021 года (понедельник). 11.45.
Проспект Академика Сладкова заполнен людьми настолько, что люди сосредоточиваются на Садовой – Черногрязкой, Даеве, Уланском переулках, Сретенском бульваре и прилегающим к ним улицам. Из динамиков звучат стихи Леонида Филатова «Сказ про Федота Стрельца»:
«…Я без мыслей об народе не могу прожить и дня!
Утром мажу бутерброд – сразу мысль: а как народ?
И икра не лезет в горло, и компот не льется в рот!
Ночью встану у окна и стою всю ночь без сна -
Все волнуюсь об Русие, как там, бедная, она?»…
И следом какой-то декламатор читает стихи Агнии Барто:
«Мы сегодня в цирк поедем!
На арене нынче снова
С дрессированным Медведем
Укротитель дядя Вова.
От восторга цирк немеет.
Хохочу, держась за папу,
А Медведь рычать не смеет,
Лишь сосет потешно лапу,
Сам себя берет за шкирки,
Важно кланяется детям.
До чего забавно в цирке
С дядей Вовой и Медведем!»
