Тимофей с печальной улыбкой покачал головой, уже приподнимая руку. Подумаешь, показалось, так зачем забивать себе этим голову?

И вдруг он понял, что никто больше не разговаривает. Все смотрят на него и ждут.

Выжидают, когда он явит свою силу.

Предвкушают.

Сердце Тимофея охватили сомнения, и парень опустил руку. Димка нахмурился.

— Слушай, а когда я на День Святого Валентина попрошу тебя о такой услуге, ты так же меня киданешь?

Сожженные ломают. Упиваются болью, какой бы она ни была.

Огненные искры, вырвавшиеся от Димкиного жеста, тут же растворились в воздухе.

Тимофею показалось, что время застыло. Что он оказался в каком-то междумирье, где такие понятия, как секунды, растягивались в долгую бесконечность.

Зверев с побледневшим лицом зарылся руками в песок. Его взгляд встретился с карими Лизиными глазами.

— Тимофей? — позвала она. — Ты чего удумал?

И сейчас, смотря на окружающих его людей, Тимофей понял, что если он ошибётся, то совершит невероятный промах. В его глазах снова скопились слёзы, серая челка упала на лицо.

— Простите, — прошептал он.

А затем резко поднялся и взмахнул золотой глефой. Лезвие оставило глубокие раны на шеях Лизы, Оксаны и Егора Зверевых, Димки Трофимова и Карины Кикмариной, трёх оборотней, тоже стоявших рядом.

Они круглыми глазами уставились на Тимофея и рухнули на песок. Из их ран посыпался пепел, тела пошли темными пятнами и рассыпались, сливаясь с песком.

Тимофей выдохнул и поднял вторую глефу.

— Как же, — его голос преисполнился гневом и сорвался на крик. — Да как вы можете так поступать?!

Серафима Долмацкая побледнела и подняла руки.

— Тимофей, не надо, — взмолилась она. — Прошу тебя, успокойся! Мы реальны!

Зверев не смог сдержать слез. В следующее мгновение он уже проткнул грудь девушки золотой глефой. Серафима рассыпалась пеплом, как и остальные убитые.

Все зашептались, начали указывать на Тимофея пальцем, кричать. Зверев стиснул зубы, давя в себе рыдания, и сорвался с места, пронзая одного сожжённого за другим.

Женя Степанова и Луиза Соловьева с улыбками приняли свою участь.

Альф и Вернер, державшие девушек за руки, разделили их судьбу.

Сергей Бельцев создал астрального Водолея, но Тимофей извернулся и закончил жизнь парня одним точным ударом.

Он убивал быстро, избегая касаний.

И с каждым убийством чувствовал, как внутри него что-то разрушается. Исчезает, оставляя чёрную дыру. Словно каждый мертвец забирал с собой частичку, делавшую Тимофея…

Кем? Человеком?

Живым?

Тимофей разрушал любые преграды. Он слышал стук собственного сердца, усталость как рукой сняло. В голове осталось место только холодному расчету.

Тимофей не помнил, как небо из лазурного превратилось в рубиновое, окрашивая море в такой же цвет.

Не помнил, как песок под его ногами окрасился чернильно-чёрным.

Он помнил последнего сожжённого. Скелет стоял перед ним и протягивал костяную руку, что-то шепча. Тимофей занёс руку для последнего удара.

— Дракон… — раздалось из угольного черепа.

Золотая глефа рассекла его пополам.

Тимофей опустился на пепелище и поджал колени к груди, пряча лицо в ладонях. Он не хрипел и не дрожал, на щеках остались только соленые дорожки. Слез у него не осталось.

Позади послышались шаги, но Тимофей не обернулся.

Агни встал перед ним и молча сел напротив.

— Они реш-ш-шили разделить нас-с-с. Я долго не мог к тебе прорватьс-с-ся, приш-ш-шлос-сь с-сначала разобраться с ними, — помолчав, он добавил. — Молодец. Я не думал, что ты… С-с-справиш-ш-шьс-ся.

Тимофей не ответил. Агни тяжело вздохнул.

— Что они с-с-сделали?

— Я убил всех, кого любил, — прошептал Тимофей. — Всех, кого знал. Они даже… Не особо сопротивлялись.

Вдруг небеса покрылись трещинами, и Тимофей уже приготовился увидеть ненавистную пустоту.

Но когда небо рассыпалось, вокруг остался лишь бушующий ведьмин огонь.

Тимофей оглянулся. Пламя было везде.

