Литмир - Электронная Библиотека

До ноября 1930 года Торгсин занимался главным образом снабжением иностранных судов и советских кораблей заграничного плавания. Список первых торгсиновских контор повторял географию морских портов СССР: Евпаторийская, Архангельская, Новороссийская, Владивостокская, Таганрогская, Батумская…[12] Работа предстояла большая. До появления Торгсина портовая торговля была обязанностью Совторгфлота[13], однако тот выполнял ее хаотично и без должного валютного эффекта. Как сетовало руководство Торгсина, принимая дела от Совторгфлота, «опыта концентрированного обслуживания иностранцев и снабжения иносудов» ни у кого не было[14]. Иностранные капитаны, зная это, затоваривались продовольствием, предметами первой необходимости и строительно-ремонтными материалами заранее, до захода в советские порты.

Среди первых клиентов Торгсина были также иностранные туристы и иностранцы, проезжавшие транзитом. Торговля Торгсина шла в киосках гостиниц «Интуриста» в Москве и Ленинграде, а также в павильонах на пограничных пунктах – последний шанс заполучить валюту покидавших пределы СССР иностранных граждан. Затем Торгсин открыл свой первый универсальный магазин. В ноябре 1930 года Комиссия по разгрузке Москвы передала Торгсину бывший Михайловский дом на углу Петровки и Кузнецкого моста для организации универмага «закрытого типа». Выбор места был удачный и вряд ли случайный. До революции и в годы нэпа Петровка была сосредоточием модных магазинов. В народе ее называли «котиковой» улицей: в лучшие времена там гуляли дамы, одетые дорого и по последней моде[15]. В начале 1930-х улица выглядела не столь блистательно, но былая слава жила.

В продаже в первом универмаге Торгсина были филателия, ковры, меха, антиквариат, а также винно-водочные изделия и некоторые продовольственные товары экспортного качества. Желанный и дефицитный для советского покупателя ширпотреб – ткани, одежда, обувь – был исключен из ассортимента продаж. Он не представлял интереса для иностранцев и лишь привлекал ротозеев[16]. Товары поступали от Мосторга, и цены на них были от 10 до 50 % выше советских экспортных цен на аналогичные товары[17]. Политика советского правительства – продавать внутри СССР дороже, чем за границей, – продолжалась и после того, как Торгсин открыл двери советским гражданам. Она особенно расцвела в период массового голода – время печального триумфа Торгсина.

В начале 1931 года, вслед за Москвой, у Торгсина появились свои магазины и в Ленинграде: небольшой универмаг в гостинице «Октябрьская» и несколько киосков – табачный, кустарно-экспортный и продуктовый – в «Европейской»[18]. Антикварный магазин Торгсина, который вначале был частью универмага, в октябре 1931 года стал работать самостоятельно, напрямую подчиняясь Ленинградской конторе Торгсина[19]. По путевке райкома партии туда пришел новый директор. Как и многие другие чиновники, занятые продажей художественных ценностей иностранцам, он мало смыслил в антиквариате, но был предан партии.

Не удивительно, что деятельность Торгсина в Ленинграде в «интуристский период» его существования имела ярко выраженную антикварную специфику. Город был наполнен художественными ценностями. Многое было накоплено за двухсотлетнюю историю Санкт-Петербурга – молодой столицы Российской империи. Революция превратила город в депозитарий ценностей – частные лица с началом смуты передали свои ценности на хранение в Эрмитаж – как оказалось, безвозвратно. Кроме того, с приходом к власти большевиков в хранилища Эрмитажа стали свозить конфискованные художественные коллекции со всей страны.

Вначале только иностранцы, кратковременно пребывавшие в СССР, могли покупать в Торгсине[20]. Инструкции правительства запрещали продажу товаров иностранным гражданам, если те постоянно или долговременно находились в СССР. В их число попали сотрудники иностранных посольств и миссий, концессионеры, служащие иностранных фирм, тысячи специалистов и рабочих, приехавших в СССР на стройки социализма по идеологическим соображениям или спасаясь от депрессии на Западе. Этих иностранцев должен был обслуживать Инснаб – государственное торговое предприятие, которое имело сеть своих закрытых распределителей[21]. В годы карточной системы первой половины 1930-х годов продажа в них была нормирована и шла исключительно на советские деньги.

