Литмир - Электронная Библиотека

Пику наследовал его сын Фавн[17] – второй царь Лаврента, отец Латина. Он тоже со временем был обожествлен и почитался как покровитель полей, лесов и пастбищ, а также скотоводства и сельской жизни.

Вернемся к «Энеиде» Вергилия. Итак, царь Латин благосклонно принял посольство троянцев и согласился выделить им землю для поселения. Более того, он отправил Энею в дар прекрасных коней и золотую колесницу, а также предложил ему в жены свою дочь Лавинию, хотя она и была ранее просватана за Турна, юного царя италийского племени рутулов.

Увидев с небес, что троянцы благополучно добрались до устья Тибра, богиня Юнона пришла в ярость. Она решила развязать кровопролитную войну между троянцами и италийцами, для чего отправила в Италию злобную фурию Аллекто, покровительницу ярости, гнева и раздоров. Аллекто наслала безумие на царицу Амату, жену Латина, которая явилась к мужу и стала пылко защищать интересы своего племянника Турна, настойчиво требуя, чтобы царь не отдавал их дочь замуж за Энея. Так и не убедив Латина, царица, уже полностью охваченная безумием, похитила Лавинию и спрятала ее в лесистых горах, чтобы расстроить предстоящую свадьбу дочери.

Сделав свое черное дело, Аллекто полетела в город рутулов Ардею. Она нашла Турна спящим во дворце и, обернувшись старой жрицей Юноны Калибой, предстала перед ним во сне. Мнимая Калиба пыталась разжечь гнев царя и направить его против троянцев и царя Латина. Однако Турн не воспринял слова старой жрицы всерьез и посмеялся над ее страхами. Тогда разъяренная Аллекто открыла свой истинный лик, превратившись в грозную фурию, а затем вселила в сердце юного царя гнев и буйство. Проснувшись, взбудораженный Турн решил немедленно начать войну против Латина и Энея и велел спешно собирать войска.

Покинув Турна, Аллекто полетела к лагерю троянцев и сделала так, чтобы юный Асканий, сын Энея, на охоте смертельно ранил ручного оленя, принадлежащего Тирру, пастуху царя Латина. Узнав о гибели оленя, Тирр немедленно созвал односельчан и, подстрекаемый Аллекто, повел их к лагерю троянцев. Они схватились с троянцами, и началось настоящее сражение, в ходе которого погибло несколько пастухов. Довольная Аллекто взмыла в небо и гордо похвасталась Юноне, что блестяще выполнила ее приказание и война между троянцами и италийцами теперь неизбежна. Юнона отправила ее обратно в подземное царство, заявив, что все остальное доделает сама.

В это же время пастухи с телами убитых устремились в Лаврент, где стали винить троянцев в злодеянии и требовать от царя Латина, чтобы он немедленно наказал иноземцев. В город прибыл и возмущенный Турн со своей дружиной, и стал еще более будоражить народ. Опечаленный Латин заявил беснующейся толпе, что не пойдет против воли богов и не будет воевать с троянцами. После этого он отказался от власти и затворился в своем дворце. Обычай требовал, чтобы царь в знак начала войны распахнул двери храма бога Януса, но, поскольку он отрекся от власти, за него это сделала богиня Юнона.

По призыву Турна со всей страны в Лаврент стали собираться военные отряды. Многие италийские племена прислали своих воинов: сабины (сабиняне), оски, марсы, аврунки, вольски и др. Кроме того, Турн отправил посольство в Южную Италию к могущественному греческому царю Диомеду с просьбой о помощи.

Энея очень беспокоили все эти приготовления италийцев, и он много размышлял о предстоящей войне. Однажды ночью к нему во сне явился увитый тростником старый речной бог Тиберин – покровитель Тибра. Он велел не страшиться войны и предсказал герою (как в свое время и Гелен), что тот заложит новый город (Лавиний) на том месте, где увидит лежащую на земле огромную белую свинью с тридцатью поросятами. А через 30 лет его сын Асканий возведет еще один город – Альбу. Кроме того, Тиберин посоветовал Энею отправиться к предводителю колонии аркадцев царю Эвандру и заключить с ним военный союз.

Эвандр, сын бога Гермеса (Меркурия) и прорицательницы Карменты (Никостраты, или Фемиды), по совету своей матери однажды покинул родной аркадский город Паллантий и отправился с нею и верными соратниками в Италию. Это произошло за 60 лет до Троянской войны[18], то есть примерно в первой половине XIII века до н. э. В Италии Эвандр был гостеприимно принят царем Фавном и получил от него во владение земли на берегу Тибра. Опять же по совету своей матери Карменты он основал укрепленный город Паллантий у подножия одного из притибрских холмов (или на самом холме), почти на том самом месте, где спустя несколько столетий возникнет Рим[19]. Эвандр назвал этот город либо в честь метрополии, либо в честь своего предка, либо в честь внука Палланта[20]. Кроме того, он познакомил жителей Лация с некоторыми музыкальными инструментами (лирой, флейтой) и с искусством письма (вероятно, это было греческое линейное письмо Б), а также ввел несколько новых культов, привезенных им из Греции, – это культы Пана Ликейского, Гермеса (Меркурия), Деметры (Цереры), Посейдона (Нептуна) Конника, Ники (Виктории) и Геракла (Геркулеса)[21].

