"Что?"

  — Вооружиться, полиция?

  Он покачал головой. "Нет. Не больше, чем мы сейчас».

  — Что-нибудь обязательно произойдет?

  Он посмотрел на нее вопросительно.

  «Почти каждый раз, когда вы открываете газету…»

  Смех Резника остановил ее.

  "Что?"

  «Не то, что я ожидаю от читателя Guardian ».

  — О, не волнуйся, Чарли, в « Гардиан» тоже полно этого. Стрельба в Лондоне, целая волна, связанная с наркотиками. Какая-то бандитская война. Она пристально посмотрела на него. — Это то, что здесь происходит?

  "Не совсем."

  — Но может?

  Резник попробовал свой эспрессо, слегка крепкий. «На днях я слышал, как кто-то из Силы предлагал нам отойти в сторону и позволить им поубивать друг друга».

  "Их?"

  «Дилеры».

  — Потому что они черные.

  — Потому что они преступники. Потому что они зарабатывают огромные деньги, удерживая людей, которые меньше всего могут себе это позволить, пристраститься к наркотикам».

  Ханна криво улыбнулась ему. — Ты говоришь почти так, как будто считаешь это хорошей идеей.

  — Это не то, что я сказал. Он поставил свою чашку на блюдце с такой силой, что было удивительно, как одна из них не треснула.

  — Чарли, давай. Ханна коснулась его руки, и он оттолкнул ее. "Мне это интересно. Это касается меня. Дети, которых я учу; четырнадцать, пятнадцать, моложе…»

  — Как Шина Снейп.

  — Да, как Шина. Именно они, скорее всего, и окажутся в центре всего этого. И страдать из-за этого».

  «Если бы их родители внимательно следили за ними, за тем, с кем они были, следили за тем, чтобы они были дома в разумное время…»

  Настала очередь Ханны смеяться. — Ради Бога, Чарли, просто послушай себя. Как ты думаешь, на сколько лет ты говоришь?

  «Такой же старый, как я».

  "Старшая. То, что вы говорите, для огромного количества семей здесь не имеет значения. Они больше ничего не значат».

  — Ну, они должны.

  — И ты думаешь, что если ты будешь сидеть и говорить об этом, это произойдет? В ее смехе не было юмора. «Иногда мне кажется, что ты живешь прошлым, Чарли, правда. Или же вы хотели бы, чтобы вы были.

  Не допив эспрессо, Резник встал со стула. — Мне лучше уйти.

  — Не похоже, чтобы ты убегал.

  «Может быть, есть вещи, из-за которых я скорее буду спорить».

  «Люди, с которыми вы бы предпочли поговорить».

  — Ты сказала это, Ханна, я не говорил. Но все же он ни разу не обернулся, уходя.

  По требованию полиции Джейсона Джонсона перевели в тихую боковую комнату, которая была отделена от остальной части отделения, а снаружи дежурил скучающий офицер в форме, листавший страницы « Сан» . В качестве меры предосторожности это имело простой смысл, но, хотя не было никаких сообщений о том, что кто-либо, кроме уполномоченного персонала, входил или выходил, кто-то каким-то образом добрался до Джонсона.

  Лежащий среди обычного нагромождения карт и подушек, с обритой головой и наполовину покрытый бинтами, Джонсон выглядел молодым, моложе своих лет, а глаза, мелькавшие в сторону Резника и снова в сторону, были бледными и испуганными.