– Ты свободна.

– Да я же еще не все рассказала!

– Нет уж, увольте. С меня хватит.

– Да ты послушай!

– Побереги слова. Напишешь книгу «Как охмурить миллионера». Денег заработаешь немерено. Будешь потом меценаткой и филантропкой.

Белка вдруг вскочила, прыгнула на Михаила и повалила его на спину, села ему на лицо и крепко сжала бедра.

– Папался! Дурак ты мой любимый. Ну дай мне пять минут, послушай, что расскажу, а потом делай, что хочешь.

– Пелка! Сатушишь! Сазь!

– А ты будешь тихо сидеть?

– Пуду!

Девушка откатилась вправо, легла на бок и подперла голову рукой.

– Мишка.

– Что.

– Помолчи пять минут. А то я тебя пизд*й задушу.

– Не самая худшая смерть, однако.

– Молчишь?

– Молчу.

– Ну вот. Пошли мы с ним в номер. Он мне даже и документы показывал, рассказывал про томографы разные. Для детей. А потом как-то оказался рядом… взял меня за руку… начал говорить, что это он только из-за меня сюда приехал, что увидел меня в журнале, что был сражен, а сегодня он понял, что именно я ему нужна, что он ничего не может с собой поделать, чувствует, что это навсегда… Звал меня в Москву жить. Обещал свободу и карьеру устроить. Он столько всего говорил… а сам гладил мою руку, а я как во сне была…

– А потом он гладил твою ногу, а ты как во сне была. А потом он…

– Молчи!

– Молчу.

– А потом он стал целовать мою руку, а я тогда стала ее потихоньку отбирать, вытягивать… пока не вырвала совсем. А он тогда упал на колени, схватил меня за бедра, прижал к себе, целовал ноги, хватал за руки, просил… умолял… А я вырывалась и отталкивала его, а он все прижимался лбом к моей… И я чувствую, что не могу так… культурно вырваться, что он меня опутал как спрут и тянет… тянет… И мне так страшно стало, что он меня сейчас на дно утянет… насовсем… и… не знаю, как это вышло… я и не думала этого делать… Мишка.

– Что делать.

– Я его со всего маху между ног саданула.

– Правда?

– Да. Он упал, свернулся калачиком, застонал, задергался и застыл потом. А на меня такой ужас напал, я подумала, что он умер и что томографа для детей у нас теперь никогда не будет.

– И ты ушла?

– Нет, он зашевелился, привстал, посмотрел на меня так, без злости совсем, даже наоборот, подполз ко мне, стал целовать мои ступни и туфли… и все повторял…

– Что?

– «Божественная».

– Ну ты и рассиропилась… погладила его по головке…

– Ну какой ты у меня дурак.

– А что.

– Я убежала.

– И это весь твой ужас?

– Это было просто кошмарно.

– А ты знаешь, за что он тебе цветы прислал?

– Нууу… извинения как бы… после того.

– Черта лысого.

– А за что.

– А он там в номере… когда ты его по яйцам… он там от этого кончил.

– Ну что ты такое придумал! Так не бывает!

– Я не придумал. Это была его мечта. Он себе все время это представлял. Но боялся с кем-нибудь попробовать. Не знал, как это устроить. Боялся шантажа, если бы он кого-нибудь попросил. Да и как ты о таком девушку попросишь. «Здрасти, я миллионер Коля, звезданите меня по шарам плиз». Стыдно. А тут ты. Божественная. Подарок судьбы. Он тебя на всю жизнь запомнит.

– Мишка! Ну откуда ты можешь это знать!

– Знаю, Бельчонок, знаю.

– Ну я тебе не верю!

– Ну и не верь.

– Такого не бывает!

– А ты своему херу Пильзнеру напиши и спроси. Он же специалист. По извращениям. И твой друг. Он подтвердит. Стопроцентно.

– Да не нужны мне никакие херы Пильзнеры! Мне только ты нужен!

– А Москва?

– Да к черту ее!

– Так ты остаешься?

– А ты меня оставляешь?

– Будешь работать секс-символом районного масштаба?

– Вот убью уже тебя, будешь тогда знать!

– Задушишь?

– Не знаю. Я еще не придумала как.

– Но опыт у тебя уже есть. А ну скажи еще раз. Ты так никогда еще не говорила.

– Ну надо же было тебя как-то остановить! Ты совсем с катушек сорвался. Я тебя по-настоящему боялась.

