Так вот как всё будет идти. Джо внимательно оглядела Филиппа. Его рыжевато-каштановые волосы окружали голубые глаза хипстерскими волнами; его лицо можно было бы назвать «точёным» или даже «в стиле старого Голливуда», вот только пропорции были неправильными, как у карикатуры. На нём была мятая рубашка и вельветовые брюки, которые слишком туго обтягивали бедра. А у тебя, случайно, нет фетровой шляпы, парнишка?

Джо сохранила спокойный голос.

– Я бы хотела услышать мнение Терезы, если вы не против.

– Я против. А вы, кажется, не понимаете, что ей нечего вам рассказать, что могло бы помочь. И всё же вы рушите ей психику без всякой причины. Если бы я был дома, когда вы позвонили, то сказал бы ей послать вас к чёрту.

– Ваше беспокойство за невесту умиляет. Однако, кто-то задушил её тётю, и нам нужно проводить расследование, против вы или нет. Итак. Мы можем задать вопросы здесь, пока вы будете держать её за руку, или же мы пригласим её в участок, и там вас не пустят в комнату допроса. Выбирать вам. Если честно… – осеклась Джо, и ее взгляд заметался между сидящими на диване, – весьма подозрительно, что вы так отказываетесь отвечать на элементарные вопросы, когда члена вашей семьи зверски убили.

Лицо Филиппа запылало красным, и он нагнулся вперёд. А потом, кажется, передумал и откинулся на спинку дивана, нацепив на лицо улыбку и прижав Терезу к своей груди. Вид её миниатюрных черт под этой рыжей копной заставил Джо подумать о маленьком животном в лапах льва.

– Конечно, вы правы, детектив. Простите за неудобства. Вся эта ситуация стала для нас таким шоком. Конечно, мы поможем вам всем, чем сможем, – заверил Филипп.

Джо повернулась к Терезе с непроницаемым лицом и начала снова.

– Спасибо. Итак, расскажите о ваших отношениях с тётей.

– Как он и сказал, говорить нечего. Мы не виделись больше полутора лет.

– А до этого?

Её лицо напряглось.

– Я навещала её пару раз, иногда мы разговаривали.

– Мне сказали, вы были очень близки.

– Что вы имеете в виду под словом «близки»?

Джо смотрела на неё, не моргая.

– Это и имею в виду. Тётя играла важную роль в вашей жизни, а теперь нет. Почему это случилось?

Лицо Терезы снова напряглось, и она оглянулась на Филиппа, который сжал челюсть.

– Потому что она контролировала каждый мой шаг, вот почему, – наконец выплюнула она.

– Как она вас контролировала?

– Иногда я спрашивала её совета, и она говорила, что мне делать. Но если я не слушалась, она бесилась. И ей не нравился Филипп, она постоянно пыталась нас поссорить.

– Почему же он ей не нравился?

– Она никогда не говорила этого. Она лишь намекала. Как и намекала об ужасных вещах обо мне. И морально шантажировала.

– Каким образом?

– Например, мы с Филиппом поссорились. Я поставила Филиппа в неудобное положение. Я не отдавала отчёт своим действиям, а когда он разозлился и сказал мне об этом, я взбесилась. Он попросил меня уйти, пока я не успокоюсь, и я ушла к родителям. Он сказал, что позвонит мне, когда будет готов помириться. Ей это не понравилось.

– И что она сказала?

– Что я могла бы всё решить иначе, что он не брал в расчёт мои чувства и что ей не нравилось, что я расстроилась.

О, ужас.

– Как она вам советовала с этим разобраться?

Тереза заёрзала в кресле и крепче прижала руки.

– Разве вы не понимаете? Не в этом дело.

– Сделайте мне одолжение.

– Она сказала дать ему несколько дней и написать то, что я хочу ему сказать, чтобы я не разволновалась и не бесилась. Но суть не в этом. Он ей не нравился, и она хотела, чтобы я его бросила.

– Она так говорила?

– Она сказала, что, похоже, мы совсем по-разному смотрим на жизнь, и нам придется учиться идти на компромиссы. И что, если он не хочет этого делать, я должна хорошенько подумать, подходит ли он мне.

Тереза состроила гримасу, чтобы слова звучали издевательски.