Изначальный запрет иностранцам, длительно проживавшим в СССР, покупать товары за валюту в Торгсине противоречил экономической целесообразности. Запрет был одним из проявлений экстремизма государственной валютной монополии в СССР на рубеже 1920–1930-х годов, страстным поборником которой в то время выступал Наркомат финансов[22]. Хотя иностранцам разрешалось иметь при себе наличную валюту, Наркомфин пытался до минимума ограничить сферу ее использования в качестве средства платежа внутри СССР. Так, при торговом обслуживании иностранных судов валютные операции были ограничены расчетами с капитаном[23]. Чаще всего наличной валюты у иностранных матросов не было. Их покупки записывали на счет парохода. Зафрахтовавшая судно компания затем оплачивала счета Торгсина. Немногочисленные иностранные туристы[24], приезжавшие посмотреть первое коммунистическое государство, согласно постановлениям Наркомфина, не имели права платить иностранной валютой внутри СССР. Наркомфин требовал, чтобы туристы платили за услуги и товары, в том числе и в Торгсине, не «эффективной валютой» – иностранными деньгами[25], а советскими рублями «валютного происхождения».

По внешнему виду отличить простой рубль от рубля валютного происхождения было невозможно, но разница между ними была существенная. Валютными считались те рубли, которые иностранец получил в результате легального обмена ввезенной в СССР валюты. Всякий раз, когда иностранный турист в СССР платил рублями за товары экспортного качества, он должен был предъявлять квитанции Госбанка СССР об обмене валюты. Другим легальным средством платежа были валютные чеки[26]. Финансовые органы, таким образом, хотели быть уверены в том, что валюта из бумажников иностранных туристов попала советскому государству, а не ушла на черный рынок, где обменный курс был более привлекательным, чем официальный. Более того, иностранные туристы обменивали валюту на рубли в Госбанке «без права обратного обмена». Неконвертируемость советских денег заставляла иностранных туристов тратить все рубли валютного происхождения в СССР. Ввезенная в СССР валюта могла потерять свой легальный статус, если по истечении трех месяцев после въезда в страну владелец не положил ее на специальный счет в банке[27].

Советское государство стремилось держать под контролем валютные средства и тех иностранцев, которые приезжали работать в СССР по контракту. Контракт определял, какая часть зарплаты будет выплачена в валюте, а какая в рублях. Валютная часть зарплаты не выдавалась на руки иностранцу, а переводилась на его банковский счет за границей. Жить же в СССР он должен был на рублевую часть своей зарплаты. Вначале, в 1930–1931 годах, валютные выплаты, как и сама зарплата иностранных специалистов, были щедрыми – советское правительство ожидало, что «преимущества планового хозяйства», соединенные с профессиональным опытом и технологиями Запада, совершат чудо, но этого не случилось. Разочарование и крайняя нужда государства в валютных средствах привели к тому, что правительство при заключении договоров с иностранными специалистами стало урезать как саму зарплату, так и ее валютную часть.

вернуться

12

Во втором квартале 1931 года в Торгсине было 17 контор: Московская, Ленинградская, Архангельская, Владивостокская, Новороссийская, Евпаторийская, Одесская, Херсонская, Николаевская, Мариупольская, Батумская, Бакинская, Потийская, Тифлисская, Таганрогская, Ейская и Феодосийская (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 8. Л. 15).

вернуться

13

Акционерное общество «Совторгфлот» было создано в системе Наркомата путей сообщения СССР в июле 1924 года постановлением Совета труда и обороны СССР. Создание Совторгфлота являлось частью процесса государственной централизации, проходившего в тот период, и положило начало новой советской отрасли – морскому транспорту. В ведение Совторгфлота перешли суда разных ведомств, порты, судоремонтные предприятия и учебные заведения, связанные с подготовкой кадров для морского и речного флота.

вернуться

14

РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 4. Л. 83; Д. 8. Л. 5.

вернуться

15

Интересное описание Петровки и ее торговой жизни в годы нэпа приводит Г. В. Андреевский в книге «Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1920–1930-е» (М., 2003. С. 22–25).

