– Слушаю, Миша! Ты только не волнуйся, пожалуйста!
– Вы читали роман Булгакова, Семен Маркович?
– «Мастер и Маргарита»?
– Там было все так красиво описано… Патриарший пруд, иностранец. – Он сжал кулак. – Я с самого начала почувствовал: что-то было не так, понимаете? У него золотой перстень с печаткой в виде перевернутого креста и запятой в верхнем углу. Я видел этот знак, а потом вспомнил. Так первые христиане обозначали символ сатаны. Я в свое время увлекался демонологией, много читал на эту тему. – Сайкин виновато улыбнулся. – Принято считать, что знак демона – это пентаграмма. Но это не так. Пентаграмма – древний религиозный символ, ее использовали египтяне, персы, вавилоняне, кельты. И перевернутый крест тоже ничего общего с демоном не имеет. Апостол Петр, по преданию, просил, чтобы его распяли на перевернутом кресте. Единственно настоящий символ дьявола – это крест с низкой перекладиной и кривая запятая в верхнем углу…
Зеленые цифры на мониторе беспокойно заморгали, внутри прибора что-то тревожно пискнуло.
– Это еще не все, Семен Маркович! Все мое проклятое любопытство! Короче, я скачал приложение из Интернета…
– Какое приложение, Миша?!
– Приложение к компьютерной игре или что-то в таком роде. Только это не игра никакая!
Вроде квеста. Возьмите у моей жены смартфон, в закладках есть ссылка…
Лифшиц озабоченно нахмурился.
– Миша, родной, я в своем-то смарте разобраться не могу!
– Попросите кого-нибудь! Это очень важно! Слушайте меня, Семен Маркович, а еще лучше, запишите!
Лифшиц включил на смартфоне диктофон. Сайкин быстро заговорил, речь его приобрела четкость и ясный смысл. Семен Лифшиц всегда обладал хорошей памятью, несмотря на пропущенные за боксерскую карьеру удары по голове, как он любил иногда подшучивать в компании друзей. Он кивал в такт слов, слетающих с губ больного, и по мере рассказа история уже не казалась ему такой уж сумасшедшей.
– У меня к вам еще одна просьба, Семен Маркович…
– Говори, Миша! Сделаю все, что смогу.
– В Яффо живет мальчик. Его зовут Юсуф, он инвалид, не может ходить. Женя вам даст точный адрес. Я раз в месяц присылаю его семье деньги. Если меня не станет, позаботьтесь о нем, деньги возьмите из моей страховки. Я мог бы попросить супругу, но она побаивается арабов… – Он смущенно улыбнулся.
Хлопнула дверь, вошла смуглая медсестра.
– Выйдите, пожалуйста! – Она обернулась, нахмурила густые, сросшиеся у переносицы брови.
– Семен Маркович… – прошептал Михаил. – Прошу вас, поверьте мне! Я не сумасшедший!
Палата как-то очень быстро наполнилась людьми в голубых халатах, кто-то склонился над беспомощным пациентом, звучали отрывистые и непонятные для обывателя слова. Высокий мужчина в скрывающей нижнюю часть лица маске взял Лифшица за локоть и вежливо, но решительно выпроводил за дверь.
– Будьте добры, подождите в холле! – сказал он по-русски с характерным твердым питерским выговором.
В коридоре к нему уже спешила Женя. Выдержав немой молящий взгляд девушки, тренер обнял ее за плечи.
– Ничего не могу пока сказать, Женя! Будем молиться за Мишу!
Он довез девушку до дома, Сайкин с женой и трехлетним сыном жили в Батяме, по соседству с четой Лифшиц.
– Ваш муж меня просил найти какую-то закладку в его смартфоне, – сказал он извиняющимся тоном. Бедной женщине и так было несладко!
Женщина понимающе кивнула, достала из сумочки плоский гаджет, довольно быстро обнаружила искомое.
– Здесь всего две закладки, одной больше трех месяце. – Она почему-то виновато улыбнулась. – Миша купил этот смарт недавно…
– Вы можете отправить их мне по Ватсапу?
Женя поколдовала над смартфоном.
– Отправила.
– Спасибо! – Лифшиц услышал характерный звук на своем смарте, немного помедлил и неожиданно сказал: – Я думаю, лучше вам пока не заходить на сайт этой игры.
– Мне сейчас не до игр!.. – вздохнула женщина. Присутствие тренера немного взбодрило ее.
– Вот и славно! Я вам позвоню!