— Что происходит?!

Агни улыбнулся.

— Мы ведь с-справилис-сь, Дракон. Это, — он обвёл рукой округу. — Пос-следний ш-шаг к наш-ш-шей с-свободе…

— Я не хочу просыпаться.

Агни в изумлении моргнул. Тимофей отвёл взгляд.

— Как мне смотреть всем в глаза? — всхлипнул он. — После того, как… После того, как убил каждого? Своими руками! Я не смогу…

— Дракон…

Тимофей вскочил на ноги.

— Я не смогу, понимаешь?! — закричал он, сжав кулаки. — Уж лучше остаться здесь, чем каждый день глядеть на них и понимать, что ты готов свернуть каждому шею! — Тимофей шмыгнул носом. — Они… Они кричали. Просили остановиться…

Агни поднялся и коснулся щеки Тимофея, смахивая слезу. Зверев вздрогнул, но не отошёл.

— Ты отличаеш-шьс-ся от вс-сех, кого я знал прежде, — задумчиво произнёс Агни. — Возможно, поэтому ты и с-смог одолеть с-с-сожжённых. Мы дос-с-стигли наш-шей общей, казалос-сь бы, недос-с-сягаемой цели. Ты помог мне понять, что, кем бы ты ни был, ты волен с-сам реш-шать, кем станеш-ш-шь. Ос-свободил меня, и в ответ на это… Я тоже помогу тебе.

Тело Агни охватил яркий свет, и Тимофей закрыл лицо руками, щурясь. Но артефакт словно не замечал этого и спокойно продолжал:

— Я не прос-сто одарю тебя с-силой. Я верну тебе то, что забрали они, и уничтожу то, что не даёт тебе покоя.

Агни взял шею Тимофея и ласково коснулся губами его лба.

— С-спас-сибо тебе и прощ-щай… — прошептал он. — Мой С-с-смертонос-сный Изумруд.

Тимофей широко распахнул глаза, и в этот момент Агни засиял так ярко, что Звереву пришлось отвернуться. Неведомая сила хлынула в него бурным потоком, голова была готова взорваться. Тимофей хотел кричать от боли, но не мог даже вздохнуть.

А потом он ощутил, как буря вокруг него затихает. Ведьмин огонь охватил всю его фигуру. Тимофей взглянул на себя и разглядел широкие чёрные одежды с изумрудной отделкой, пламенные зелёные татуировки на руках. Огонь танцевал вокруг Зверева, извивался, развевая одежду, и парень с удивлением отметил, что сейчас у него было шесть когтистых рук.

В следующий миг пламя погасло, и таинственный образ рассыпался огненными искрами. Жар спал и затаился внутри, как хищник, чёрные одежды и четыре руки исчезли.

Тимофей стоял в одних спортивных штанах в каком-то темном помещении, освещённом голубыми сферами. Стены в трещинах, куклы разбросаны, меловая пентаграмма размазана. И Тимофей понял, где находится.

С пола поднимались его друзья, которых прикрывал Платон Долмацкий. Астральный скорпион послушно стоял спереди, закрывая всех, словно щитом.

А потом Тимофей заметил рядом ещё одну фигуру, и все мысли вылетели у него из головы.

Его мать пусть и изменилась, но он все равно с легкостью ее узнал.

Тимофей хотел сделать шаг, но ноги предательски подогнулись, а перед глазами поплыло. Зверев понял, что снова проваливается в сон.

Но одна мысль была так ясна, что он все же сумел напоследок улыбнуться.

Он смог. Нет, не он.

Они смогли.

Комментарий к Часть 36. Воскресение

Вот и подходит к своему концу эта история. Я не мастер эпичных концовок, поэтому заранее извиняюсь.

Но обещаю, все страдания на этом закончились.

Следующая глава будет эпилогом:]

P.s. Если есть ошибки, отправьте их в ПБ по возможности. Я плохо проверяла эту часть…

========== Часть 37. Эпилог ==========

Тимофей валялся в кровати с учебником в руках. Из-за этих приключений он пропустил несколько уроков, а поэтому, как только появилось время, решил наверстать упущенное. Настенные часы показывали полседьмого утра, поэтому Димка Трофимов до сих пор сопел, ворочаясь в своей кровати. В отличие от него, Тимофей уже успел сходить на пробежку. На беговой дорожке он встретил ещё нескольких учеников, которые с недавнего времени следовали его примеру.

Вставал он все равно раньше всех.