– Там немалую работу проделали по восстановлению садов, – заметила Либби. Она проехала через центр города, послушно выдерживая скоростные ограничения, и вдавила педаль газа, лишь когда миновала знак «45 миль в час».

Практически закрытое для публичных посещений с самой своей постройки в восемнадцатом веке поместье Вудмонт располагалось на двухстах акрах территории, раскинувшейся вдоль реки Джеймс. Пожалованный землей от короля Георга II, Эзра Картер построил там двухэтажный дом из кирпича ручной формовки. Поначалу на ферме у него выращивался табак, но потом его сменила пшеница, поскольку в пору Семилетней войны цены на пшеницу сильно выросли. Рыночное чутье и предприимчивость Эзры Картера сделали его род на много поколений одним из богатейших в штате Вирджиния. Нынешний его потомок, госпожа Элайна Грант, взялась за масштабное обновление всего имения, однако ходили слухи, будто финансовые возможности семейства изрядно сократились.

Когда Либби была еще ребенком, поместье открывалось раз в году в связи с Неделей старинных садов, и несколько лет подряд они с матерью в этот день посещали Вудмонт. Даже в те годы тамошние сады, обнесенные высокой каменной стеной, являли признаки сильного старения. Многие растения, хоть и по-прежнему довольно симпатичные, все же заметно переросли и нуждались в обрезке и в прорежении. Всем этим цветникам, как говорила ее мать, требовалась тщательная ревизия и пересадка. Либби же в отличие от нее никогда не считала недостатком все более завладевающую ими одичалость. Для нее эти цветочные сады являлись редким, почти волшебным убежищем, так ненадолго объединявшим ее с матерью.

До сегодняшнего дня в Вудмонте ни разу не устраивались свадьбы или другие публичные мероприятия. Нынешняя невеста – Джинджер Риз – выросла в этом поместье. Все детство она играла на территории, за которой ухаживали ее родители. Отец ее был управляющим поместья, а мать, Маргарет, приглядывала за домом изнутри. В настоящее время имением управлял брат Джинжер, Коултон, заняв место их покойного отца, а мать по-прежнему вела хозяйство в доме.

Намеченная на сегодня свадьба была своего рода пробным запуском для поместья Вудмонт. Джинджер вышла на Либби через ее сайт свадебного фотографа, решив нанять ее потому, что Либби была местной и неплохо знала площадку для будущего торжества. Джинджер работала акушером-гинекологом в Шарлоттсвилле, а ее жених, Кэмерон Уолкер, был хирургом в медицинском центре при Вирджинском университете.

В отдалении прокатился гром.

– Надеюсь, Джинджер сообразила арендовать белый шатер? – спросила Сьерра.

– Нет. Она сказала, что шатер будет искушать закон притяжения и непременно привлечет дождь.

– Шутишь? – Сьерра недоумевающе покачала головой. – Если этот закон притяжения так работает, то я с ним точно не в ладах. Ни разу не заявляла о той жизни, что сейчас мне выпала.

Либби оставалось лишь усмехнуться на саркастическое замечание Сьерры, сильно приправленное горечью. Она тоже никак предвидеть не могла ни своих нерожденных детей, ни документов о разводе, ни отцовских похорон. И все же это сваливалось на нее одно за другим, как будто стремясь ее убедить, что черные полосы жизни существуют по каким-то собственным, лишенным логики правилам.

Над горами между тем набрякли тяжелые тучи.

– Что же, у нее весьма позитивное мышление, – молвила Либби.

– На вчерашний день вероятность ливня составляла процентов двадцать. – Сьерра поглядела в свой телефон, и брови у нее поползли вверх: – А сегодня – пятьдесят.

– Предлагаешь поспорить?

Но Сьерра лишь мотнула головой.

Свернув на второстепенную дорогу, Либби проехала мимо широко раскинувшегося виноградника, разбитого лет тридцать назад неким новым собственником из Нью-Йорка, которого никто из местных жителей еще в глаза не видел. За виноградной плантацией тянулась длинная ограда, далее простирались зеленые холмы, усеянные пасущимися коровами.