Вернувшись домой, он переписал с диктофона все, что рассказал Михаил, в толстую тетрадь, затем включил компьютер, набрал в поисковике имя Риман Марк, не отвечая на удивленные расспросы жены, громко присвистнул. Помедлив, нажал на синюю строчку в Ватсапе, пару минут ждал, пока загрузится красочная заставка. Обычно супруги смотрели канал Российского телевидения, но в этот вечер Лифшиц, повинуясь все тому же инстинкту, переключил программу. Шла криминальная хроника. К вечеру количество самоубийц выросло до двадцати шести человек. Все без исключения были из семей обеспеченных израильтян. Врачи, юристы, инженеры…
– Что творится, Сема! – скорбно поджала губы супруга тренера.
Новый репортаж транслировался из пригорода Тель-Авива. Камера наехала на стоящий торцом к мусорному ящику автомобиль «ниссан-микро». В кадр попал серийный номер автомобиля. Машину опоясывала желтая ленточка. Репортаж завершался, ведущий говорил слишком быстро, чтобы Лифшиц с женой понимали суть его речи, но красноречивей слов были черные пятна крови, растекшиеся по салону автомобиля.
Жена сморщила нос:
– Сема, выключи эту гадость!
Семен Маркович послушно переключил на российский канал – лицо супруги посветлело: там транслировали старый советский фильм Марка Захарова. Бесподобный Андрей Миронов пел задушевным голосом: «А ба-боч-ка крылышками бяк-бяк-бяк-бя-як!»
– А за ней воробушек прыг-прыг-прыг-прыг! – пропел Лифшиц, чем вызвал радостный смех жены.
– Сема, я тебе говорила, что тот самый медведь таки прошелся по твоему уху!
Лифшиц обнял жену, заглянул в лицо, все микроскопические детали которого изучил за тридцать лет совместной жизни, улыбнулся своей фирменной улыбкой, делавшей его так похожим на французского киноактера.
– Соня, я тебе говорил, что у меня в Ленинграде куча старых друзей?
5
Апрельское солнце жарило, как в середине лета. Таяли ноздреватые кучки снега, жизнерадостно журчали талые ручьи.
Сергей решил поехать домой на электричке.
– Вспомню молодость! – улыбнулся он.
Виталик озабоченно посмотрел на друга.
– Ты уверен, Авдей?
– А ты собирался меня здесь до старости держать?
– Будешь на глазах, так спокойнее!
Мужчины рассмеялись, вспомнив цитату из старого фильма.
– Все будет хорошо, Сом! – Сергей крепко сжал руку товарища. – В очередной раз убедился: соленый огурец свежим стать не может. Если ты алкоголик, то это уже навсегда.
– Что будешь делать в городе?
Авдеев повернул лицо к солнцу, прищурился.
– Пробегу кросс, потренируюсь… Опять же в хате прибраться не помешает.
– А потом?
– Придумаю что-нибудь, – усмехнулся он. – На собрание анонимных алкоголиков схожу. Давно там не был.
Они обнялись, Сомов незаметно сунул скрученные жгутом купюры в карман куртки друга.
– Позвони, как приедешь!
Сергей кивнул.
– Батюшке привет передавай!
Он направился по лесной тропе, ведущей к железнодорожной станции. За время запоя вынужденно скинул несколько килограммов, привычное к регулярным тренировкам тело жадно требовало движения. Жанна считала его болезненное пристрастие к спорту проявлением невроза, он посмеивался над подругой, привыкшей все подвергать самоанализу.
На следующий день после банного детокса они провели с Сомовым небольшой спарринг. Мышцы привычно откликались на нагрузку, друзья хорошо знали манеру боя друг друга, Виталик владел четким лоу-киком, как называется удар ногой по бедру противника, сильной стороной Авдеева был бокс. Мужчины гарцевали по импровизированному рингу на поляне перед домом. Сергей на собственной шкуре ощутил всю тяготу недельного запоя. К концу второго раунда его дыхание стало прерывистым, пот заливал глаза, сердце звонко стучало в висках.
– Могло быть и хуже! – сухо прокомментировал Сомов, влепив свой фирменный лоу в бедро товарища.
Лес укрыл человека в своих объятиях, мохнатые лапы елей сладко пахли смолой, заливисто пели птицы. Тропинку перебежала белочка, взлетела по стволу сосны, цепляясь острыми коготками за древесную кору, сверкали, как бусинки, черные глаза зверька. Путь преграждал широкий ручей, безмятежно журчала темная вода. Сергей опустился на четвереньки, зачерпнул ладонью, поднес к губам, от холода заломило зубы.
