– Было бы неплохо… – ик! – мечтательно протянул Емельян.

– Кстати, о гаремах! Что там у тебя с Жилей, а? – Ратибор, мигом нахмурившись, грозно взирал на молодого ловеласа. – Смотри мне, не приведи Сварог, старый Феофан, отец её, прибежит с жалобой, что ты обидел его дочу! Я тогда тебя ивовым прутом так пониже спины разлупцую, что неделю присесть не сможешь! Понял меня, трутень?!

– Да ты что, Ратиборушка, – ик! – забормотал смущённо Емельян. – У меня с ней всё – серьёзнее некуда…

– Ну-ну, посмотрим! Я тебя предупредил! – рыжеволосый великан сурово зыркнул на непутёвого повесу. – А ты меня знаешь, соплежуй мелкий, слово своё я держу. Так что не обессудь, в случае чего!

– Ратиборчик, я тебя уверяю, что у меня с ней всё по-взрослому… – начал опять обескураженно мямлить смущённый Емельян.

– Ты батю её в этом убеждай, – бросил ему отрывисто могучий исполин. – Меня – не надо!

– Что-то отвлеклись мы, други мои! – Святослав прервал занимательный диалог своего племяша с Ратибором. – Сколько до Караима добираться, если налегке? Месяца полтора?

– Около того, – Яромир кивнул. – А при такой непогоде и все два будет.

– Тогда не будем терять драгоценное время! – Святослав хлопнул по столу и встал, показав, что время разговоров прошло. – День на сборы нам, и в путь!

Сидевшие за столом витязи согласно мотнули своими гривами и тоже поднялись. Дорога предстояла непростая да дальняя. Впереди их ждал загадочный Караим.

На выходе из княжьих палат столкнулись три приятеля нос к носу с Тихомиром, тощим, низеньким мужичком неприметной наружности, с вечно бегающими глазками на постоянно недовольной, хмурой физиономии. Спешил он в то мгновение к Святославу, ибо вот уже как больше года являлся главным советником князя. Друзья откровенно недолюбливали этого тщедушного хорька, хотя и затруднялись объяснить почему, ибо повода тот не давал ни малейшего усомниться в своей верности Мирграду и его правителю.

– Слушай-ка, мил человек, – Ратибор остановил хотевшего было проскользнуть мимо воинов Тихомира, чуть прижав его своей могучей лапой к стене княжьего терема, – а не ты ли сдал нас Курьяну и его банде тогда, когда мы с княжьими племяшами в Борград намылились? – рыжебородый богатырь был, как обычно, прямолинеен.

– Д-да ты что т-такое говоришь, Ратибор?! – зубы Тихомира предательски заклацали друг о дружку, а маленькие глазки забегали пуще прежнего. – З-зачем мне это?! Да и за кого меня ты вообще принимаешь?! Я честный человек! И я тут ни при чём! – взяв себя в руки, уже громко возмутился главный советник, после чего юрко прошмыгнул в княжьи палаты.

– А ведь он лжёт, поганец склизкий! – Ратибор угрюмо посмотрел ему вослед, после чего хмуро переглянулся с Мирославом и Яромиром. Те согласно кивнули.

– Это был он, – уверенно сказал Яромир. – По глазам видно! Да и как засуетился сразу, занервничал! Только доказательств у нас нет…

– Настороже надо быть с этой хитрой крысой! Какую-то свою игру он ведёт! Чую, натворит ещё дел паршивых… – задумчиво пробормотал Мирослав.

– Теперь будем, – кивнул Ратибор. – А пока собираемся в дорогу. Есть чуйка у меня, что это будет очень интересное и увлекательное путешествие!

Неспешно падающий густой снег красиво кружил огромными хлопьями, всё больше и больше укутывая белым пушистым одеялом Забытые пустоши. Грациозная косуля, изящно перебирая копытцами, в очередной раз настороженно раздула большие ноздри и пугливо повела чутким носом свежий морозный воздух, после чего снова зарылась с головой в сугроб, пытаясь достать пожухлую прошлогоднюю траву с листвой, а если повезёт, то и жёлуди с каштанами. Но вот она резко вынула мордочку из снега и, боязливо принюхиваясь, стала тревожно всматриваться в лесную чащобу, навострив свои длинные, овальной формы уши. Вроде всё тихо, никакой опасности. Но что это за новый, чуждый запах принесло порывом ветра только что?! Тревога! Инстинкты сработали мгновенно, и породистое животное немедленно сделало красивейший прыжок метра на три в сторону, но было поздно. Просвистевшая стрела молниеносно впилась прямо в воздухе стройной лани в бок, сбив её на землю и окропив кровью белоснежную простыню, равномерно покрывавшую бескрайние северные пустоши.

