Единственным мостом на Темзе, который мог бы поспорить с ним по несуразности и уродству, был его собрат в Патни, чуть выше по течению.

– Или мы просто можем подождать здесь, – предложил Рипли. – Эшмонт протрезвеет, явится сюда и спасет вас от меня.

Рипли обернулся на толпу, которая ожидала посадки на пароход: никаких признаков погони, – однако время-то шло. Долго ли они ехали в кебе? Эшмонт, верхом или в собственном экипаже, проделает этот путь гораздо быстрее, если (1) находился в сознании, (2) мог сложить два и два и (3) пришел к совершенно очевидному выводу.

Другими словами, вероятность не особенно велика.

Вновь взглянув на беглянку, Рипли обнаружил, что она за ним наблюдает. Сейчас ее глаза казались голубыми.

– Нет, – повторила девушка. – Жребий брошен. Сегодня я замуж не выйду, и точка.

Очень хорошо. Назад не возвращаемся. Отлично. По крайней мере, можно поразвлечься.

– Не поможете сесть в лодку? – попросила Олимпия. – Или желаете посмотреть, как я свалюсь в воду?

– Это было бы незабываемое зрелище, – сказал Рипли. – Только беда в том, что это позабавит также лодочников и прочих зевак, а мы и без того привлекли к себе достаточно внимания.

– Мне кажется, в этом как раз и состоит смысл вашей жизни, – заметила Олимпия. – Привлекать к себе внимание. Или это выходит случайно? Поскольку если это не так и вы все обдумали… – Ее брови сошлись на переносице. – Неважно. Лучше даже не пытаться угадать, что творится у вас в голове. В любом случае мне трудно думать, потому что трудно. Это дилемма?

– Так и не надо гадать, не надо думать – все просто!

– Это многое объясняет в поведении некоторых джентльменов, которых лучше не называть по имени. Виной всему бренди…

– Садитесь в ялик, – сказал Рипли и, сжав ее локоть, повел девушку в лодку.

Пройти по носу оказалось задачей несложной, а вот дальше началось: леди то и дело спотыкалась и ругалась как сапожник, хоть и по-французски. Кружевной тюль развевался как паруса, а ноги герцога путались в юбках. Пару раз невеста сваливалась в его объятия, и тогда приходилось чертовски постараться, чтобы самому не упасть за борт, но ему все же удалось, в конце концов, усадить леди на скамью под уродливым навесом.

Похоже, лодка использовалась еще и для рыбалки – во всяком случае, на дне было полно хлама, выловленного в реке, и вонь стояла еще та. Рипли тонул в юбках девушки, а налетевший ветер поднял вверх фату и бросил ему на голову. Он схватил облако кружев, чтобы стащить с лица, как раз в тот момент, когда Олимпия потянула фату к себе, и пальцы их соприкоснулись.

Она вздрогнула и, смутившись, отвернулась и стала смотреть в воду.

А он не мог забыть те моменты, когда она падала в его объятия и вырывалась во время посадки в ялик, и аромат ее волос.

Ах, что за напрасные мысли!

Как только он уладит это дело, сразу же найдет себе веселую вдовушку или девицу легкого поведения и утолит свою похоть.

Рипли сосредоточился на мысли о шляпе.

Ах как жаль, что он без шляпы! Интересно, где бы раздобыть нечто хоть отдаленно подходящее!

Ялик наконец отчалил, и речной ветерок умчал прочь досадные мысли, которые терзали его ум. В этот миг – что не очень-то его удивило – герцог Рипли не испытал ничего, кроме облегчения.

Ньюленд-хаус

Лорд Ладфорд обнаружил герцога Эшмонта в обеденном зале, с головой, опущенной в большую миску, и герцог Блэквуд поливал его водой.

– Холодно, черт побери! – дрожащим голосом буркнул Эшмонт.

Блэквуд замер, но Эшмонт велел:

– Лей-лей. Мне нужно, чтобы в голове прояснилось.

– Если это ради свадьбы, то не трудитесь, – заметил Ладфорд. – Потому что ее, похоже, не будет: Олимпия сбежала с вашим приятелем.

Светловолосая голова Эшмонта внезапно вскинулась, обдав водой Блэквуда. Тот спокойно отступил назад, но выругался так, что позавидовал бы извозчик.

– Какого черта ты бормочешь? – взревел Эшмонт.

– Она дала деру, и Рипли исчез вместе с ней. Они сели в кеб на Хай-стрит, но куда направились, никто не мог сообщить.

