Очнувшись, Серега стал неуверенно передвигать ноги-шарниры в направлении гардероба, по дороге успевая объясняться мне в любви. С помощью дуэта иногородних одевание моего водителя прошло довольно успешно, и в два часа ночи при двадцатипятиградусном морозе ведущий вечера был внесен в машину.

Езда на окраину города не заняла много времени, признания же в любви – только теперь всему миру – вышли на новый виток. Подъезжаем к его девятиэтажке, выгружаемся и получаем задачу узнать код домофона.

Мела кисея-поземка. Спрашиваю доставленного: «Какой код?» – И получаю икающий ответ: «Вам только скажи – потом ходить будете». Всем становится весело. Повторяю свой вопрос, уже со всеми доступными мне оттенками нецензурщины. Ответ пьяного дурака маниакально идентичен даже в своей тональности. Какой неудобняк! Гости нашего города, а ведь один из них мой босс, напоминают мне свирепых янычар, держащих под мышки вихляющее тело «султана». Шапка-«чалма» с рыжей башки поминутно падает на снег. С этой же частотой я ее нахлобучиваю на хозяина. А после получасовых увещеваний, в манере кнута и пряника, раскрыть тайну кода, непростой диалог заходит в тупик.

Двор стоически безлюден. Метель усиливается, продолжая колко бросать в лицо снежную россыпь, мороз крепчает, а время мобильных телефонов еще не пришло.

Коллегиально принимаем решение пересидеть в машине, в надежде дождаться кого-то из загулявших жильцов подъезда. И где-то минут через сорок удача: к нашему подъезду спешит девушка. Срываюсь с нагретого места и от напуганной моим внезапным появлением девицы получаю четыре заветные цифры. Машу рукой, и вот уже верные «слуги» заносят «хозяина» в теплый подъезд.

Четко знаю, что искомая квартира на седьмом этаже (месяца за два до этих событий, уже не помню, по какому поводу, мне довелось побывать у «гостеприимного хозяина»). И ежу понятно, что лифт уже не работает, поэтому приходится втаскивать по лестнице члена профсоюза работников транспорта, носки ног которого гулко постукивают по ступенькам. Внутренне

торжествуя, бегу впереди, держа его шапку так, как держит фуражку военный, целуя полковое знамя.

Вот и седьмой этаж. Отдышались. Звоню. Пауза. Звоню повторно. Пара минут, и из тамбура доносится скрипучий голос какой-то старухи: «И хто там?» Лихорадочно соображаю: домашние Сереги – это жена, дочь и кошка, и поэтому старческий голос явно диссонирует с голосами обитателей Сережиной квартиры. На автопилоте все же отвечаю: «Мы Сергея привели». –

Сердитый скрип: «Какого еще Сергея?» И становится понятно, что это не тот дом, где обитает наш дорогой подопечный.

Уже без былого энтузиазма спускаем тело вниз и снова попадаем в суровую действительность. На улице друзья по несчастью как-то разделились во мнении оценки сложившейся ситуации: мне с шефом стало почему-то весело, а не мой водитель, натирая снегом полуобморочную харю своего собрата по профессии, что-то зло шипит ему на ухо. Можно было услышать: «Ну ты и подонок. Завтра тебе будет пиз… Очнись, урод, и т.д.»

Пока длится монолог, кручу головой и через дом от нашего местонахождения нахожу девятиэтажку, своей неповторимой безликостью напоминающую мне жилое строение, в котором мы только что побывали. Скрывая свою неуверенность, направляюсь к дому-близнецу.

В свете ночных фонарей четыре скользящие тени добираются до подъезда-близнеца. Ветер утих, а на небе появилась луна. Двор необитаем. Если не брать во внимание пробежавшую мимо собаку. Перед тройкой ответственных людей снова встает вопрос – код подъезда. Теперь уже мой начальник задает риторический вопрос о таинственных цифрах. И получает восклицательный ответ: «Ха!» Уже ничему не удивляясь, топчемся невдалеке от заветной двери.

Не прошло и двадцати минут, как нам повезло. К нашему или не нашему подъезду подбирался не очень уверенно стоящий на ногах бородатый мужичок. И не успели мы открыть рты, как одетый в поношенное пальто «Дед Мороз», весело посмотрев на нас, так по-волшебному сказал: «Заходи, братва!»

