— С-с-спрашивай, — кивнул Агни. — Я понимаю, что теперь тебе хочетс-с-ся узнать многое. Но пойми, что не на вс-с-се вопрос-с-сы я с-с-смогу дать тебе ответ…

— Кто ты такой? — прервал его Тимофей.

— Я артефакт.

— Нет. Кто ты на самом деле такой?

Агни склонил голову набок.

— Тебе ведь сказали об этом. Я — солнце, что не щадит никого.

— Хватит говорить загадками! — взорвался Тимофей. — Я не смогу помочь тебе, если ты не будешь откровенен!

Агни замолчал и захлопал глазами, словно не понимая, что сейчас услышал.

— Что? — переспросил он. — Ты хочешь мне помочь?

— Меня просили спасти тебя. Но если ты мне не расскажешь, в чем дело…

— А ес-с-сли я не захочу с тобой говорить?

— Ты захочешь. Просто давай я начну? Сожжённые хотят твоей смерти, это раз. Они ответственны за мои приступы, это два. И в-третьих…

— Они ответс-с-ственны за твои кошмары, Дракон.

Тимофей так и застыл с открытым ртом. Слова застряли в горле, и сейчас он даже забыл, чем хотел закончить свою тираду.

— Не с-с-смотри на меня так.

— Мои кошмары появились раньше. Ты врешь. Снова! Зачем была вся эта ложь?!

— Я ни разу тебе не врал, — вздохнул Агни. — Но эта история зародилась раньше, чем ты думаешь. С-с-сожжённые… Они с-созданы не по моей воле.

— По чьей же ещё?

— Я не сжигал их, Дракон. Никогда не хотел. Но моей с-с-силе требуется стальной сосуд. Они же все — хрупкие стекляшки. Моя с-с-сила с-сама их сжигала, и я ничего не мог с этим поделать.

— А что с Драконами? — нахмурился Тимофей. — Сожжённые говорили, что ты их прятал. Почему?

— А разве они тебе не с-с-сказали?

— Все их слова — одна сплошная провокация.

Агни довольно заурчал.

— А ты проницателен. Но это… Этого я не могу тебе поведать. Одно с-с-скажу только. Это с-с-сделано для их же блага. Их пепел я храню, потому что для меня он — вс-с-сё. Когда-нибудь ты поймёш-ш-шь. Пойдём за мной.

Агни поманил его рукой и направился в сторону храма, но Тимофей так и не сдвинулся с места.

— Кошмары… Ты так и не договорил, — тихо сказал Тимофей.

Агни повернулся, и Зверев обнаружил в его взгляде

Жалость. Нежелание говорить.

— Как я и говорил, с-с-сожженные появились не по моей воле. Но эти с-с-сущес-ства… Томятся в вечном голоде. Знаеш-ш-шь, как они его утоляют? С-с-создают себе подобных. Вытягивают жизнь из живых и присваивают её с-с-себе. Не оставляя ни капли. Они ненас-с-сытны.

Тимофей тоже пошёл ко входу в храм, и Агни направился дальше, говоря на ходу:

— Моя ис-с-стория… Довольно туманна. Отныне я то… — он осекся, словно сказал лишнее, и как ни в чем ни бывало продолжил. — Жалкий артефакт, который хотят ис-с-спользовать в с-с-своих целях. Но людиш-шки горят как порох и из-за проклятья тоже остаютс-с-ся здесь.

— Проклятья?

— Да. Тот, кто с-с-создал меня, наказал: «Ни одна душ-ша из тех, в чьих сердцах таитс-с-ся проклятый огонь, не покинет эту клетку». Как видиш-ш-шь, с-со временем она стала тес-с-сной. С-с-сожженные хотят добыть пропитание. Я им не позволяю, но они вс-с-сё равно его находят. И жертва может быть хоть на другом конце с-с-света, но рано или поздно они до неё доберутс-ся.

С каждым словом Агни Тимофей становился бледнее и бледнее. Артефакт продолжал:

— И даже ес-с-сли меня нет рядом, с-с-сожженные переберутс-с-ся в чужую голову. А потому мне ничего не ос-с-стаетс-ся, кроме как покорно с-с-следовать за ними. Ты думаеш-ш-шь, что в ту ночь случайно наткнулся на музей Бирулина? Что с-с-сам с-с-смог научитьс-ся вс-сему? Проходы через зеркала, с-с-смена обличий, ас-с-стральные крылья. Я вс-сячес-ски помогал тебе, выводя на меня. И я с-смог.

— Но я… Я же сам…

Они вышли в зал с грудой чёрных черепов.

