«Внутри только мирные жители; пять или шесть человек, - крикнул он по-английски.

  - Кто из вас это сказал? - потребовал ответа американский офицер.

  Али медленно замахал рукой из стороны в сторону.

  «Хорошо, вставай!»

  Он услышал металлический треск взведенного автоматического ружья, но Али медленно поднялся на ноги. Через открытые ворота он мог видеть иракских солдат, которые теперь сидели на земле, положив руки на голову; Американские солдаты стояли, направив на них оружие. Вертолеты приземлились еще дальше, их винты медленно вращались. С тыла подошел солдат и похлопал его. «Он чистый майор, - сообщил он.

  'Какое у тебя имя?' - спросил офицер.

  «Али Хамсин».

  «Я майор Броган. Теперь, Али Хамсин, ты говоришь мне, что внутри осталось всего несколько человек. Вы можете сказать им, чтобы они вышли?

  «Они напуганы; какие гарантии вы можете дать в их безопасности? - спросил Али. Майор Броган какое-то время смотрел на него.

  «Скажем так. Если они выйдут сейчас, то будут в безопасности. Через минуту мы войдем, и все, кто останется внутри, будут убиты ». Али поспешно крикнул в открытую дверь, и через несколько секунд оставшиеся сотрудники выбежали наружу. Али смотрел, как американцы окружают дом, а затем по сигналу они разбили окна, бросили светошумовые гранаты в комнаты и ворвались внутрь. Он услышал крик; стук дверей и грохот опрокинутой мебели, но без выстрела. Майор Броган подозвал его.

  «У нас была информация, что это было одно из укрытий Кусая Хусейна, но я думаю, мы снова его упустили. Когда он был здесь последний раз?

  «Он не был… Я его здесь вообще никогда не видел», - заявил Али.

  'Да правильно!' - сказал майор Броган. 'Это то, что все они говорят. Мне кажется, он и его брат Удай были полными психами, но вы все равно пытаетесь их защитить ». Он посмотрел на Али, склонив голову набок. «Вы не один из тех, кто работал на него, не так ли?» Али задумался, как на это ответить, но майор Броган избавил его от неприятностей. «В любом случае, мы найдем вас в базе данных и посмотрим, что там написано».

  Американцы окружили их и отвели на несколько сотен метров от дома. Они наблюдали, как один из вертолетов Apache взлетел и полетел к зданию. Он выпустил залп ракет; дым и пламя вылетели из окон, и затем дом рухнул в груду обломков под завесой дыма. Американцы приказали им сесть, но им больше не приходилось держать руки на макушке. Через некоторое время они начали бормотать друг другу о том, что с ними может стать. Али ожидал, что американцы прикажут им заткнуться, но они, похоже, не возражали, чтобы они разговаривали друг с другом.

  Через час подъехали два больших грузовика, и из них вышли еще несколько солдат. К удивлению Али, первое, что они сделали, это выдали каждому мужчине бутылку воды и вакуумную упаковку хлеба питта. Затем они приказали им забраться в кузов грузовиков, и небольшая колонна двинулась по дороге в Багдад и в конце концов остановилась возле старой тюрьмы.

  * * *

  Али уставился на неравномерное лоскутное одеяло краски на стенах камеры. Он предположил, что он скрыл граффити, которые предыдущие обитатели нацарапали, чтобы записать дни своего заключения, или оскорбления, написанные против жестокого режима, который их запер. Он задавался вопросом, были ли эти заключенные казнены, или умерли в тюрьме, или даже в конечном итоге освобождены. Он подумал, что, возможно, ему следует начать запись своего собственного заключения. До сих пор он испытывал периодические приступы страха, что его работа в правительстве и его недавняя связь с Кусаем Хусейном будет раскрыта, и это сопровождалось постоянным беспокойством за свою семью и их возможную судьбу. Перед падением Багдада его утешали сообщения зарубежных новостей, в которых говорилось, что правительственные здания и другие стратегические цели подверглись точечной атаке американских ракет со спутниковым наведением, но жилые районы были сохранены, но с тех пор, как он видел его жену и сына. С момента прибытия ему давали регулярную еду, питье и упражнения; он привык к запаху несвежей мочи и дезинфицирующего средства. Помимо беспокойства, его другой большой проблемой была скука.

  Человек, с которым Али жил в камере последнюю неделю, Джамал Гариб, спал и сильно храпел; Али стало жалко жену. Гариб утверждал, что был одним из высокопоставленных членов партии Баас в Тикрите, и ему надоели рассказы о том, как он неоднократно встречался с Саддамом Хусейном и каким великолепным лидером он был. Али был вынужден выслушать его бесконечные рассуждения о том, где пропал президент и как скоро он, вероятно, выйдет из укрытия, чтобы возглавить сопротивление армии вторжения.

  Ход его мыслей был прерван шагами по коридору; по крайней мере, три человека, решил он. Он мог сказать, что один из них был тюремщиком, который привык к ритмичному звяканью ключей, прикрепленных к его поясу, когда он шел по коридору за пределами камер.

  Со смесью опасений и интереса он понял, что они остановились возле его камеры. Звон ключей сменился дребезжащим лязгом, когда дверные замки открылись, и вошел большой сержант, который держал ключи, в сопровождении двух пехотинцев и неряшливого штатского с бородой.