Вингри всего передёрнуло от такой учтивости, но он всё же принял блюдо. Он и сам хотел взять что-то подобное, так что особой признательности по отношению к бритоголовому не испытывал. Тот же, видя всё смятение Вингри, лишь тихо посмеялся в кулак и продолжил, есть, попутно перебрасываясь фразой-другой с соседями. Вингри же принялся есть, хоть и с отвращением. Пища давалась ему с трудом, с силой он проглатывал куски рыбы, даже не удосуживаясь вынимать кости, которые больно укалывали горло. Но вскоре голод взыграл над ним, и он принялся за другие блюда. Его сосед-бритоголовый видя это, лишь шире улыбался, что знатно нервировало Вингри. Он не понимал, что тому от него нужно; к чему была вся эта учтивость. На него смотрели, как на заблудшего слепца, который только начал прозревать и видеть картину мира целиком. Такое было у него ощущение. Вскоре трапеза закончилась и первыми встали бритоголовые. Они переговаривались между собой и смеялись до боли противным смехом. Измождённые моряки же всё продолжали набивать свои животы едой, как будто бы ели в первый и последний раз. Вингри хотел задержаться и расспросить одного из них, но ему помешали. Один из стражников отвёл его в небольшую келью и велел никуда из неё не выходить. Келья была действительно крохотной. В ней места хватало буквально на одного человека. Была одна каменная кровать и небольшой столик, на который Вингри вывалил все свои пожитки. Кровать была жутко неудобной, но он всё же прилёг и провалился в сон.

Снилось ему море, бескрайнее чистое море. Вода была зеленоватого цвета, в небе летали чайки, а он плыл со своей командой на корабле. Они везли груз в далёкий и малоизвестный порт чужой страны. С ним вместе были все его друзья, старые и новые; и он весело с ними общался, промениваясь шутками, понятными только им одним. Там был и капитан со своей неизменной подзорной трубой. Он всё время пристально смотрел в неё и что-то ворчал рулевому. Рулевой же мирно курил свои отвратительно пахнущие самокрутки и крутил руль. Паруса были полны попутным ветром, и корабль шёл как по маслу. Так незаметно проходила миля за милей. Но вот на горизонте показались тучи; капитан начал кричать и отдавать команды матросам, готовясь встретить морской шторм. Все были умелыми мореплавателями, никто не страшился надвигающейся угрозы. Но Вингри не покидало чувство опасности. Они видел в море приметы с его родины, приметы жуткие и не сулящие ничего хорошего. И вот шторм настал. Корабль кидало из стороны в сторону; все трудились в поте лица своего; палубу постоянно орошали высокие волны; паруса почти порвал могучий ветер; вдали сверкали ветвистые молнии цвета пурпура. И тут Вингри услышал голос. Он был прямо у него в голове; голос чистый и ясный. Он что-то говорил ему, что-то важное, но Вингри не мог разобрать ни слова. Он корил себя за это; он думал, что боги шлют ему весточку, сигнал, который он непременно должен передать капитану, чтобы избежать ещё неизвестной опасности, но он не мог разобрать слова. И вскоре, когда в мачту попала молния, и вспыхнул пожар, только тогда Вингри смог разобрать несколько слов. Это были “Чёрная Вода” и “Человек-с-флейтой”. Затем голос стих, а корабль пошёл ко дну, напоровшись на риф.

Вингри проснулся весь в крови, как это было и раньше, только теперь к крови был примешан пот, липкий и противный. Вингри не мылся уже несколько дней, ему некогда было смыть с себя кровь, а потому от него изрядно воняло. Он не знал, сколько именно проспал, но сил в теле всё ещё не было. Он был всё столь же усталым и измученным. Насилу встав с кровати, он принялся разбирать кучу своих вещей. Все они лежали на каменном столе в первозданном виде. В них никто не копался, и это радовало Вингри, ведь там было несколько обсидиановых ножей. В данной ситуации они сослужат ему хорошую службу. Он не знал, сколько прошло времени, но неожиданно для него в каменную дверь постучали. Затем в келью вошёл один бритоголовый – это был тот, который угостил Вингри за столом.

– Можешь не вставать, – сразу же начал тот, говоря на странном, булькающем, наречии. – Я пришёл проведать тебя и успокоить. Не бойся, я не причиню тебе вреда.

