– Ко-о-рти-и… – специально растягивая гласные, как заправская фифа, позвала она его.
– Чо-о? – брутально откликнулся Кортес прокуренным голосом сорокалетнего мужика с завода.
Табрис знала, он от этого жутко бесится. Так ему и надо, пускай тоже страдает!
– А заявка-то, которую я читала, где?
Вопрос был крайне важен – во время ее отключки полуфейри мог по приколу запрятать бумагу в такие дальние дали или глубины офиса, что и сам не вспомнит (это факт, такое бывало, и не раз).
– Внизу валяется, – удивительно резво отозвался Кортес своим родным тоном. – съехала от твоих судорожных припадков.
– С-с-пас-с-ибо – прошипела в ответ Табрис.
Нагнулась.
И точно, на полу, под колесиком кресла, обнаружился тот самый лист с печатным текстом. Для этого, правда, пришлось убрать ноги со стола, а им было там так комфортно. Хотя, если бы это увидела Анаэль – стопудово прочла бы ей лекцию о хороших манерах на рабочем месте.
Как говорится: “Вспомни г… – вот и оно”.
Подняв туловище в свойственное ему вертикальное положение, Табрис уткнулась в расплывающееся чеширский улыбкой лицо Анаэль.
Поясницу стрельнуло. Ох, и плохой это знак…
Помассировав спину, Табрис быстро собрала раскиданные заявки в аккуратную стопку, оставив на столешнице ту, что вытянула по воле Фортуны.
– Ну, что думаешь? – не вытаскивая изо рта здоровенный пупырчатый огурец, промычала Анаэль.
– Думаю, это чересчур фривольно – ответила Табрис первое, что пришло ей в голову (еще затуманенную чудо-травками Кортеса).
– Да про дело! – Анаэль ткнула в бумагу откусанным концом огурца, оставив мокрый след. – А, высохнет. – беспечно пробормотала она и снова засунула овощ в рот.
– Ничего – ляпнула Табрис не подумав.
– У тебя был целый час!
– Да-а, ну, вот как-то так… – пожала плечами ангелица.
Едкий взгляд Анаэль метнулся на Кортеса.
Тот предательски загородился круассаном.
– Корте-е-с! – позвала его демонесса так, словно собралась бить. Прямо здесь и сейчас. Даже огурец изо рта вытащила.
Выедая серединку, в центре круассана показалась голова, а после появились и крошечные ручки, что меленько сучили, выковыривая две дырки по бокам.
– Я свою часть выполнил – она работает – чавкая, уверенно сказал полуфейри.
– Недостаточно хорошо. – резко ответила Анаэль. – Новый playboy не получишь, даже не мечтай! – злорадно улыбнулась она.
От шока руки Кортеса сами собой разжались и круассан сочно плюхнулся перед ним.
– Ну зачем же так… – пораженчески выдохнул он.
Ох, уж эта Великая Герцогиня Нижней Земли, Княгиня архангелов, строгий менеджер агентства!
– У тебя есть тридцать минут, после чего я вернусь – враз повеселев от чужого горя, поставила Анаэль ультиматум Табрис и, цокая высоченными каблуками, исчезла за дверью, хрумкая огурцом.
– Блин, она же на каблуках, как я могла ее не услышать?… – задалась резонным вопросом Табрис. – Это должно было разноситься, как раскаты грома над полем… Наверняка она просто родилась сразу с туфлями, с первой минуты овладев техникой беззвучной походки. Чтобы вот так подбираться к ничего не подозревающим жертвам.
Полчаса пролетели очень продуктивно.
Из них пятнадцать минут Табрис страдала фигней, ну, то есть, провела в соцсетях, лайкая фото котиков и щеночков. Потом, за пять минут умяла два чизбургера и один биг мак, что специально припасла на утро, заела сверху соленой картошечкой фри, а остальное время потратила на прочтение заявки и обдумывание действий – иными словами, собственно на работу.
Закончив, она посмотрела на часы в ноутбуке. Полчаса прошло.
Все это время Кортес вел себя подозрительно тихо и даже ни разу не отвлек ее. Забеспокоившись, она подошла к нему. Развалившись в кресле зоны переговоров, тот упоенно читал прошломесячный playboy с вампиршами (ну, как читал – смотрел – читать он не любит, его только и манят что большие цветные картинки). Листики у журнальчика были уже хорошо так истрепаны от многочисленных таких прочтений.
Табрис села в кресло рядом. Все равно с минуты на минуту придет Анаэль и они приступят к обсуждению, так что, есть смысл озаботиться заблаговременной усадкой пятой точки.
Послышались странные скрипы. Гнусные и протяжные. Такие еще используют в ужастиках про старинные дома. Звуки словно ползли по стенам, отражались от потолка, закрадывались прямо в мозг и терзали душу.
Кортес тут же бросил журнал на столик перед собой и вжался в кресло.
– О-о, эта скрипящая лестница, она меня пугает… – прошептал он, словно по нему этого итак было не понять.
Полуфейри был прав – это действительно была лестница. Демонесса специально настроила себе такие звуковые эффекты при переходе, как она говорила: “для нагнетания обстановки неизбежности”. И эти последовательные поскрипывания-трески и впрямь нехило напрягали.
Из айфоновских динамиков отдаленно заорал тяжеляк – “Feuer frei” Рамштайна.
– Итак! – Боковая дверь эпично ударилась об стену, торжественно являя миру Анаэль и нанося урон штукатурке на пару десятков баксов. – Мы в обойме! – Менеджер выключила трек и подошла ко всем. – Ну, как будете решать проблему? – чисто полюбопытствовала она, усаживаясь в центральное кресло.
– В смысле “как будете решать”? – недоуменно уточнила Табрис, – А ты?
– А что я? Я управляющая. Решать проблемы – ваша задача. Вам за это и платят.
– Как и тебе кстати! – огрызнулась ангелица.
– А мне некогда. – сразу срулила демонесса. – Мне надо зайти к Сильфу1, помочь ему вспомнить что-то непременно важное, как он выразился.
– Я фигею…! – коротко, но очень емко описала свое душевное состояние Табрис.
Кортес между тем просто сидел рядом и, вместо поддержки коллеги, гипнотизировал орешки в стеклянной вазе посередине стола. Есть их было запрещено. Анаэль всегда била его по рукам со словами: “Это для клиентов”, “Плати – и жри”. А поскольку “запретный плод сладок”, все мысли Кортеса здесь и сейчас занимали только они – манящие орешки. И больше ничего.
– Так я тоже! – в ответку врубила Анаэль “дурака”. – Прикинь, он говорит это “что-то” настолько важное, что может затронуть баланс сосуществования всех видов, представляешь? Сильф у нас, знамо, любит преувеличить проблемы; он вообще паникер по этой части и вангует всем направо и налево ужасные, катастрофические события, как, например, то, что скоро наступит битва за всевластие Второго пришествия. Мне все чаще кажется, у него на старости лет совсем сдвиг по фазе пошел, а мои барабашки?
Табрис и Кортес замялись под ее ожидающим взглядом. Тут они могли в чем-то единодушно согласиться с демонессой, и это единодушие им претило.
– Может быть… – расплывчато откликнулись они синхроном.