Приезжие из других городов, полагавшиеся на GPS, частенько испытывали трудности с поиском поместья Вудмонт. Две недели назад, приехав сюда на прогон, Либби на несколько миль промахнулась с нужным поворотом. Ей понадобилось лишних минут десять, чтобы найти верный курс и наконец увидеть приметную пару одинаковых кирпичных столбов на въезде в поместье в окружении пышно цветущих, желто-фиолетовых анютиных глазок.

На сей раз, уже уверенно зная дорогу, Либби вовремя заметила ведущий к имению поворот и покатила по длинной гравийной дороге, окаймленной белыми дубами, возраст которых восходил аж к войне 1812 года. Как объясняла ей мать, деревья эти были посажены с особым умыслом: дубы потребляют достаточно много влаги, чтобы даже в самую дождливую пору дорогу все равно не заливало бы водой.

Впереди, в конце дороги, Либби увидела кирпичный дом с пышными цветниками с востока и запада. Многие апрельские и майские цветы уже отошли, однако подсолнухи, львиный зев и циннии вовсю красовались на клумбах, распустившись пышными, яркими разноцветными сполохами.

Следуя парковочным указателям, Либби подъехала к широкой, коротко постриженной лужайке. Там уже стояли два фургона кейтеринговой фирмы, «Вольво» Джинджер и красный пикап. Облачение невесты должно было происходить в главном особняке. Сорокаоднолетняя новобрачная решила обойтись без подружек невесты, так что утренняя съемка обещала пройти без сучка без задоринки.

Выйдя из машины, Либби потянулась к заднему сиденью за фотокамерами. Когда она закрыла дверцу, поднялся ветер, мягким шелестом пройдясь по ближним деревьям. Глянув в сторону реки, Либби увидела над горизонтом темно-серую полосу ливневых туч.

– Ты сейчас в дом? – осведомилась Либби.

– Да. Найдешь меня на кухне.

Либби повесила сумки на плечо и, помедлив чуточку, подумала, не прихватить ли из багажника на всякий случай зонты.

– Тогда увидимся.

– Слушай, а невеста с женихом не забыли закопать в саду бутылку с самогоном? – спросила Сьерра, быстро накинув через голову белый фартук и завязав на тонкой талии поясок.

– На прогоне об этом что-то говорили, но вроде бы жених об этом позабыл. А в чем тут фишка?

Сьерра возмущенно покачала головой.

– Да наши края – настоящее кладбище самогона! Это же такая добрая традиция! Если хочешь, чтобы в день свадьбы и потом все шло как надо, необходимо закопать в саду бутылку самогона.

Быть может, Либби и ее бывшему мужу Джереми следовало тоже в канун своего великого дня прикопать где-нибудь в саду бутылочку-другую?

– И что случится, если этого не сделать?

– Дождь, – кивнула в сторону облаков Сьерра. – Развод. Нашествие саранчи. Все девять ярдов самого что ни на есть черного невезения.

– Жуть.

Увидев кислую мину Либби, Сьерра весело махнула рукой.

– Так что к черту закон притяжения! И кому оно вообще нужно – это кладбище самогона? – улыбнулась она. – До ливня еще как минимум два часа. А значит, пока он разразится, все мы успеем спрятаться под крышу.

Решив оставить зонтики в багажнике, Либби поспешила к ступеням парадного крыльца, чтобы сделать первые снимки невесты. Вдалеке, как по сигналу, прокатился гулкий гром.

Утренняя предсвадебная фотосессия продлилась дольше, нежели ожидала Либби. («В дополнение к наихудшему сценарию: бабушка жениха может хорошо „намимозиться“ коктейлем».)

До начала церемонии осталось пятнадцать минут, и почти все гости уже расселись по белым деревянным садовым стульям лицом к нисходящему к реке склону холма.

Когда в восемнадцатом веке построили дом, парадный вход в него был обращен к реке, ибо в те времена именно Джеймс являлся здесь этакой «супермагистралью». Путники в большинстве своем приезжали и уезжали по реке. Та дорога, что ныне вела к поместью Вудмонт, во времена Эзры Картера была не более чем оленьей тропой. За два с лишним века транспортная система претерпела сильные изменения, однако дом так и остался привязан к своей исходной точке строительства.