Под её ноги попала сломанная вешалка, где один конец был закручен, а второй — заострён. Неизвестно, как можно так сломать этот предмет, но уже что–то. В поисках причин студентка забралась в шкаф, добравшись до левой стенки. Включив фонарик телефона в потемневшем узком месте, студентка заметила кое–что необычное — неспешно нацарапанный на стенке иероглиф.

— «Бумага»?

— Аоко–кун, ты что–то нашла? Ой, Аоко–кун? — девушка, не спеша, вылезает из шкафа, — Да уж, а за этой кучей вещей ничего не видно… Широкий такой, да и штанга толстая, крепкая… А может тут её повесили в первый раз? Но…

— Подождите, для начала, — не зная, как сделать по иному, Аоко принялась перемешать вещи под крики инспектора. Чуть позже в шкафу стало светлее, и мужчина наконец увидел кандзи.

— «Бумага»? А чем? — девушка протянула вешалку, — Ой, Такаги, надо проверить кое–что! ТАКАГИ!

Пока Мегурэ кричал, дочь инспектора Накамори проверила тумбочки и полку, но ничего, чего нет и у неё дома, не нашла и ушла в направлении ванной, ударившись около двери спальни об Санаи.

Правда ли, что из туалета раздавался голос жертвы? Но в нём лишь унитаз, душ и чистый кафель. «Бля, ничего не ясно… Может, голос был записан на телефон, который убийца оставил здесь на таймере, а потом вернулся и забрал… Иначе никак», — с этими мыслями девушка выходит из комнаты, проталкиваясь сквозь небольшую толпу людей, которая в этом доме казалась огромной: «Остаётся ждать, но чего? Озарения, как в детективах? Это ведь точно был кто–то из них…», — студентка всё внимательней изучала гостей.

Санаи носил футболку на два размера больше. Из–под спустившегося воротника выглядывала новая майка, а штаны, из–за размера, из брюк превращались в шаровары, но сдерживались поясом, что смотрелось очень нелепо. А ботинки оказались не завязаны. Глаза не отрывались от девушки рядом, но если они живут вместе, это нормально? Но что за шок и ужас на его лице?

Бэника, в свою очередь, полная противоположность человека напротив. Аккуратна до ужаса, но означает ли это тот факт, что именно она могла использовать шкаф, а потом идеально его убрать? К тому же она внезапно стала ужасно спокойной, хотя полицейские продолжали ходить мимо, подробно упоминая результаты вскрытия. Её покер–фейс выглядел таким же странным, как и шок парня напротив.

«А ещё то послание на стенке шкафа… Если жертву вырубили, а потом повесили в петлю, то…» — в сомнениях, Аоко обратилась к Эри:

— Инспектор не сказал Вам? В шкафу нашли возможное предсмертное послание.

— Неаккуратно нацарапанное на стенке кандзи «бумага»? Возможно, она намекала на что–то из бандероли… Там куча бумаги.

— Но тогда она должна была знать, что внутри бандероли заранее. Её же только сегодня доставили, — студентка вновь бросила взгляд на подозреваемых, — И что насчёт них? Где они были до и после убийства, кем работают?

— Всё–таки решила залезть в это дерьмо по лобик? — девушка лишь посмеялась, — Ладно, дам тебе шанс, будет тебе практика. Санаи–сан, хоть и учился с убитой, почему–то работает курьером. Ещё он достаточно сильный, хотя утверждает, что спортом не занимается. Говорит, из–за генетики. Таю–сан толком об этом не говорила, но Бэника–сан часто похвасталась при ней, что они вместе с университета, — студентка вновь окинула коротким взглядом мужчину: тот странным образом оглядывался, будто нервничал по тысяче причин одновременно, но ни одну из них не представлялось возможным опознать. Потом ушёл в направлении телевизора, — Не знаю, куда откуда он пришёл и куда собирался, но чаще всего он либо работает, либо сидит дома.

— А Бэника–сан?

— Парикмахер. Была у неё пару раз, она профессионал своего дела. Знала Таю–сан со старшей школы. Она не работает по средам, потому пришла из дома, и, судя по наряду, после собралась к друзьям, — Эри внезапно прижала руку ко рту, но потом стало ясно почему — она чихнула, — Извините. Кстати, когда я давала консультацию в университете Таю–сан, я видела странную сцену.

— Странную? — адвокат наклонилась прямо над ухом студентки, когда подозреваемая прошла мимо них в направлении ванной.

