В Москве зимою на рынке ежедневно можно видеть целые горы рыб, лежащих на снегу, причём особенно поразительное зрелище представляют собою, главным образом, длинные ряды астраханских осётров, как бы питающихся пустым воздухом, выставленных для замораживания и на продажу. Икру из них, приправленную солью, русские продают с громадным барышом во все страны, так что Московия поэтому может назваться общим международным рыбным садком.

Сколько именно соли добавляли рыбаки в бочки с чёрной икрой так, что бы она не прокисла ни на столах кремлёвской, ни на столах европейской знати и аж через год после вылова? Когда именно рецепт консервации столь нежной продукции был изобретён и кем именно? В каких объёмах осуществлялся экспорт икры?

И.Т. Посошков, 1724

Подобие и о рыбной ловле надлежит учинить, чтоб крестьяне от неразумения своего царскому интересу тщеты не чинили, ибо в коих озёрах и реках снятоваго рода нет, то в тех водах отнют мелкие рыбы не годствует ловити. А крестьяне, не разумея снятоваго рода, вместо снятков ловят молодую рыбу, щучонки, язики и плотички, а наипаче ловят недорослых окунков.

И не токмо дать ей год место перегодовать, но и самыя зародышки рыбные ловят, еже менше овсяного зерна и тем ловом в реках и в озерах рыбу переводят. Будучи я на Метрике, зачерпнул на лошку тех рыбеночков и щол, и был их числом 88, а есть ли бы зачерпнуть погуще, то бы ста два-три зачерпнул.

Это насколько же народ остервенел, что рыбную молодь стал изводить в пищу? – Так поступают только в голод! Не так ли? Но что мы знаем о голоде 1724 года? А ничего! Значит, дело – в изменении нравов. Но вследствие чего произошедшее?

Е.Ф. Зябловский, 1832

«Таких ватаг по островам между протоками Волги и на взморье имеется значительное количество; годами до 70, из коих в каждой обыкновенно бывает рабочих людей от 13 до 100 человек. Величина рыбы в рыболовстве есть главное дело.

Красная рыба в Астрахани сортируется на меру, полагая оную от глаза до косы, или до так называемого плёса: белуга 12, осётр 6, а севрюга 4 четвертей принимаются за рыбы надлежащей величины; кои же не имеют сей меры, те называются недомерками, и тогда 2 рыбы идут за одну; выше надлежащей меры принимаются вообще счётом за 2, за 3 и более рыб.

Из ведомости за 1830 год об улове рыбы в Каспийском море и реках, в оное впадающих, видно (кроме Персидских промыслов. – А.Г.):

<…>

При всех вообще владельческих промыслах в море и по реке Волге Астраханской губернии, в том числе и учужных (учуг – сплошная перегородка реки. – А.Г.), добыто:

Белуги – 182.952 шт. весом 914.960 пудов по 3 руб./пуд на общую сумму в 2.743.980 руб.;

Осетра – 109.819 шт. на 658.910 руб.;

Севрюги – 130.980 шт. на 261.760 руб.;

Белой рыбицы – 5.000 шт. на 17.500 руб.;

Сома – 264.000 шт. на 284.000 руб.;

Сазана – 375.000 шт. на 134.000 руб.;

Стерляди – 337.569 шт. на 33.756 руб. 90 коп.;

Судака до – 7.000.000 шт. на 700.000 руб.;

Леща до – 5.000.000 шт. на 100.000 руб.;

Икры – 20.724 пудов на 621.700 руб.;

Клею – 2.000 пудов на 800.000 руб.;

Вязиги – 3.032 пудов на 66.700 руб.

Итого: на 6.422.338 руб. 90 коп.»

Уважение к Системе учёта материальных ценностей в царской России после сообщения Зябловского у меня только усилилось, – тогдашние бухгалтеры и чиновники при отсутствии компьютеров отрабатывали свой хлеб честно, и не малыми усилиями! Не так ли?

Однако не стоит ли взглянуть не только на Волгу, но и на другие реки и озёра Руси?