— Я помог тебе, Дракон, — произнёс Агни. — Как помогал другим. Один из Огненных волков, ис-спользовавш-ш-ших меня, понял, в чем дело, и захотел помочь. Он попыталс-с-ся, но почти с-сгорел. Я с-с-сумел вытащить его из рук с-сожённых, но в конце он вс-се равно стал одним из них. Они выпили его жизнь, а он молчал и ссмотрел мне в глаза. Хитрый волк ос-ставил пос-сле с-себя дневник, написанный на с-сожженном языке в надежде, что кто-то откликнетс-ся, — Агни взглянул на Тимофея и хмыкнул. — И этот дневник попал к тебе. Забавно.

«Значит, это его записки я прочёл», — отметил про себя Тимофей.

— Зачем ты их сжигаешь? Драконов?

— Чтобы не томились в вечных муках, как те одурманенные с-скелеты. Быть пеплом лучше, чем с-с-скрипучими кос-с-стями.

— А остальные? Почему…

— Это личное, Дракон.

По его тону Тимофей понял, что лучше перевести тему, поэтому замолчал.

Груда пепельных костей рассыпалась, опуская трон вниз, и Агни опустился на него, прикрыв лицо ладонью. Оковы звякнули, и существо раздраженно цыкнуло. Тимофей сощурился.

— Что это такое?

— Мои оковы, Дракон. Я привязан к тебе до твоего пос-с-следнего вздоха.

Тимофей закашлялся и прикрыл рот рукой. Когда он опустил ладонь, то с ужасом увидел на ней мелкую горку пепла.

Агни покачал головой.

— Тебя почти с-с-сожгли, Дракон. Я подарил тебе некоторое время, но знай — процесс с-с-сожжения необратим. Я лиш-ш-шь начал его с-снова. Попрощайся со с-с-своими близкими, порадуйс-с-ся вместе с ними напоследок. А когда поймёш-ш-шь, что уже почти с-с-сгорел изнутри, прос-с-сто с-скажи и окажеш-шс-ся здес-сь.

Тимофей поднял глаза на Агни. В горле пересохло, руки дрожали от осознания того, что его ждёт. Зверев сглотнул и спросил:

— А что… Потом?

Агни поднял свои змеиные глаза и печально улыбнулся, являя белоснежные клыки.

— Я тебя с-с-сожгу. А затем умру с-сам.

Комментарий к Часть 31. Он — Солнце, которое не щадит никого

Я говорила, что мы скоро придём к финалу этой истории? Если нет, то вот, сообщаю:)

Ребят, сразу хочу предупредить — скоро я поменяю название работы и её описание, потому что, мягко говоря, все вышло абсолютно не так, как я думала😂

Радую вас новой частью, а сама ухожу работать над кое-чем ещё:)

========== Часть 32. Один день ==========

Комментарий к Часть 32. Один день

Часть вышла большая, но стекла не так много. Уж лучше пощадить свои нервы😅

Запасайтесь чаем и печеньем, друзья. Здесь не будет крутых боев, резких сюжетных поворотов. Просто передышка и плавный переход к следующим событиям:]

Платон Долмацкий ворвался в подвал академии с перекошенным от ярости лицом.

— Какого черта вы не рассказали мне обо всем с самого начала?! — злобно прошипел он, обращаясь к присутствующим.

Елена Фёдоровна и Лариса Аркадьевна стоически сохраняли спокойствие, Егор Зверев даже не повернулся в сторону разгневанного Скорпиона. Его взгляд был прикован к кубу, сделанному из прочного стекла. За ним, на боку, лежал сожжённый полу-дракон в порванной одежде. Останки крыльев разбросаны по полу, по венам струится огонь, пылающие глаза пустым взглядом смотрели в одну точку. На плече покоилась золотая змейка с рубиновыми глазами. Монстр не шевелился, и лишь редкие вздохи выдавали в нем живое существо.

Егор до сих пор не мог принять то, что его сын стал этим чудовищем. Скольких усилий Тимофею стоило сдерживаться с сожженными… Если верить старинным источникам, такое под силу только людям с железной силой воли, и Тимофей как раз относился к таким. Пусть и не смог выстоять…

Клинок Агни, видимо, утихомирил его, потому что сожжённый всю ночь смирно пролежал на полу. Даже шепота слышно не было.

Платон поджал губы. Весь его план пошёл крахом. Весы убита, ритуал сорван. Ещё и этот мальчишка… Тимофей был хорошим парнем, но слишком часто совал свой нос туда, куда не стоит. Да и имел привычку вляпываться туда, откуда трудно вылезти.

— Что с ним? — спросил Скорпион, подходя поближе и вставая перед стеклянным кубом.

Елена Фёдоровна встала рядом.

— Сожжён. Не знаю, когда мы упустили этот момент. Сожжение обычно длится долгое время.