Наемные экипажи имели обыкновение ездить окольными путями, чтобы избежать забитых транспортом дорог. Не зная точных указаний, которые Рипли дал кучеру, определить, в каком направлении они поехали, было невозможно.

– Я подумал, что вы можете знать, куда именно они могли бы поехать, – сказал Ладфорд. – Или что мог затеять ваш приятель.

Оба герцога уставились на него, потом переглянулись. В этот момент в комнату неторопливо вошел высокий светловолосый джентльмен средних лет. Тонкие, приятные черты лица выдавали в нем члена семьи Бекингем.

– Дядя Фред, – обратился к нему Эшмонт, – произошло довольно смешное событие.

Лорд Фредерик Бекингем вскинул бровь.

– Похоже на то, иначе сейчас ты был бы уже женат.

Ладфорд рассказал, что ему удалось увидеть, и лорд Фредерик взглянул на племянника:

– Надеюсь, это не одна из твоих шуточек?

– Не моя. Рипли.

– Очевидно, – подал голос Блэквуд. – Но я как раз хотел сказать Ладфорду, что беспокоиться не стоит: далеко они не убегут, ровно на то расстояние, чтобы вышел скандал.

– Правда? – изумился лорд Фредерик. – Должен признать, что не понимаю, как на это согласилась Олимпия.

– А почему бы нет? – сказал Ладфорд. – Она считает всю вашу троицу никуда не годными болванами.

– Но про меня-то она наверняка так не думает, – возразил Эшмонт. – Ведь она сказала «да», не так ли? Значит, я кое-чего все-таки стою.

– По твоим словам, – хмыкнул лорд Фредерик.

– Но ведь она сбежала, – стоял на своем Ладфорд.

– Она не убегала, – заявил Эшмонт. – Рипли же вместе с ней. Наверняка убедил ее поучаствовать в розыгрыше, вот и все.

– Мне казалось, что это вы вдохновитель розыгрышей, – заметил Ладфорд.

– Не всегда, – возразил Блэквуд. – Некоторые особо удачные придумывал Рипли. Вопрос в том – как это весьма деликатно сформулировал Ладфорд, – куда Рипли мог ее отвезти. Это должно быть где-то неподалеку. Он же не захочет, чтобы возникли… гм… осложнения.

– Я его убью, если он погубит репутацию сестры! – заявил Ладфорд. – Вот это будет осложнение что надо.

– Вам придется встать в очередь за Эшмонтом, – заметил Блэквуд.

– Ты чертовски прав! – согласился герцог. – Я проделал всю работу: ухаживал и все такое, – мне и предназначается невеста. Вот ведь подлый негодяй! Изображал из себя… я-то еще попросил его приглядеть, чтобы все шло, как надо!

– Вовсе ты не просил, – возразил Блэквуд. – Распорядился, и все.

– Да какая разница! – вспылил Эшмонт и вдруг нахмурился. – Ну ладно, не просил. Но если он не хотел, так бы и сказал, вместо того чтобы умыкать мою невесту.

– Я могу вообразить себе все что угодно, – заметил лорд Фредерик, – но только не Рипли в роли похитителя леди Олимпии.

– Если он решил ее похитить, зачем тогда бежал за ней через весь сад? – спросил Ладфорд. – Она ведь убегала. Мог бы просто перекинуть через плечо, и вся недолга.

Четко очерченные брови Эшмонта сошлись на переносице.

– Признаюсь, меня это ставит в тупик.

– Да уж, – согласился с ним лорд Фредерик. – Однако вместо того, чтобы ломать голову над загадками, я бы на твоем месте поспешил вернуть ее обратно.

– Но что мы скажем сейчас моим родителям и приглашенным на свадьбу гостям? – сокрушенно покачал головой Ладфорд.

– Я попытаюсь все уладить, – пообещал лорд Фредерик. – Скажу, что так и задумано, что Эшмонт все держит под контролем и вскоре во всем разберется. Гостям мы скажем, что леди Олимпия внезапно почувствовала себя нехорошо. Но теперь, с вашего позволения, я бы перекинулся парой слов с племянником.

Когда все удалились, лорд Фредерик прошипел:

– Что ты натворил?

– Да ничего такого, черт возьми! Не представляю, отчего она сделала ноги. Если конечно, сделала, если это не Рипли затеял один из своих розыгрышей.

– Я тебе говорил…