– Я не позволю, чтобы Утес Кастерли ушел Бесу, – ощерился Серион. – Отец умрет от стыда.

– Отцу нет до нас никого дела! – взорвалась она. – Только до того, что мы значим. Это всего лишь лордство!

– Лордство? – насмешливо переспросил он. – Всего лишь лордство? Это мое все! Я был рожден для этого.

– Мы были рождены, – дрожащим голосом сказала Джейми, – чтобы любить друг друга. Быть вместе. Ты сам это сказал…

– И мы будем, – сказал он. – Но не так. – Он выбрался из постели, качая головой. – Джейми, нам нужно думать о будущем. О будущем нашего рода. Мы Ланнистеры.

– Мы любовники, – она уже почти плакала. – После этой ночи, мы любовники. Я никого не буду любить так, как тебя, ты должен это знать. Я не могу потерять тебя снова. Я с ума сойду.

Он смотрел на нее, как на капризного ребенка, словно не он выкрикивал ее имя несколько часов назад, клялся, что всегда будет любить ее и никогда не оставит.

– Джейми, – сказал он. – Ты меня не теряешь. Когда я женюсь на Лизе, мы приедем ко двору, и все будет хорошо. Тебе просто нужно потерпеть. Для всего нужно время.

Джейми не хотела терпеть. Она достаточно ждала. Она хотела его. Но он… Он хотел ее, но Утес Кастерли, титулы, свою маленькую хорошенькую женушку – все это он хотел больше. Когда он ушел, она рыдала, и несколько следующих дней притворялась больной, пока он не уехал, назад в Утес, назад домой. А она осталась.

========== Глава 7 ==========

Джейми с ужасом ждала конца года, когда Ланнистеры из Королевской Гавани должны были отправиться в месячное путешествие по Речным Землям. Серион Ланнистер собирался жениться на Лизе Талли, а через несколько недель начинался турнир в Харренхоле. У Джейми еще жива была детская любовь к рыцарям, пирам и танцам, чтобы с нетерпением ждать турнира, но трудно было спрятать отчаяние от приближающегося брака ее брата. Отец счел это отчаяние недовольством, что она сама еще не выходит замуж, так как недавно в очередной раз отказал претенденту на ее руку. Джейми думала, что если ей еще раз придется выслушать нотацию, как она должна быть терпеливой, чтобы стать принцессой, то закричит.

Серион казался недовольным ее настроением, но держался поодаль, так как в пути у них было куда меньше времени наедине чем обычно. Джейми была рада, она старалась не говорить с ним, потому что была уверена, что взорвется от ярости. Она обошлась тем, что срывалась на слугах и еле ковыряла еду за обедом, не обращая внимания на осуждающие взгляды отца и горестное лицо Сериона. Оба они хотели разрушить ее жизнь. Заверяли, что любят ее, и хотят для нее только лучшего. Она совершенно и точно решила, что навсегда покончила с мужчинами. Они все были или похотливыми дураками, или коварными чудовищами.

Грязные и мрачные земли отражали ее настроение – от тающего снега реки стали мутными и быстрыми, и хотя ее снова и снова предупреждали не ездить верхом по неровным берегам, Джейми все равно это делала, направляя Лореона галопом вдоль реки, не обращая внимания на брызги грязи, пачкающей ее красный плащ. Лореон резко остановился перед полузатонувшим деревом и едва не свалился в быстрые воды, если бы Джейми не опомнилась и не направила пони к твердой земле.

Серион ждал ее там, на своем огромном боевом жеребце Тибольте.

– Ты могла утонуть, – рявкнул он, хотя его резкий тон не скрывал беспокойства в его зеленых глазах. – Отцу пора дать тебе настоящую лошадь, а эту старую клячу пустить на пироги.

Джейми только поправила капюшон плаща, убирая с лица мокрые пряди волос, и ничего не сказала. Если бы она заговорила, то обругала бы или закричала на него. Бока Лореона, бедняжки, тяжело вздымались. Ему было всего девять, хотя казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как она впервые села на него, смеясь от радости, а отец и мать смотрели, улыбаясь. Она спустилась и повела пони в поводу, обойдя брата, назад к остальным, чтобы пони мог остыть. Ее сапоги тонули в грязи.

– Так ты не собираешься больше со мной разговаривать? – потребовал ответа Серион, обгоняя Джейми и ее пони и становясь перед ними. – Хватит ребячиться. Ты знаешь, что я тебя люблю.

