– Нет.

– Значит, как член.

– Что?

– Что?

– Ты идиот, скажи честно? – она сморщилась, будто лимон откусила.

– Да, но ты же понимаешь, что я имею в виду. Я член тоже ощущаю, но управлять не могу, – и я расхохотался собственной тупой шутке так искренне, как только мог. Истерика, наверное.

Как ни странно, женщина тоже смеялась. Увидев, что я на нее смотрю, она успокоилась.

– Шутка тупая и в целом убогое чувство юмора у тебя, но твое настроение мне частично передается. Пока я не хочу ему сопротивляться, я тебя изучаю.

– Зачем?

– Ты странный. Внесистемный. Не должен был прорвать пелену. Хотя, по правде говоря, должен был, но вот в этом моменте. А ты сдержался, не убил этого неудачника, зря кстати. Жизнь у него отстой будет. Но ты сдержался, нагнул судьбу, сам того не зная, и продолжил свою жалкую жизнь. А потом каким-то образом вернулся сюда и все переиграл. Сделал так, как должен был семнадцать лет назад. И я не понимаю, как такое возможно, кто позволил и зачем. Вариантов настолько много, что гадать без пользы, мало данных, – говоря это, она ходила по комнате из стороны в сторону.

– Допустим, я принимаю этот сюр за чистую монету, даже весело. Из того что ты говоришь, первый вывод – судьба обиделась и нагнула меня.

Зачем только ждать столько.

– Говорю же, идиот. Судьбы нет в вашем мире, а в моем Судьба – раздел Магии. По факту ты у нас двойная аномалия. Это значит сразу несколько вещей, но я тебе пока ничего не скажу.

– Пока?

– Пока.

– А когда?

– Когда примешь решение.

– Небо, а ты можешь более предметно свой рот открывать? А то говоришь много, а ниче не понятно, – я уже начинал злиться.

Чего она о себе возомнила, клава.

И тут мне стало очень больно. Пантера сорвалась с места, наступила носком мне на ногу, второй ногой прописала мне с колена в подбородок. Затем убрала ногу с моего носка, ударила в солнечное сплетение кулаком, сделала полшага назад и выбила мне челюсть с разворота ногой. Схватила за волосы, не давая упасть, и прямым профессиональным ударом ногой в грудь, вышвырнула меня из дома через окно. Его я разбил своей спиной под крик ЭТО СПАРТАААА, который, впрочем, звучал только в моем сознании.

Я лежал в канаве в метре от дома. Я – боль. Все тело болело, легкие горели, я тщетно пытался вдохнуть и не мог, паника пришла в момент, когда я это осознал, попытался встать, разогнуться – не вышло. Я просто лежал в позе эмбриона и не мог даже рта открыть.

Все это произошло настолько быстро, что восстановить цепочку событий, а точнее ударов, я смог не сразу.

– А теперь, когда ты соблаговолил отнестись к моим словам серьезно, слушай и запоминай: Ты – жалкий червяк, без силы, без системы, без навыков и знаний, твоя стремная жизнь закончится, когда тебя пырнет ножом в баре пьяный бородатый гомосек. Я серьезно. Тебя убьет бородатый педик за то, что ты сломаешь нос его парню, в течении нее ты не добьешься ничего и гордиться будешь только парой сотен баб, с которыми успел переспать. Большинство из них не тянут на гениев в постели, а некоторые и вовсе, страшные как помесь огра и гоблина. Еще будешь гордиться переоцененным умом и своим мотоциклом. ВСЕ! Ты никчемен и слаб. Нравится, что нет лифчика? Никогда тебе такой женщине как я свой член в рот не пристроить, потому что ты ничтожество. А жив ты пока только потому, что тебе повезло, а мне интересно. Я понятно изъясняюсь? – эта фурия нависла надо мной и кричала мне в лицо свою обидную чушню, но сделать я ничего не мог

– Агхаррр…

– Больно, щенок? Привыкай, – пантера отступила, и казалось, успокоилась.

Я все так и лежал, дыхание постепенно возвращалось, боль усиливалась, пошевелиться я все так же не мог.

– Ахахаххах, аргх, кха, ках.

– Чего смеешься, червяк? – она вопросительно подняла бровь.

– Всегда знал, что все бородачи – гомосеки на самом деле, ахахахахах.