– И вам не понравилось, что она его критиковала, – сказал Арнетт с жёстким выражением лица. Взгляд Терезы метнулся к нему.

– Она была ужасно к нему несправедлива! Просто завидовала, что первый раз в жизни у меня появился кто-то кроме неё, кто был для меня важен.

– И поэтому она морально вас шантажировала? Как? – спросила Джо.

– Ну, я на неё разозлилась и решила не разговаривать с ней пару месяцев, чтобы она поняла – я не стану с ней общаться, если она будет так себя вести. И потом я написала ей, что мы с Филиппом опять поссорились, а она ответила, что ей некомфортно давать мне совет из-за того, что произошло, – сообщила Тереза и пальцами показала кавычки. – Грубо говоря, она отказывалась со мной говорить, если я её не слушалась. Полная хрень. Я была так расстроена, что Филипп целую вечность меня успокаивал. Мы часами говорили о том, как это ужасно с её стороны, так меня шантажировать, и что я больше не могу с ней общаться.

– И тогда вы говорили с ней в последний раз?

– Филипп помог мне написать ей электронное письмо, чтобы объяснить ей, что она ведёт себя неправильно и что я не позволю этому продолжаться. Она ответила, что всё это сказала не я, а Филипп, и что она не собирается общаться со мной через него. Она попросила меня позвонить, когда я успокоюсь, и тогда мы поговорим без Филиппа. И я послала её к чёрту.

Тереза с обожанием улыбнулась Филиппу, и он нагнулся, чтобы её поцеловать. В голове Джо промелькнула мысль о собаках Павлова.

Она прочистила горло, чтобы парочка перестала.

– Я понимаю, что вы давно не виделись, но когда вы ещё были близки, какие у них были отношения с вашим дядей?

Тереза закатила глаза.

– Они постоянно препирались друг с другом. Меня это с ума сводило, особенно в детстве. Теперь, когда я узнала о ней правду, мне его жалко. Наверное, это так ужасно – быть женатым на такой чокнутой.

Джо скорее почувствовала, чем увидела, как Арнетт заёрзал на стуле.

– Получается, это был несчастный брак?

Она вздрогнула, и её глаза округлились.

– Нет, думаю, они любили друг друга, но просто часто ссорились. Они никогда даже не думали о разводе или о чём-то типа того.

– Но всё же вам кажется, что они были несчастны? – настаивала Джо.

– Нет. Это просто их фишка. В смысле, они сюсюкались и всё такое, – сказала Тереза и пожала плечами. – Дядя Роджер любил её.

– Она тоже любила его?

– Наверное, да.

Джо задумалась. Осуждающие сплетни от недовольного родственника или нечто большее? Она сменила направление.

– Вы знаете кого-то, кто хотел бы навредить вашей тёте?

Казалось, и Тереза, и Филипп сразу же расслабились.

– Нет. Но я не расскажу ни о каких недавних событиях.

Джо кивнула и закрыла блокнот.

– Думаю, на этом, пока что, всё. Я буду признательна, если вы мне позвоните при любой новой информации, – она передала девушке визитку, пока Арнетт шагал к двери.

– Спасибо, офицер, мы позвоним, – вставил Филипп, делая акцент на ранге.

Джо подавила смешок. Я лейтенант, тупая ты башка. И мы оба знаем, что ты об этом не забыл.

Они молча вышли из дома. Когда Джо обходила машину, она увидела, как Филипп наблюдает за ними из окна с нарочито нейтральным выражением лица. Джо видела, как он смотрел на них, пока они выезжали на дорогу.

– Вся эта история попахивает бредом, – заметил Арнетт, пока они выезжали на шоссе, и включил радио.

Краешек рта Джо пополз вверх, пока она перестраивалась на другую полосу.

– Это абсолютно другая точка зрения. Без сомнения, правда где-то посередине, но я подозреваю, что Джанин рассказала бы нам совершенно другую историю, и я хочу спросить об этом у Паолы.

– У меня нет её телефона.

– Можно сначала доехать до аэропорта. К тому же я хотела бы позвонить сама.

Как только они прошли паспортный контроль, Джо набрала номер Паолы. Та взяла трубку после второго звонка.

– Здравствуйте, лейтенант. Что-то случилось?