– Чаще всего да.

– То есть?

– У Влада есть своя квартира. Иногда он ночевал там.

– Они часто ссорились?

– С чего вы взяли, что они вообще ссорились?! – искренне удивилась женщина.

– Тогда почему Шафардин уходил ночевать в свою квартиру?

– Это случалось очень редко!

– Ссоры?

– Да нет же! Ночёвки Влада у себя. Только когда кто-то из них был занят допоздна.

– А чем занимается Шафардин?

– Влад стриптизёр.

Наполеонов присвистнул про себя. Вслух он сказал:

– Всё понятно.

При этом он невольно вспомнил свою подругу Мирославу Волгину и подумал, что она-то уж точно обозвала бы его ханжой. А он не ханжа! А просто, как говорили раньше, «облико морале».

– Да ничего вам не понятно! – рассердилась Инна Сергеевна. – Влад танцует в приличном клубе.

– Ну да, – кивнул Наполеонов без особого энтузиазма.

– И там не происходит то, о чём вы думаете! – выкрикнула Соболева.

– Вы умеете читать мысли? – холодно поинтересовался он.

– К своим тридцати пяти годам я научилась это делать! – вырвалось у неё.

– Так чего же не происходит в клубе, в котором танцует Влад?

– Артисты этого клуба не оказывают горизонтальных услуг.

– А как же тогда Влад и ваша подруга?

– У них любовь.

«Я так и думал, что это так теперь называется», – подумал про себя Наполеонов, а вслух спросил:

– Познакомились они в клубе?

– Да! Но я ещё раз повторяю вам, что это ничего не значит!

– Не надо повторять, я понятливый, всё улавливаю с первого раза, – не без иронии проговорил он.

Она презрительно фыркнула.

– Как называется клуб?

– «Ромео».

– Без Джульетты?

– Просто Ромео!

– Хорошо, пусть будет просто Ромео. – Неожиданно для Инны Сергеевны следователь переменил тему: – Как ваша подруга относилась к орхидеям?

Глаза Соболевой округлились от удивления, но она ответила:

– Жанна их обожала!

– Влад Шафардин часто ей их дарил?

– Да. Но почему вы об этом спрашиваете?

Следователь догадался, что Инна Сергеевна не видела, вернее, не заметила поломанной орхидеи возле трупа своей подруги, поэтому он ответил уклончиво:

– Просто пытаюсь понять…

– Что понять?

– Какой была ваша подруга. Что она любила и что не любила.

– Зачем это вам? – подозрительно спросила женщина.

– Для того чтобы вычислить убийцу, нужно изучить характер жертвы. Прописная истина, – пожал плечами следователь.

– По-моему, вы занимаетесь ерундой, – раздражённо проговорила Соболева.

Наполеонов не стал спорить. Вместо этого он спросил:

– Сегодня Влад должен был ночевать у вашей подруги?

– Я так предполагала. Хотя доподлинно мне это неизвестно.

– Но зато, как я думаю, адрес Шафардина вам доподлинно известен. Продиктуйте мне его, пожалуйста.

Уловив скрытую иронию в голосе следователя, Соболева передёрнула плечами. «Не нравлюсь я этому мальчику-с-пальчик. Ну и чёрт с ним», – подумала она. Смысла в том, чтобы скрывать адрес Влада, Соболева не видела, поэтому назвала его, не заставляя следователя ждать.

– Спасибо, Инна Сергеевна. И ещё один вопрос.

– Какой? – спросила Инна Сергеевна без особого интереса.

Наполеонов догадался, что женщина не верит в то, что полиция найдёт убийцу её подруги, и вообще относится к полиции предвзято. Поэтому он осторожно дотронулся до её руки и проговорил успокаивающим тоном:

– Мы найдём того, кто это сделал.

Она посмотрела ему в глаза, и Наполеонов заметил, что в её серых глазах плавают золотистые искорки. «Инна Сергеевна красивая женщина», – невольно подумал он.

Руки своей Соболева не отдёрнула, просто попросила устало:

– Задавайте поскорее свой вопрос и, ради бога, отпустите меня отсюда. У меня уже больше сил нет, – призналась она.

– Вы заранее договорились встретиться с Жанной Савельевной или нагрянули по наитию?

– По наитию? – удивилась она. – Это как?

– Например, вы случайно оказались в этом районе и решили зайти к подруге.