Кое-какие данные о мощности промысла по другим водоёмам с трудом, но собрать удалось; иногда, правда, – это лишь данные косвенные. Так, например, в исследовании о состоянии рыболовства в России и Норвегии за 1862 год сказано: «улов Белого моря и Печоры составляет не более 1/12 или 1/13 улова каспийского».

А в работе А. Андреева (1867 г.) о рыбном промысле в Ладожском озере говорится:

Перемёты ставятся с наживкою на 500 крючьях; а в северной части Ладоги для сигов, валаамки и пальи-ямной, перемёты опускаются на 100 саженную глубину в 1000 и даже в 2000 крючьев (почти на 2 версты разстояния)… В последние годы частенько буксируют в Петербург живых осетров помощью верёвки, продетой им через нос, и говорят, что цена этой рыбы в столице без икры по 12 руб. пуд, а с икрою 30 руб.

Откуда один шаг для определения доли трудов рыболовов в ВВП страны XIX века.

В 1867 г. доходная часть бюджета Российской империи была подсчитана в 268 млн рублей. И понятно, что с учётом вылова рыбы на всей территории Империи, её стоимость явно была заметной в общей стоимости всех товаров и услуг, произведённых в стране.

Найти данные о среднедушевом потреблении рыбы в России ранее XX в. мне найти не удалось. Имеется в виду, конечно, потребление оной населением, а не только кремлёвскими седельцами, монахами и примкнувшими к ним. Известно со слов старшего поколения, что селёдка порой была единственным белковым продуктом на столе бедняков. Не так ли?

По крайней мере, из монографии А.В. Островского однозначно следует, что основным продуктом питания населения России в конце XIX века являлось зерно.

Так какова была доля рыбы в пищевом рационе жителей России в веке XIX-ом? А в XV?

Рыба – ценнейший белковый продукт, содержит Fe, P, Zn, Mg, Ca, практически все витамины, а также всё, что нужно человеку для нормального функционирования организма. Кроме того, мясо рыбы в два раза быстрее отдаёт человеку свою энергию, чем мясо крупного рогатого скота (КРС), или свиней.

Понятно, что трудновато по костным останкам людей древности определить рацион их питания. Однако все болезни, вызванные дефицитом микроэлементов в пище, проявляются в тех костях весьма наглядно. Если прибавить к этому анализ содержания мусорных куч у мест древних поселений, соскобов с посуды, то, положив мощность вылова рыбы на душу населения примерно постоянной до начала тотальной экологической катастрофы Европы, похоже, можно вычислить численность населения всех этносистем в динамике.

Иные балансы событий неминуемо порядят коэффициенты корреляции, применив которые в достаточно объёмной системе дифференциальных уравнений, мы через решение этой системы уравнений наконец-то увидим научно обоснованные исторические данные.

Как вы думаете, кто и когда изобрёл первый в мире улей с вынимающимися рамками, т. е. практически современный пчелиный домик? – Оказывается, это событие произошло совсем не так и давно: в 1814 году трудами Петра И. Прокоповича, сына священника села Митченки Черниговского уезда.

О его пасеке на Руси ходили легенды; через череду многих и многих ошибок, среди которых главные выпадали на действия по сохранению тихо жужжащих в зимнее время семей, ему удалось поначалу довести число «прирученных» пчелиных сообществ до 300; в дальнейшем у него их было аж несколько тысяч!

А до него люди занимались попросту «рейдерством», имея лишь незначительные преимущества перед медведями. Прокоповича резонно назвать пчелиным гением.

Сам по себе мёд – продукт на Руси сакральный, и потому это так ещё, что люди всегда достойно оценивали тяжёлый труд других трудяг, связанных с ними одной природной нитью.

Очень трудно представить себе полётные и прочие энергозатраты пчёлок на сбор лишь одной чайной ложки мёда, которую мы так легко уплетаем в момент – они грандиозны! Ведь только из одного улья каждая из примерно 30 тысяч крылатых сборщиц сообщества матки-Царицы делает не менее семи вылетов в день, но, в отличие от бомбардировщиков, пчела не посыпает Землю смертью, но, наоборот, за каждый вылет примерно по 75 мг пищи приносит от Земли «в норку», в том числе и пропитания людей ради. В удачный день пчелиная семья способна собрать до 10 кг нектара!