Второй раз нам не надо было повторять. Через три минуты, по уже складывающейся традиции, мы на седьмом этаже. Перед кнопкой звонка тот же состав и то же построение. Нажимаю на белую клавишу. Дверь тут же открывается: видимо, заждались.

Перед нами дама пышных форм – это супруга Сергея. Я не ошибся! Ура! И тут, ничего не говоря, его жена забирает у меня из рук шапку и решительным движением отодвигает меня к стене. Секунда, и бедный Серега сильным рывком втянут в тамбур, где его, с помощью головного убора, который я так берег, начинают награждать увесистыми пощечинами. Слышен разговор любящих супругов:

– Сука, тварь. Дожил, что тебя начальство таскает на руках. И как не стыдно, ублюдок?

– М-м-м…Да, я нормально, м-м-м, ты же знаешь…

И несчастный с грохотом был отправлен в квартиру. Матриархат торжествовал. А нам ровным тоном было сказано: «Извините нас. И на том спасибо». На чем «на том» – так и осталось загадкой. Тем не менее у нас было прекрасное настроение, и вскоре, перепрыгивая через две ступеньки, мы оказались на улице. Часы показывали четыре утра.

Конечно, эта история не имела и не могла иметь для Сергея никаких карьерных последствий или оргвыводов. С кем не бывает? Ясно одно: в каждом из нас живет свой маленький наполеончик, который, при случае, нет-нет да проявится.

О таком маленьком «фельдмаршале» руля мне как-то поведал один директор крупного предприятия в нашем городке.

Руководитель этот слыл жестким, но справедливым, без излишнего самодурства, поборником трудовой дисциплины. По его словам, за пятнадцать лет руководства уволились по разным причинам всего три личных водителя. Почему всего? Да потому, что этот факт никак не вписывался в общую тенденцию ротации подчиненного окружения. Водитель, о котором пойдет речь, работал у шефа без малого шесть лет. В кулуарах своего шоферского братства персональных водителей его считали «непотопляемым», он же именовал себя не иначе, как правой рукой босса.

Я уяснил: такой достаточно продолжительный трудовой стаж – слева от начальника – был обусловлен, прежде всего, полной гармонией между такими понятиями, как приказ и исполнение на замесе подобострастия.

Финал же сотрудничества «генерала» и «адъютанта» оказался довольно прозаичным, хотя и не без доли анекдотичности. Как говорится, в один прекрасный день лучи Большого Солнца перестали приятно греть затылок полководца машины.

Предстояли серьезные переговоры в Москве. С учетом транспортных проблем столицы водителем по приказу шефа было взято направление по указанному адресу аж в два часа ночи.

Дело было зимой, и термометр за окном замер на отметке минус тридцать градусов. Не прошло и двадцати минут, как мой знакомый, сев на заднее сиденье и укрывшись дубленкой, уснул крепким сном недосыпа.

Ночью за городом трасса была пуста. Полтора часа дороги, и у водителя возникает желание «привязать коня». Он останавливает машину у бетонной коробки автобусной остановки, чтобы исполнить задуманное.

От легкого толчка остановившейся машины проснулся и шеф, а пока он размежал веки, в салоне уже никого не было. Сообразив, что его водитель вышел не любоваться звездным небом, он тоже решает сходить «про запас», ведь ехать еще предстояло часа три. При свете луны у левого крыла остановки маячила фигура – босс пошел к противоположной перегородке. Тут случается непредвиденное: у руководителя крупного завода прихватывает живот. На полусогнутых ногах, на ходу расстегивая брюки, он забегает за спасительную стенку и, приняв позу «орла», понимает – диарея. Пока он задумчиво выходил из состояния природной клизмы, сначала услышал звук хлопнувшей двери, а через секунду – отъезжающего автомобиля.

Теперь картина: машина, маячково уходящая в точку, и ее хозяин со спущенными штанами, матерясь, с тоской смотрит на теперь уже далекие огоньки габаритов. А ведь на дворе эра отсутствия мобил. Положение шефа усугублялось еще и тем, что ветка трассы, на которой он сейчас находился, далеко отклонялась от основной дороги. Ничего не подозревающий в этот момент водила выбрал именно ее из-за некоторого сокращения пути. Но эта ветка была в два раза уже и поэтому мало используема транспортом.