– Без звонка? – Изогнутые дугой брови женщины поползли вверх.

Наполеонов пожал плечами:

– Вы могли позвонить ей, но она не отозвалась.

– Нет. – Соболева так сильно помотала головой, что её волосы, до этого спокойно лежавшие на плечах, разлетелись во все стороны, в том числе упали и на лицо. Она поправила их нетерпеливым жестом. – Конечно, мы договорились с Жанной заранее. И я постаралась прийти к точно назначенному сроку. – Потом женщина посмотрела на следователя с некоторым сомнением и произнесла:

– У вас точно больше нет вопросов?

– Пока нет. Подпишите, пожалуйста, протокол.

– Но вы не спросили, зачем я пришла к Жанне!

Он промолчал, задумчиво глядя на её кольцо, усыпанное двумя параллельными рядами небольших бриллиантов. На вид оно выглядело как серебряное, но следователь был уверен почти на сто процентов, что это платина.

Она перехватила его взгляд, облизала пересохшие губы и проговорила лишённым всякого выражения голосом:

– Мы собирались сегодня в салон за моим свадебным платьем. – Её глаза наполнились слезами. – Вообще-то я собираюсь замуж, вернее, собиралась, – поправилась она и вытерла слёзы тыльной стороной ладони.

Наполеонов вспомнил о её валявшемся где-то на полу тонком носовом платочке. «Надо было поднять, – запоздало укорил он себя и тут же подумал: – А ведь в сумочке у неё наверняка есть бумажные платки». И это размазывание по лицу слёз рукой, казалось бы, такая мелочь, больше всех слов убедило следователя в том, что Инна Сергеевна по-настоящему сокрушается о своей подруге.

Он ещё не успел открыть рот, как она воскликнула:

– Мой Игорь не стриптизёр!

– Игорь?

– Мой жених! И не смейте так думать о нём!

– Помилуйте, Инна Сергеевна, у меня ничего такого и в мыслях не было!

Судя по взгляду женщины, следователь понял, что Соболева ему не верит.

– И фамилия его Иванов! – произнесла она с вызовом.

– Очень хорошая фамилия, – выдохнул следователь, – Русью пахнет.

– Только не надо ёрничать! Да! Он Иванов! Не Сидоров! И не Петров!

– Инна Сергеевна, успокойтесь, пожалуйста. – Наполеонов всё-таки налил ей воды и заставил выпить. – Вы посидите здесь, я сейчас.

Наполеонов метнулся в спальню. Труп уже увезли.

– Где Шахназаров? – выкрикнул он с порога.

– Только что здесь был, – ответили ему, – наверное, к выходу пошёл.

Следователь бросился догонять судмедэксперта и нагнал его уже на лестничной площадке.

– Руслан Каримович! – закричал он. – Погоди!

– Что такое? – спросил Шахназаров.

– Там свидетельнице плохо, вот-вот истерика начнётся.

– Валерьянки ей накапай!

– Боюсь, не поможет. Сделай что-нибудь.

– Вообще-то я занимаюсь совсем другими пациентами. – Он пригладил свои густые чёрные усы.

– Ничего! Для разнообразия поможешь живому человеку. – Наполеонов ухватил Шахназарова за рукав.

Судмедэксперт не стал упрямиться и позволил следователю затащить себя обратно в квартиру. Когда мужчины вошли на кухню, Соболева по-прежнему сидела с пустым стаканом в руках и смотрела прямо перед собой остекленевшим взглядом.

Судмедэксперт открыл свой саквояж, достал шприц и ампулу. Приблизившись к женщине мягкими шагами, он проговорил не менее мягким голосом:

– Сейчас комарик укусит, и будет легче.

«Чего он несёт, – подумал следователь, – какой комарик? И кому это становилось лучше после укуса комара?»

Шахназаров тем временем закатал рукав на руке женщины и ввёл ей какое-то лекарство.

Судя по тому, что Соболева даже не пошевелилась, следователь решил, что она надолго выпала из реальности.

– Что же мне с ней делать? – задал он риторический вопрос.

– Ты меня спрашиваешь? – удивился Шахназаров.

– Нет, просто я рассуждаю вслух.

– Ну, если рассуждаешь, тогда ладно, – спрятав улыбку в усах, проговорил Шахназаров, – но на всякий случай не тревожь её минут пять, и она придёт в себя.