– Нет, – напряженно ответила Джейми. – Не знаю. Уходи.

Он вздохнул и протянул ей руку в перчатке.

– Садись передо мной. Отец будет в ярости, если ты испортишь еще одно платье.

Когда-то Джейми раскраснелась бы от радости при мысли о том, чтобы делить седло с братом, чувствуя, как он обнимает ее за пояс. Теперь же она отмахнулась от его руки, и с каменным лицом снова обошла его и его лошадь. Она не смогла уйти далеко – Серион спешился, схватил ее на руки, не обращая внимания на ее крики, закинул себе на плечо и привязал поводья Лореона к Тибольту. Джейми била кулаками по его широким плечами и спине, думая, не укусить ли его за ухо, и он с трудом усадил ее, пинающуюся, перед собой.

– Может мне и тебя привязать к лошади? – ядовито спросил ее Серион, прижимая ее к своей груди одной рукой, второй отправляя Тибольта легкой рысью.

– Отпусти меня, – рявкнула Джейми. – Отпусти, или же…

– Или что? – усмехнулся он и одной рукой ухватил ее за грудь. Она затылком чувствовала его улыбку. Джейми напряглась, а потом резко откинула назад голову, ударив его в улыбающиеся губы. Он вскрикнул от боли и резко дернул ее за волосы. Она ахнула и еще сильнее принялась вырываться, пока не сдалась, просто обмякнув в его руках.

– Веди себя хорошо, сестрица, – яростно сказал ей на ухо Серион. – Или мне явиться к тебе сегодня ночью, оттрахать тебя, пока не поумнеешь?

– Тебе придется подождать брачной постели Риверрана, – огрызнулась Джейми. – Только там для тебя раздвинут ноги, братец.

– Ты не умеешь врать, – рассмеялся он и отпустил ее, когда они приблизились к основному отряду. Джейми как можно скорее соскользнула с Тибольта и споро отвязала поводья Лореона, пока брат ухмылялся ей.

Риверран был куда меньше Утеса Кастерли, но он был хорошо построен, и если ров вокруг него наполнить водой, замок был неприступен, превращаясь в остров. Стены из песчаника сияли персиковым цветом на утреннем свету, и отряд Ланнистеров встретили со всей пышностью, когда они въехали в ворота. К облегчению Джейми, отец и брат часто отлучались на соколиную или другую охоту с Хостером Талли и его наследником, рыжеволосым мальчиком по имени Эдмур. Был с ними и другой мальчик, маленький и худой, со смеющимися глазами. Бейлиш, как слышала Джейми, был воспитанником из Долины.

Джейми оставалась в компании сестер Талли: Кейтлин и Лизы. Кейтлин была высокой, гибкой девой семнадцати лет, ее темно-рыжие волосы спускались до самой талии. Лиза была меньше ростом, с более круглым лицом пухлыми губами, но тоже хорошенькая, хотя Джейми с удовольствием отмечала, что сама была намного красивее будущей жены Сериона.

Кейтлин, или Кет, как она просила ее называть, была куда более говорливой, и она часто любила поговорить о своем будущем браке с Брандоном Старком, наследником Винтерфелла. Старшая девица казалась Джейми раздражающей, пусть она и была добра и приветлива. Лиза была стеснительнее и замкнутее, но она чаще хихикала и задавала надоедливые вопросы о Серионе: что он любил, любил ли он читать или ездить верхом, какая у него любимая еда…

Джейми улыбалась и лгала в ответ на каждый вопрос, ненавидя девчонку все больше. И все же, однажды, когда они остались с Лизой наедине, когда Кейтлин зачем-то вызвал к себе ее отец, Джейми пришлось оторваться от косых стежков на ее вышивке, когда Лиза вдруг спросила:

– Как вы думаете, я сделаю его счастливым?

Джейми посмотрела на нее, вопрос был таким искренним, и в бледно-голубых глазах рыжеволосой девушки было столько настоящего беспокойства, что она прикусила губу. Девчонка выглядела младше своих пятнадцати, скорее на двенадцать или тринадцать, едва расцветшая и боявшаяся мужчин. В эту минуту Джейми было трудно ее ненавидеть, и вместо того, чтобы улыбнуться и ответить бессмыслицей, она просто покачала головой.