Шагах в пятнадцати, из-за могучего ствола здоровенного кедра вышел человек. Одет воин был по-зимнему: в овечьем полушубке, тёплых шерстяных штанах да сапогах из прошитой овечьей же шерстью буйволиной кожи. На голове у него красовалась шапка из меха горностая. Шустро положив ещё одну стрелу на тетиву лука, охотник торопливо пошёл к раненному животному, но второго выстрела не понадобилось: подстреленная косуля лежала на боку, лишь судорожно дрыгая копытами. Следопыт присел над смертельно раненой серной, достал охотничий нож и со словами: «Прости, красавица», быстро перерезал ей горло, прекратив мучения благородной лани. После чего, вытерев лезвие кинжала от крови об шкуру убитой им оленихи, убрал тесак за пояс и, легко взвалив на плечи свою добычу, потопал назад, к Гиблому тракту, не забыв прихватить другой рукой и лук с колчаном стрел. Охота прошла удачно; Мирослав применил всё мастерство, каким владел, чтобы незаметно подкрасться на расстояние выстрела к этому крайне пугливому и чуткому созданию природы. Дружина князя Святослава двигалась по заваленной снегом дороге медленнее, чем предполагалось, и воины были вынуждены заниматься попутно ещё и охотой, дабы восполнять постепенно заканчивающиеся припасы, взятые ещё из Мирграда. Слава богам, что основная часть пути оказалась позади; по картам они практически дошли до излучины реки Волокеи, на другой стороне которой должен был располагаться Караим.

Мирослав вышел к Гиблому тракту и, сбросив с плеч косулю на заснеженную землю, цинично уселся на её тушку мягким местом да принялся выжидательно всматриваться вдаль, задумчиво перекидывая во рту сухую веточку, отломанную им от ближайшего валежника. Прошло примерно с полчаса, как молодой охотник вышел на заснеженную стезю, и вот из-за поворота показался тот, кого и поджидал Мирослав. Рыжеволосый великан, ведя под узду своего красавца-скакуна с притороченной к его спине здоровенной двуручной секирой, как волнорез, неторопливо брёл по засыпанной снегом дороге, уверенно протаптывая узкую тропинку для идущих следом воинов из княжеской дружины. Вторым за молодым богатырём, чуть поотстав, брёл ещё один гигант, только с русой гривой волос. В похожей манере он вёл за собой пегого коня, нёсшего помимо дорожной утвари ещё и внушительных размеров двуручный меч в ножнах, сделанный явно рукой большого мастера дел кузнечных.

Рыжий громила, увидев впереди по курсу отдыхающего Мирослава, на секунду остановился, нахмурился и неспешно последовал далее. На подходе к удачливому охотнику раздался его басовитый голос, больше похожий на гулкий рокот, сопровождающийся перезвоном пары сосулек, что образовались в его густой бороде за время не самого лёгкого путешествия:

– Мирка, ты чего на еде, аки на нужнике, восседаешь?! – неодобрительно пробасил Ратибор. – Совсем обалдел? Ты же знаешь, что так делать нельзя!

– Знать-то я знаю, да пока тебя, медвежонка дождёшься, моя пятая точка совсем замёрзнет… – Мирослав поднялся, активно при этом разминаясь. – Вот я и решил её погреть мальца, чем можно…

– Что случилось, почему заминка? – подошедший Яромир вопросительно уставился на приятелей.

– У нашего бравого охотника замёрзла его русая задница, – Ратибор иронично хмыкнул. – Может, ему по ней с ноги дать? Для сугрева, так сказать!

– Лучше на костерок уж тогда его посадить, на полешки тлеющие, – охотно поддержал рыжего товарища Яромир. – Тогда прогреет её, свою родимую, до костей…

– Кое-кто, я смотрю, хочет остаться без ужина сегодня, – Мирослав, хитро прищурившись, весело взглянул на друзей, попутно закидывая добычу на одну из рабочих лошадок, что вереницей шли следом, ведомые Далебором, одним из дружинников князя.