Данные слова ещё больше насторожили Вингри и он покрепче сжал нож, который успел припрятать под одежду.

– У тебя множество вопросов, я понимаю, – склонив голову, продолжил бритоголовый. – Я постараюсь ответить на все из них.

– Кто вы? – без раздумий выпалил Вингри и сразу же об этом пожалел.

– Мы – Дети Чёрной Воды, – всё также тихо и размеренно ответил бритоголовый. – Ах, нам, наверное, будет трудно общаться, если мы не узнаем имён друг друга, не так ли? Я – Вертезель из Каранала, что в Старой Империи.

– Я Вингри, – буркнул в ответ он. – Просто Вингри из небольшой деревеньки Турна.

– Приятно познакомиться, Вингри, – с небольшим поклоном ответил Вертезель. – Как я уже сказал, мы – Дети Чёрной Воды. Жители Срединных Земель могут назвать нас языческой сектой. Хм, наверное, так и есть. Но мы не причиняем никому вреда. Напротив, мы спасаем моряков, гибнущих в вода Мутных Рифов. К сожалению, спасти удаётся не всех, и ты тому пример. Приношу свои искренние сожаления!

– И кому вы молитесь?

– Мы почитаем Того-Кто-под-Водой. Это сложно объяснить непосвящённому в наши таинства. Но заверю сразу, это не злой тёмный бог, стремящийся всё уничтожить. Он – первопричина всего, Он создал этот мир, и мы покланяемся Ему в этом ключе.

– И превращаетесь в рыб, чтобы жить поближе к его вотчине?

– Именно так! Только став полноценными обитателями Чёрной Воды, мы сможем приблизиться к нашему Создателю.

– Вы и меня в рыбу хотите превратить?

– Нет, что ты! – сразу же замахал руками Вертезель. – Это добровольный выбор каждого. Если ты не хочешь, то можешь стать мирским послушником и жить в этом монастыре.

– То есть вы никого отпускать, не намерены?

– Это просто невозможно. Наш остров находиться в самом центре части Туманного Моря в месте, которое вы называете Мутными Рифами. Ты должен знать, как моряк, что ни один корабль не сможет пройти через них.

– О, и людей вы с ума сводите из благих намерений? – не смог сдержаться Вингри. Слишком всего накопилось в его душе. Он порывался зарезать этого Вертезеля и сбежать, но слова бритоголового его немного отрезвили. Из Мутных Рифов действительно нет пути назад.

– Мы никого не сводим с ума! – возмутился Вертезель. – Одиночество и монашество трудно принять. Как и трудно принять вечную разлуку с родными. Но это не наша вина! Мы даём вам всё – и пищу, и крышу над головой. Всё!

– И голоса в голове вы тоже из благих намерений даёте? – с кислотой в голосе буквально выплюнул Вингри.

– Это Голос наше Господина, – пояснил Вертезель. – Он говорит с нами из-под воды, где находиться его истинный Храм. Глас Его – святое дело, и только избранные им могут его услышать. Так что радуйся – ты избран был вершить дела!

После этого бритоголовый пришёл в некий экстаз и тихо задёргался. Из глаз его сочилась мутная жижа, словно слёзы.

“Наверное, это и есть та вода” – подумал про себя Вингри.

Так длилось несколько минут, пока под ногами у них не скопилась небольшая лужа. Только затем Вертезель пришёл в себя. Поправив растрёпанные одеяния, он продолжил:

– Ох, сам Настоятель связался со мной, – объяснил он. – А потому мне пора. Я пришлю другого брата. Он покажет тебе монастырь.

С этим Вертезель удалился, а Вингри упал на каменную кровать. Мутные мысли витали в его голове. А голос стал таким тихим, забился в дальний уголок сознанья и больше не мешал. Вингри даже перестал на него обращать внимания. Сейчас он думал о побеге с этого проклятого острова. Он совершенно не хотел остаток своих дней провести рабом рыболюдов. Да, они явились прямо из детских кошмаров – лысые и с жабрами, только чешуёй не покрытые. Это наводило жути на него. Все его надежды сейчас крутились вокруг обсидианового кинжала, который он припрятал у себя за пазухой. Это было его единственное оружие. Но он не знал, были ли на острове стражники. Однако долго думать он не смог – хорал из голосов снова взял верх над разумом, и Вингри провалился в сон, полный ужаса и кошмаров.