Литмир - Электронная Библиотека
A
A

  - Лир! - воскликнула Кэндл, - Не надо! Не уходи!

  Боль сжала Рейну по бокам, чтобы удержать ее, но она не поддавалась. Она выскочила из укрытия. Поднеся шелл к губам, она добавила его протяжный стон к гудению и звукам домингонского аккомпанемента. Глаза Кэндл были закрыты от ее собственных слез. Она не могла быть удивлена громким голосом своей дочери; Кэндл не потеряла ни одной ноты в своей собственной игре.

  Шелл издал серьезный звук, похожий на низкий гудок в туманных берегах летнего утра на Тихом озере. Какой-то буксир покидает гавань, чтобы начать свой день сбора налогов с овец, товаров и однодневных туристов через озеро.

  Почти сразу же заскрипели половицы в большом холле. В последний раз последний из Озмистов просочился наружу тысячью отдельных струек пара. Они наполняли комнату пудровым теплым присутствием, ароматом. Изумленным глазам Бррра они стали другого оттенка белого - сначала лавандового, подумал он, но потом серебристо-зеленого. Как будто под заклинанием, наложенным Момби, они тоже помнили свое особое происхождение, происхождение не в духе, а в органических аналогах духа.

  Тип с грохотом упал на пол. Рейна увидела, как он упал. Она металась между тем, чтобы повернуться к нему, и тем, чтобы повернуться к отцу, чья форма Слона впервые начала шевелиться. В знак сочувствия кожа Рейны задрожала и запульсировала - от переносицы до корней волос. Кончики пальцев, подмышки и бедра сразу заалели, как будто Озмисты передали ей какое-то иссушающее средство, порошок аммиака или щелочи

  Момби привлекла к себе более пристальное внимание. Ее шляпа съехала с головы, обнажив скальп, почти такой же лысый, как драконье яйцо.

  - Что ты наделала! - крикнула она Рейне. Она ползла и наполовину поднялась на одно колено, как будто не могла подняться достаточно быстро и решила было пронестись через всю комнату, чтобы ударить Рейну, если бы только она сохранила более крепкую форму. С более гибкими суставами.

  - Что ты здесь делаешь? Откуда ты взялась? Никто не давал тебе разрешения. Я тебя не вызывала!

  6

  Слон ревел. Лир скалился. Огромные позвонки скрипели так же громко, как угабумишские кастенеты. Хобот раскачивался, копыта скребли воздух, и огромные клочья черной шерсти, словно горсти выжженной травы, просеивались сквозь мрак на телегу и пол. Слон трубил в трубу, но была ли это предсмертная мука или сигнал смертельного триумфа, Трусливый Лев сказать не мог.

  Он и не пытался. Он и сам был напуган до полусмерти.

  Только Император казался невозмутимым. Спустя столько времени он по-прежнему стоял на коленях, оставаясь невозмутимым. Он сложил руки вместе, а затем откинул воротник своей великой мантии. Она упала с его шеи, спустилась на полруки, но на этом остановилась. Император открыл глаза и сказал:

  - Лир-Бастинды сын. Я никогда не знал тебя.

  Насколько Лев мог судить, шум не был ни животным, ни человеческим. Слон, дрожа, поднялся на задние лапы, как будто мог упасть на Ла Момби и расплющить ее. Озмисты вокруг него стали переливчато-изумрудными, как свет, падающий на тысячу жужжащих жуков в полете, золотые и изумрудные, изумрудные и золотые, цвета Лурлинемаса, цвета соснового полена в солнечном свете шампанского. В сумерках снаружи воздух наполнился хлопаньем крыльев почетного караула Птиц, круживших над куполом и кричавших:

  - Лир жив! Лир жив!

  - Засада! - взвизгнула Ла Момби, - Переворот!

   Ее немногочисленные охранники упали на пол, охваченные паникой и парализованные, как показалось Типу, скрюченные, опрокинутые на бок, с руками между ног. Какой-то припадок. Слон поднялся на одну ногу. Его бивни отвалились, а шкура содралась. Там притаился голый человек в синяках, он был меньше, чем новорожденный слоненок. Он стряхнул с себя маскировку и силой вернулся назад, чтобы пожить еще немного, хотел он того или нет.

  Снаружи Птицы услышали вопль Ла Момбея и набросились на оцепление, которое она установила вокруг здания - соединенные конечности пауков-головорезов. Каждая птица выбрала свою цель. Даже крапивница Доуси смогла вырвать одного паука из рук своих партнеров, поднять его в воздух и, когда она поднялась настолько высоко, насколько могли унести ее крылья, сбросить свой груз, чтобы он разбился о купол Эстетикума.

  Рейна слышала, как бьется купол. Она взывала к отцу, даже когда спешила к Типу, но скребущая боль по каждому дюйму ее тела затянулась в сеть, вытягивающую воздух из легких, и она упала.

  7

  Рейны не было целых семь дней. Тем временем, поскольку события того вечера считались конфиденциальными, и жители Изумрудного города больше ни о чем не говорили.

  В свете разоблачения вероломства Момби иск Оза о мире был отложен. Эмиссары обеих армий снова подняли свои посохи и мечи, на всякий случай. Однако они держали их недолго. По прошествии десятилетия война имеет свойство стареть. Солдаты из противоборствующих контингентов поделились своим хлебом и расположились за переносными игровыми досками. Некоторые батальоны участвовали в соревнованиях по пению, организованных Элли, которая в драке превращалась в своего рода безумную распорядительницу церемоний, талисман обеих сторон.

  - Что я могу вам сказать? - сказала она своим друзьям, пожимая плечами, - Война - это безумие.

  После того как Лир восстановил достаточно человеческих мышц, чтобы быть в состоянии упасть на Варкисон, Кендл и Бррр внесли его в палатку, приготовленную для него прямо у дверей Эстетикума. Маленькая Даффи, запасшись мазями и палиативами всевозможной силы и гадости, будь то полезные или поддельные, ждала там. Она снова принялась за пациента, которого впервые встретила в молодости, когда на него напали драконы. Лир, юный Лир, упал с неба, лишенный всякой возможности. Все эти годы спустя она вспомнила его форму и хорошо выполнила свою работу, хлопнув мистера Босса по запястью, когда он попытался помочь слишком сильным предплечьем. Колчан талантов ее мужа, похоже, не включал в себя особого ухода за больными.

202
{"b":"750365","o":1}