– И правильно. Я без тебя все равно не могу, так что лучше уж я тебя убью, чем кому-то отдам.

– Правда? Ты так думаешь?

– Думаю.

– Ой, приятно как!

– Убитой быть?

– Так это же страсть какая! Африканская прям! Я аж намокла там.

– Так расставляй ножки.

– Не, ну все я да я. Давай теперь мы тебя поимеем.

– Вы? С ней?

– Ну болтун ты у меня ужасный! Так ты согласен?

– На что?

– А ты не спрашивай. Соглашайся на все. Согласен?

– Я согласен, Белка. Делай что хочешь. Только не Гранд-отель.

– Ладно! Я сейчас приду.

Михаил откинулся на подушку и забросил руки за голову. Охи-хо, вот и сходил олигарх за хлебушком. На вертолете слетал, то есть. А Белка-то у тебя какова. Огонь, а не девка. И злость даже вся прошла. А могла ведь и не рассказывать тебе. Ну случилось с ней такое… приключение. С этой рыжей девчонкой из твоего подъезда. Прикол. Как-то выросла она, стала совсем другой, а ты и не заметил. Все ее песочницей меряешь. А ее люди замечают. В фейсбуке, наверно, письма пишут. Про красоту и все такое. Ну и пусть пишут. Ты же видишь, что она к тебе голодная приходит, что тебе еще надо. Тебе? А ей? Про нее ты думаешь? Я думаю. И что надумал? Нууу… надо бы…

В спальню вошла Белка, в руках она несла блюдо с фруктами. Она поставила его на свою тумбочку, залезла на кровать и уселась на ногах Михаила.

– Лежи так и не двигайся. Сегодня ты у меня в плену.

– Да? А ты что будешь делать?

– А я буду есть. А ты посиди пока голодный.

Белка взяла с блюда гроздь винограда, стала отрывать по одной виноградине, подносить их ко рту, медленно раскусывать зубами, сдавливать губами так, что сок стекал по подбородку и капал на ее грудь. Михаил тут же вспомнил фото в журнале, член его поднялся и завибрировал. Белка отложила гроздь и стала ладошками гонять член вправо-влево, словно маятник, потом поднялась и приблизила грудь к лицу Михаила. Он высунул язык и лизнул левый сосок, девушка отодвинула грудь и повела плечами. Соски мелькали перед ртом Михаила, касались губ, но в рот не давались. Наконец Белка взяла свои груди снизу в ладони и стала подносить к его рту. Он хватал их губами, присасывался, втягивал в себя, выпускал, хватал другой, пока девушка не выпустила из себя вздох, откинулась назад и оперлась на руки.

– Голодный?

– Ужасно.

Белка наклонилась к тумбочке, взяла половинку апельсина, вернулась назад, села на него, поднялась и приблизила бедра к лицу Михаила.

– Хочешь?

– Как Моисей в пустыне.

Девушка двинулась еще вперед, стала водить пахом перед губами Михаила, раскрыла пальцами губы, сжала над своим животом апельсин, сок потек вниз, закапал на его лицо, он открыл рот и стал водить языком по ее бедрам, стараясь достать до клитора, но тот поднимался, ускользал, а потом внезапно губы прижимались к его губам, клитор входил в рот, бедра Белки двигались вперед и отодвигались назад.

Белка отодвинулась, бросила выжатый апельсин на блюдо, взяла банан, уселась на живот Михаила и стала чистить желтый фрукт. Потом поднялась, придвинула бедра к его лицу, раздвинула губы и потихоньку вставила до половины очищенный банан внутрь.

– Открывай рот! Соси, противный пиратище!

Она медленно двигала бедрами, наклоняясь вперед, держа Михаила руками за запястья, банан от сокращения мышц стал выдвигаться наружу.

– Ешь!

Михаил отгрызал кусочки банана, жевал их и проглатывал, пока последний кусочек не исчез в его утробе, тогда он поймал губами клитор, втянул в себя и стал сосать. Белка уже громко стонала, двигала бедрами, прижималась к лицу Михаила, потом вдруг замерла, бедра ее дернулись, прижались изо всех сил, она выгнулась назад, упала на спину, судорожно соединила колени, перевернулась на живот, замолотила ступнями по его плечам, стала кусать его ляжки, схватила член и изо всех сил сжала и потянула его, шумно выдохнула и уткнулась лицом в его пах. Он опустил руки, гладил икры девушки, раздвинул ее ноги, провел ладонями по внутренней стороне бедер, по попе, погладил пальцем анус.