в словах и записал при помощи компапируса на электроскрижале

под названием доковский файл».

По стечению обстоятельств звонкие и шуршащие деньги до сих

пор в человеческом социуме многими ценятся и уважаются превыше

всего, упраздняя все морально-этические человеческие нормы. Вот, прости, Господи и не создали кумира, а кумирище сотворилии

из фантоманей.

Новая работа предназначена для любознательных людей

со

средним

соображением

и

наличием

признаков

интеллектуалитета. Книга, которую вы волею судеб открыли —

своеобразная панихида буржуинским злодеям и борцам без правил

за пролетарскую справедливость из толстой старинной книжки

«Капитал. Критика политической экономики» К. Маркса в редакции

Ф. Энгельса.

Название моей новой книги для издания за рубежом, буквально

звучит, как «Money mining digitalution», что по-русски обозначает

«исторический переворот в способах добычи денег с помощью

компьютерных технологий или «Почему ошибался К. Маркс и кто

победит капиталистов в отсутствии пролетариев». Естественно, такие

многословные названия книг редакторами не приветствуются

и приходится изворачиваться неологизмами, часто используя

приёмы иронического повествования и вкрапления злой сатиры.

Изучить и Получить то, чего

не может быть…

Исхитрись-ка мне добыть

То-Чаво-Не-Может-Быть!

Запиши себе названье,

Чтобы в спешке не забыть!

(Л. Филатов)

Талер Ричард американский профессор поведенческих наук, лауреат, якобы Нобелевской премии по экономике за свои

исследования в поведенческой экономике, неоднократно заявлял:

«Экономика — самая сильная социальная наука».

Вообще-то, Нобелевской премией по экономике почему-то

называют премию Банка Швеции за успехи в экономических науках

памяти Альфреда Нобеля. Нобелевская премия учреждена Банком

Швеции в 1969 году и отношения к завещанию А. Нобеля не имеет.

В отличие от остальных премий, вручаемых на церемонии

награждения Нобелевских лауреатов, средства для данной премии

выделяются не из наследства Альфреда Нобеля, а начисляются

бухгалтерией «шведского центробанка».

Руководствуясь законами низменной зависти, предположительно

из-за отсутствия этой именитой псевдопремии в своём послужном

списке, я категорически отвергаю какую-либо принадлежность

экономики к науке и считаю её шарлатанской моделью

по массовому облапошиванию населения с помощью резаной

бумаги, арифметических махинаций ненужных калькуляторных

организаций, со смешным названием «банки», торгующих деньгами

за большие деньги. Из многочисленных, почти научных

экономических трудов, я оставил бы один лайфхак — «как

существовать безбедно ни хрена ничего производя» — для

демонстрации самых глубоких человеческих заблуждений. Словно

шам (п) анская мантра звучит мыслища нобелианта-лауреанта:

«Экономисты сравнивают свою науку с физикой: экономика, как

и физика, опирается на несколько ключевых постулатов. Основной

постулат экономической теории гласит, что человек делает выбор, исходя из возможного оптимального результата. Из всех услуг

и товаров, которые может купить семья, она выберет лучшие из тех, что может себе позволить». Потрясающая глубина мысли!!!

Американская любовь к финансистской «науке» притянута за уши

в принудительном порядке, ибо продажа целлюлозных лоскутков

болотного оттенка — самая выгодная торговая операция со времён

Адама и Евы.

В российской классической философской мысли отношения

к финансовым фокусам немного другое. Сергей Фёдорович Шарапов

(Талицкий) известный учёный, политик и издатель девятнадцатого

века, писал про денежную науку следующее: «Самая наука имеет

предметом явления, в значительной степени подлежащая опыту, учёту и выражающаяся в цифрах. Именно эта наука (финансовая) разошлась с живой жизнью до такой степени, что становится

возможным не в шутку, а совершенно серьёзно поставить вопрос: кто кому должен подчиняться — жизнь финансовой науке, или эта

наука жизни».

Есть очень серьёзное подозрение на бенефициарность неких

аффилированных лиц, которые эту самую науку высосали из пальца.

Как сказал бы В. Ленин: «Любую революцию, даже

капиталистическую, можно легко защитить, только надо знать

сколько это стоит и иметь открытую кредитную линию». Дословный

перевод цитаты можно отыскать в полном собрании сочинений этого

некогда популярного автора теоретического коммунизма.

Вся экономическая словоблудная лохань, спустя сто лет, переполнена информационным шмурдяком и ждёт того, кто такой

«умный» выльет её в унитаз правды. Любители халявной подати

очевидно против этого и готовы делить денежные бонусы с властью

над человечеством до второго явления Христа народу. О вранье

в этой, не совсем научной сфере, можно говорить бесконечно, но безрезультатно — пока существует само заблуждение под

камуфляжем истины.

Если само наличие «Нобелевской премии за заслуги

в экономике» — полная ложь, внедрённая в жизнь для поклонников

американской Бреттон-Вудской экономики, то и получают её

в основном выдающиеся американские, прости Господи, экономисты.

Деньги, деньги, деньги — эти три полных синонима отражали

несколько тысяч лет борьбу в провластной среде человечества за их

обладание и преумножение. Среда простых обывателей с деньгами

общалась минимально и только в двадцатом веке процесс

деньговладения демократизировался. Тем не менее, значимость

денежных знаков для существования человеческого социума сильно

преувеличена. Это своеобразная экономическая индульгенция

о договорённости сторон на имущественную сделку очень удачно

многие лета позволяла вершить судьбу большинства народов Земли.

Поэтому, лучше избегать поспешных заключений и положиться

на законы диалектики.

Большой

рывок

в

развитии

денежной

индустрии

в восемнадцатом веке позволил на некоторое время создать

правдоподобную иллюзию монетарного всемогущества. Хотя, никем

не оспаривается, что надёжность этих казначейских обязательствах

перед народом в основном по определению зависит от доверия

населения к бумажным листочкам и металлическим кружкам, это

свойство денег старательно замалчивается. При более-менее

стабильных социальных системах с благополучным населением

процесс распределения финансов обеспечивает достаточное

доверие денежным средствам в любом выражении, но как только

начинается перекос в материальном обеспечении в «пользу

обнищания» значительных человеческих массивов вся финансовая

система государства начинает рушиться, как карточный домик.

Поэтому, чем меньше высота социальной пирамиды и расстояние

от вершины до «днища», тем стабильней и устойчивей пирамида.

А если хорошо работают социальные лифты — всё замечательно!

Государство, где правит «наличка на предъявителя» просто

обречено на социальные катаклизмы, ибо всегда должно

действовать правила ограничивающие доверие к предъявителю

«злата-оплата».

Практически в каждой свой работе я возвращаюсь к вопросу

значимости запретов в виде кодекса смертных грехов.

Напоминаю, что на горе Синай царь Моисей получил от Бога

на каменных скрижалях общую человеческую конституцию на все

времена.

«Синай стоял в огне, окутанный густым дымом; земля дрожала; гремел гром; блистали молнии; и в шуме разбушевавшейся стихии, покрывая его раздавался голос Божий:

— и не будет у тебя других богов пред ликом моим;

— не делай себе кумира и никакого изображения того, что