Я смеялся так, как никогда. Мне было больно, челюсть саднила так, что мой смех больше похож был на кашель курильщика, но мне было плевать, я радовался.

Бородатый педик убил за своего парня, ахахахахах.

Ксунауфейн смотрела на меня с изумлением, лицо вытянулось как у лошади, пардон, очень красивой лошади, в глазах неверие, возмущение и что это, зайка, уважение?

– Еще чего, ничтожество, далеко до уважения, но ты меня удивил, поразительная смелость. Ты ведь думал, что я тебя убью, – она развернулась и посмотрела своими прекрасными гляделками прямо в мои, обычные.

– Ага, ну и смысла умолять, если итог один? Лучше сдохну с улыбкой на своем портрете, так оно веселее, знаешь ли, – я попытался сесть, не вышло.

– Ладно, выздоравливай.

В ее руке появился красный пузырек, прям как из Диабло, она открыла его зубами и вылила содержимое мне на голову. Спустя секунду боль прошла, я смог расслабиться и лечь ровно, жидкость словно впиталась в меня не оставляя следов, а бутылёк растворился в руках Эльфийки.

– Воу! Это в какой аптеке такая штука? – сказал я, садясь на влажную от росы траву.

– Идиот, это Зелье лечения. Ты в курсе. И в курсе, что нет ее в твоем мире.

– В МОЕМ мире? Ты уже второй раз это сказала, – я уставился на нее снизу-вверх как ребенок на мотоцикл.

– Да. Миров много. Но тебе еще рано знать детали. Возвращаемся к тому, что нужно было выяснить до того, как ты решил попробовать себя в роли моей груши.

Ксунауфейн успокоилась, села на завалинку, опять закинула ногу на ногу и пристально на меня посмотрела.

– Платье замараешь, жопу простудишь, потом воспаления всякие по-женски, вонять будет ужасно, тебе оно надо? – я в своем репертуаре, петросянить до смерти, аминь!

Жаль, что ей не нравятся мои шутки, я с их помощью не одну мадам в постель затащил, а эта совсем не шарит, или намеренно игнорирует?

– Выбирай.

Это было произнесено глухо, как удар грома где-то очень далеко, но отчетливо. Сразу понятно, что вопрос не простой, а такой от которого много чего зависит. Я это сразу считал и проникся моментом, вмиг стал серьезен, сел, посмотрел прямо на девушку и спросил:

– Варианты?

– Всего два, Маркуш, – она показала указательный палец, – первый: ссышься, отказываешься, и просыпаешься в своей жесткой постели с той бабой без сисек, а потом все как я говорила, – разогнула средний, – второй: идешь со мной и почти наверняка сдохнешь почти сразу, от глупости или наглости, как повезет, – затем она согнула обратно указательный, не сгибая средний.

Коза.

– Сдохнуть когда-нибудь потом или сдохнуть вот-вот, но успев увидеть гномиков и драконов? – я изобразил восхищение.

– Имбецил. С драконами познакомиться мечтают только имбецилы, – она смотрела на меня как на идиота, опять.

– А вот я знаю осла, у которого получилось.

– Пламя Инферно, ты конченый, – Ксунауфейн дала себе натуральный фейспалм и села, закрыв голову руками, меня все это забавляло. Я откровенно выжимал все из этого трипа.

– Да не трип это, идиот! Это реальность, только не та серая безжизненная, в которой живешь ты, а настоящая. Сейчас я даю тебе выбор, остаться в городе Агента Смитта и дрочить на красотку в красном, или пойти со мной и увидеть Зион, она подалась вперед и в ее руках натурально появились две таблетки, синяя и красная.

– Ты сама-то его видела? Дерьмо же, и роботы стремные! – я отвернулся, разглядывая тополь в трех метрах.

– Я знаю, что ты все понял, кончай петросянить, – это было произнесено с нажимом.

– В том и дело, Ксу… Как там тебя? Ксу кто? Ай, плевать, будешь Ксюха. Дело в том, что не понял. Куда идти? Что там делать? Зачем и кому я там, а главное зачем? Пойти потому что психопатке, которая может и иногда хочет порвать меня на тряпки, это интересно? Спасибо-пожалуйста! Уж лучше без титек и хорошо поставленных вертушек, – я встал и начал выбираться из канавы.

– Это твой окончательный выбор, Марк? – прозвучало в спину, когда я, наконец, преодолел подъем.