Итак, на рассвете Эней проснулся и, вспомнив свой сон, горячо помолился Тиберину. Внезапно он заметил на берегу большую белую свинью с тридцатью поросятами, лежащую среди тенистых деревьев. Ликующий Эней тут же принес свинью и поросят в жертву Юноне и велел немедленно снаряжать корабли. По сообщению древнеримского ученого Варрона, при императоре Августе еще сохранялась память об этой свинье и поросятах: «…медные изображения их и сейчас выставлены в общественных местах, а тело свиньи, лежащее в рассоле, показывают жрецы»[22].

На двух кораблях Эней со спутниками отправился в плаванье по Тибру и к вечеру благополучно достиг владений царя Эвандра. Город аркадцев располагался как раз на том месте, где в будущем вырастут мощные стены Рима. Царь вместе с горожанами приносил жертвы богам в священной роще у городских стен, отмечая ежегодный религиозный праздник. Паллант, сын Эвандра, заметил корабли троянцев и устремился к ним. Встретившись с Энеем и расспросив его, он проводил троянцев к царю. Старец Эвандр приветливо встретил героя и благосклонно выслушал его просьбы о помощи и союзе. Он пригласил троянцев присоединиться к празднику и занять места за пиршественным столом. Во время пира Эвандр рассказал Энею о празднике, который они отмечали, и изложил историю о том, как герой Геркулес (Геракл), сын Юпитера (Зевса), посетил эти края.

Некогда Эврисфей, царь Тиринфа и Микен, приказал Геркулесу совершить очередной подвиг (десятый по счету) – доставить к царскому двору коров трехголового великана Гериона, живущего на далеком острове Эрифия в Океане (Атлантическом океане). Благодаря помощи бога солнца Гелиоса Геркулес благополучно прибыл на остров, убил великана и забрал его знаменитых коров[23]. На обратном пути в Пелопоннес герой перегонял коров через Италию и остановился отдохнуть на берегу Тибра у римских холмов, где в те времена находился маленький городок Паллантий, населенный прибывшими из Греции аркадцами, царем которых был Эвандр.

Пока Геркулес, отягощенный усталостью после долгого путешествия, сладко спал на лугу, несколько его коров похитил местный разбойник (или великан) по имени Как. Вергилий в «Энеиде» устами царя Эвандра довольно подробно описывает это событие:

Прежде, троянский мой гость, погляди на утес тот нависший:
Видишь, – отброшены вдаль обломки скал, и покинут
Дом на склоне горы, и с откоса осыпались камни.
Там пещера была, и в глубинах ее недоступных
Прятался Как-полузверь и скрывал от света дневного
Гнусный свой лик. У пещеры его увлажненная теплой
Кровью дымилась земля, и прибиты над дверью надменной
Головы были мужей, оскверненные гноем кровавым.
Чудище это Вулкан породил, – потому-то из пасти
Черное пламя и дым изрыгал великан кровожадный.
Время, однако, и нам принесло желанную помощь,
Бога к нам привело. Появился мститель великий:
Подвигом гордый, сразив Гериона трехтелого в битве,
Прибыл в наш край победитель Алкид и добычу, ликуя, —
Стадо огромных быков – вдоль реки он гнал по долине.
Кака неистовый дух соблазняло любое злодейство,
Хитрость любая; не мог он и тут удержаться от козней:
Самых прекрасных быков четырех увел он из стада,
Столько же телок украл, отобравши самых красивых.
Но, чтобы след их прямой похитителя тотчас не выдал,
Чтобы указывал он в обратную сторону, – вел их
Дерзкий разбойник за хвост, и упрятал в недрах пещеры.
Ищущим путь указать не могли никакие приметы.
С пастбища тою порой погнал Юпитера отпрыск
Сытое стадо свое, чтобы дальше в дорогу пуститься.
Тут замычали быки, огласив призывом протяжным
Рощи окрест, и с холмов побрели они с жалобным ревом.
Голос в ответ подала из пещеры глубокой корова,
Сделав напрасными вмиг сторожившего Кака надежды.
Гневом вспыхнул Алкид, разлилась от обиды по жилам
Черная желчь; узловатую он хватает дубину,
Мчится по склонам крутым к поднебесной горной вершине.
Тут-то впервые мы все увидали испуганным Кака:
Бросился тотчас бежать в испуге он прямо к пещере,
Эвра быстрей полетел, словно выросли крылья от страха.
Цепи железные он оборвал, на которых над входом
Камень тяжелый висел, прилаженный отчим искусством,
Глыбою дверь завалил и в пещере заперся прочно.
Но приближался уже, скрежеща зубами свирепо,
Славный тиринфский герой и рыскал яростным взором
В поисках входа везде. Обежал он, гневом пылая,
Трижды весь Авентин, понапрасну трижды пытался
Камень-затвор отвалить и садился трижды, усталый.
Глыба кремня на хребте над пещерой Кака стояла,
Между утесов крутых выдаваясь острой вершиной;
Там, как в удобном дому, гнездились гнусные птицы.
Влево клонилась она, над рекой нависая высоко, —
Справа налег Геркулес и скалу расшатал, обрывая
Корни в недрах горы, и, со склона обрушившись, глыба
Пала; паденье ее отдалось словно громом в эфире,
Дрогнули берег и дол, и поток отхлынул в испуге.
Кака подземный чертог открылся взору Алкида,
Новый провал обнажил глубины темной пещеры, —
Так разверзает порой напор неведомой силы
Пропасть в толще земной, и богам ненавистное царство
Взору является вдруг в глубине зияющей бездны,
И от проникших лучей трепещут бледные маны.
Вор, застигнут врасплох внезапно хлынувшим светом,
Заперт в полой скале, метался с воем истошным;
Стрелами сверху его осыпал Геркулес и любое
В ход оружье пускал – и огромные камни, и сучья.
Видит Как, что ему от погибели некуда скрыться;
Начал он дым изрыгать из пасти, – дивное дело! —
Все свое логово мглой непроглядной наполнил поспешно.
Зренья героя лишив, сгустилась под сводом пещеры
Дымная тьма – лишь порой прорезал ее пламени отблеск.
Тут не стерпел Геркулес и в провал, огнем полыхавший,
Прыгнул стремглав – туда, где сильней колыхался волнами
Дым, где черный туман по пещере бурно клубился.
Кака во тьме он настиг, изрыгавшего дым бесполезный,
Крепко руками обвил, и прижал, и сдавил его, так что
Вылезли тотчас глаза, пересохло бескровное горло.
Двери сорвав, отворил Геркулес пещеру злодея,
Небо увидело вновь похищенный скот (отпирался
Вор понапрасну) и труп безобразный, который Алкидом
За ноги вытащен был. А мы, наглядеться не в силах,
Страшным дивимся глазам и мохнатой груди полузверя,
Смотрим в раскрытую пасть, из которой не бьет уже пламя[24].
вернуться