— Она передала ей некие документы и попросила сохранить. И ещё назвала имя Санаи–сана, попросив «не говорить ему ни о чём», — у входа показался очередной криминалист, а Санаи отошёл к телевизору под строгим наблюдением Сато, — Кстати, после того разговора Бэника–сан выглядела достаточно раздражённой…

— Хм…

Аоко вернулась к кухонной зоне: Санаи спокойно прошёлся мимо телевизора, отошёл к шкафчикам, а потом развернулся, чтобы снова обойти старую технику, не отрывая взгляда от полки с кассетами. Он даже встал около ближайшей тумбы, стараясь избежать внимательного взгляда полицейских.

Студентка приблизилась к странной сцене.

— Офицер Сато, а вы бы не могли ещё раз исследовать бандероль? Эри–сан сказала, что пара фотографий вызывают интерес, — офицер оглянулась.

— А кухня?

— Не бойтесь, я здесь! — женщина окинула подозреваемого и громко бросила, отходя:

— Ладно! Аоко–тян, я быстро! — Аоко кивнула, поворачиваясь к мужчине. Тот вновь смотрел на кассеты и только потом поднял глаза к девушке, — Он не выглядит рабочим. Там что–то спрятано?

— Что ж, — Санаи слегка смутился, но совсем не так, как «взятый на горяченьком». Он присел, вытащил одну кассету и резко оторвал крышку, вытаскивая оттуда кусок официальной бумаги. «Выглядит, как обрывок какого–то официального документа. Стоп, «бумага» же!» — мысли прервались, когда сложенный в несколько слоёв лист раскрылся.

— «Имя: Муку. Фамилия от рождения: Ойси»? — ещё несколько секунд, Аоко смотрела на кусок файла, вспоминая, почему ей так знакома подобная формулировка, прежде чем в голове мелькнул файл Кайто. Это было, как удар током: «Мальчик с её фамилией… брат? Сын?!», — Санаи–сан, это?

Но Санаи уже стоял в полный рост. В его лице читался животный ужас, который постепенно перетекал в ярость. На секунду он собрался побежать к выходу, но эксперты с офицерами вновь заходили по кухне, и мужчина сдержался и спрятал документ к себе. Потом наклонился к Аоко.

— Ты ведь дочь Накамори, который разобрался со всем этим? — на секунду Аоко вздрогнула. Её редко узнавали, да и она редко мелькала где–либо, потому ответ звучал глупо:

— А, да.?

— У него есть что–то вроде списка жертв?

— Да, ещё по копии у Иуоо–сана, как у судьи, и у Даичи–сана, психиатра. Он занимается изучением психологии дворецких, — его лицо окрасила безразличная улыбка, а потом он уложил ладонь на плечо девушки и чуть наклонился, шепнув:

— Ты уже поняла, кто убийца? — и тут он резко развернулся, — Имей в виду, я даже не хочу об этом слышать!

Ещё несколько секунд Аоко рассматривала складки на его мешковатой одежде и слушала сдержанное хныканье, а потом вытащила из кармана спрятанное фото. На лице студентки расцвела слабая усмешка.

В зеркале кафе, заметного на фото отражался фотограф — Кикути Бэника.

***

— Бэника–сан, — Бэника моментально обернулась на голос Аоко.

Они были в спальне, вместе с Такаги, Чибой и одним из криминалистов, которые разбирали шкаф. Подозреваемая сидела на кровати, Аоко подсела к ней.

— Скажите мне чисто технически: если бы Вы оказались в петле, а у Вас в руках была бы сломанная заострённая вешалка, Вы ведь попытались бы разрезать верёвку, а не тратить время на кандзи на стенке?

Женщина повернулась к девушке. Она не издала ни звука.

— Офицер Такаги подтвердил результаты экспертизы — на вешалке нет отпечатков жертвы. А Ваших нет из–за использования перчаток, верно?

Звучало, как додумки, и Аоко сама это понимала. Но это было то, что она видела, то, что она предполагала.

— Ваш адрес был на бандероли в качестве обратного. К тому же, ваше лицо есть на этом фото, — студентка вложила снимок прямо в руки подозреваемой, — Ещё вы сразу же сболтнули «она повесилась» лишь сняв обувь. Ну, а послание в шкафу Вы «написали» для Санаи–сана, верно?

Бэника резко обернулась и открыла рот, но снова не издала никаких звуков, а Аоко говорила, как закадровый диктор, который рекламирует какой–то шпионский триллер или рассказывает о деле, произошедшем несколько лет назад.