вернуться

16

Условия продажи, ассортимент, круг покупателей, цены и порядок расчетов в Торгсине обсуждались 21 августа 1930 года на совещании в Наркомфине (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 3. Л. 3–4).

вернуться

17

Первоначальная (август 1930 года) формула расчета цен в Торгсине включала оптовую цену, акциз (налог) и накладные расходы (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 3. Л. 4). Налог на ювелирные изделия превышал 40 % (Там же. Л. 165).

вернуться

18

Ленинградский областной государственный архив в г. Выборге (ЛОГАВ). Ф. 1154. Оп. 1. Д. 4. Л. 1 об.

вернуться

19

На 1 ноября 1931 года в магазине было 15 тыс. антикварных и художественных вещей (ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 1. Д. 13. Л. 13).

вернуться

20

См. протокол совещания в Наркомфине от 21 августа 1930 года по вопросу о порядке продажи иностранцам предметов старины и искусства. Круг покупателей Торгсина Наркомфин согласовывал с НКИД и ОГПУ (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 3. Л. 3–4).

вернуться

21

Инснаб – специальная контора Государственного объединения розничной торговли (ГОРТ) по снабжению иностранных специалистов и рабочих продовольствием и промышленными товарами – была создана в 1931 году в связи с введением в стране карточной системы. У Инснаба были свои магазины, парикмахерские, фотоателье и ателье мод и другие предприятия, которые должны были обслуживать семьи иностранных специалистов, приехавших работать в СССР по контракту. В 1932 году Инснаб был передан Торгсину, а прекратил свою работу 1 июля 1935 года в связи с отменой карточной системы в СССР. См. постановление СНК от 8 июня 1935 года «О ликвидации Всесоюзной конторы по снабжению иностранных специалистов и рабочих Инснаб» (Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 5446. Оп. 16а. Д. 346). Подробно о снабжении иностранных специалистов и иерархии государственного снабжения первой половины 1930-х годов см.: Осокина Е. А. За фасадом «сталинского изобилия».

вернуться

22

Удивительно, как взгляды руководителей учреждения могут изменить его роль в истории. Под водительством Г. Я. Сокольникова в период реформы червонца первой половины 1920-х годов Наркомфин был ярым защитником легального валютного рынка в противовес запретительной позиции руководителей Госплана и ВСНХ. Подробно об этом см.: Голанд Ю. Валютное регулирование в период НЭПа. М., 1998.

вернуться

23

Услуги Торгсина по снабжению советских судов загранплавания оплачивались по безналичному расчету Совторгфлотом. Советские моряки, ходившие в загранрейсы, а также их семьи получали товары из Торгсина и индивидуально, по специальным документам, которые Совторгфлот выдавал им в счет их валютной зарплаты. Таким образом, и в этом случае валюта как средство платежа была обезличена.

вернуться

24

В навигацию 1931 года ожидалось прибытие морским путем в Ленинград 15 тыс. туристов (ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 1. Д. 4. Л. 7 об.).

вернуться

25

В официальных документах того времени рубли, несмотря на их неконвертируемость, именуются валютой (советской). Видимо, чтобы не было путаницы, о какой валюте идет речь, финансовые органы называли иностранную валюту «эффективной», или сокращенно «эффективы», тем самым признавая ее фундаментальное отличие от рубля, который, стало быть, признавался валютой неэффективной.

вернуться

26

Появившиеся в 1931 году валютные чеки Госбанка выпускались в червонцах достоинством 5, 10 и 25 рублей. Купить их могли только иностранцы в Госбанке или по поручению Госбанка в обмен на валюту, при необходимости их можно было обменять на совзнаки или иностранную валюту. В качестве платежного средства чеки принимались наравне с иностранной валютой. Чеки были именные. Срок действия чека для размена его на валюту был один год со дня его продажи Госбанком. См. Положение о травелерс-чеках Госбанка, утвержденное 24 сентября 1931 года (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 8. Л. 59, а также Д. 4. Л. 83).

вернуться

27

РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 8. Л. 59 и об.

3
{"b":"750576","o":1}