17

Вергилий. Энеида. VII. 47–48; Тертуллиан. К язычникам. II. 9; Юстин. XLIII. 1. 6; Арнобий. II. 71; Лактанций. Божественные установления. I. 22. 9; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. IV. 4–6; Августин. О граде Божием. XVIII. 15; Сервий. Комментарии к Энеиде. VIII. 314; Ср.: Диодор Сицилийский. VI. 5.

вернуться

18

Вергилий. Энеида. VIII. 333–336; Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 31. 1–2; II. 1. 3; Тит Ливий. I. 7. 8; Овидий. Фасты. I. 467–542; Плутарх. Римские вопросы. 56; Павсаний. Описание Эллады. VIII. 43. 2; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. V. 1–2; Ср.: Варрон. О латинском языке. V. 21; Сервий. Комментарии к Энеиде. VIII. 51; Первый Ватиканский мифограф. I. 69.

вернуться

19

Вергилий. Энеида. VIII. 97—101; 313; 337–358; Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 31. 2–3; Овидий. Фасты. I. 467–542; Страбон. V. 3. 3; Павсаний. Описание Эллады. VIII. 43. 2; Юстин. XLIII. 1. 6; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. V. 3; Ср.: Солин. I. 14; Сервий. Комментарии к Энеиде. I. 273; VII. 678; VIII. 51; Первый Ватиканский мифограф. I. 69. 2.

вернуться

20

Полибий. Всеобщая история. VI. 2; Вергилий. Энеида. VIII. 51–54; Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 31. 4; 32. 1; II. 1. 3; Тит Ливий. I. 5. 1; Павсаний. Описание Эллады. VIII. 43. 2; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. V. 3; Ср.: Варрон. О латинском языке. V. 53; Фест. Palatium; Сервий. Комментарии к Энеиде. VIII. 51; Исидор Севильский. Этимологии. XV. 3. 5; Первый Ватиканский мифограф. I. 69. 2.

вернуться

21

Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 32. 3–5; 33. 1–4; 40. 2; Тит Ливий. I. 7. 8; Овидий. Фасты. V. 91—106; Тацит. Анналы. XI. 14; Гигин. Мифы. 277; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. V. 3–4.

вернуться

22

Варрон. Сельское хозяйство. II. 4. 18; Ср.: Кассий Гемина (См.: Диомед. GL. I. 384) ошибочно связывает рассказ о свинье с историей Ромула и Рема.

вернуться

23

См., напр.: Гесиод. Теогония. 280–294; 981–983; Аполлодор. Мифологическая библиотека. II. 5. 10.

вернуться

24

Вергилий. Энеида. VIII. 190–267; См. об этой же легенде: Проперций. Элегии. IV. 9. 1—20; Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 39. 1–4; Тит Ливий. I. 7. 4—11; Овидий. Фасты. I. 543–584; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. VI–VII; Сервий. Комментарии к Энеиде. VIII. 190; Первый Ватиканский мифограф. I. 68.

6
{"b":"750468","o":1}