— А нам хватит артефактов на такую сеть?

— Хватит, — вновь заговорила Джанет. — Но я успею сделать еще три, если у меня в запасе будет хотя бы пара дней.

— Этого мы знать не можем, — качнул головой Майлз.

— Не можем, — согласился Долохов, потирая пальцами угловатый подбородок. — Но даже того, что уже имеется у нас для поддержания контура, должно хватить на полтора часа. А нам и тридцати минут много будет. Знать бы еще, где эта чертова точка для трансгрессии.

Джанет подалась вперед, склонила голову чуть набок — как почуявший добычу хищник, слишком сосредоточенный на запахе и напряжении перед броском, чтобы обращать внимание на направленные на нее взгляды — и решительно указала длинным острым ногтем левее от нарисованного на пергаменте черного креста.

— Знаешь, а я бы всё же сделала здесь. Сам посмотри, — говорила она тоже с одним только Долоховым, не удостаивая вниманием всех остальных, кроме, пожалуй, самого Майлза. — Знаю, это спорно, но если отталкиваться от того, что у них есть черный ход на поверхность, то здесь со всех сторон остатки каменной кладки. Они примут на себя первый удар и дадут лишние несколько секунд, чтобы трансгрессировать. И это место находится достаточно близко от точки сбора. Они же Орден Феникса, им страшно даже помыслить о том, чтобы оставить кого-то из друзей на растерзание врагам, верно? Если кто-то отстанет в коротком коридоре, за ним будет куда проще вернуться.

— Логично, — согласился Майлз. — Если есть выход на поверхность.

— А это имеет смысл, — кивнул Долохов. — Можно сделать деревянную лестницу и спалить ее при отступлении, чтобы выиграть еще немного времени.

Джанет вновь откинула голову ему на плечо, не забыв поправить волосы, и недоверчиво нахмурила брови.

— Нет, господа.

Дождалась, пока взгляды все остальных вновь обратятся к ней, и подытожила, вызвав у мужчин короткие отрывистые смешки:

— Мы всё же их переоцениваем.

========== Фабиан ==========

Лондон, левый берег Темзы, 22 декабря, 18:30.

Длинный массивный нож с силой надавил на упорно сопротивляющийся разделке дремоносный боб. Тот в ответ решил пойти на принцип — сдохну, только когда у тебя мозоли от рукояти появятся, — и попытался выскользнуть из-под остро заточенного лезвия.

— Чертово зельеварение! — с чувством сказал Фабиан, мгновенно припомнив все семь лет в подземельях Хогвартса — над стандартным оловянным котлом номер два да с кудахтанием незабвенного старого слизня над ухом, — и прижал удирающий ингредиент пальцем с широким, уже испачканным в еще какой-то дряни — как и весь, собственно, палец — стальным кольцом.

— Меньше надо было списывать у Фрэнка, — немедленно — и назидательно — прозудел над ухом женский голос, и Доркас коснулась грудью его плеча, чтобы дотянуться до коробочки с мелко порубленным корнем мандрагоры. Всего на пару секунд, но ему хватило. Тем более, что — судя по привычному водовороту мыслей в ее голове — Доркас сделала это специально.

— Я не списывал, — парировал Фабиан больше для очистки совести. Списывал, и не только зельеварение. Напропалую.

— О да, — продолжила зудеть бравый майор Медоуз, бросая в свой котел три четко отмеряные щепотки по два грамма. — И на занятиях не спал.

— На зельеварении — нет, — оскорбился Фабиан уже всерьез. Хороший бы из него вышел аврор, если бы он относился к одному из важнейших предметов настолько… халатно. Другое дело, что из всего зельеварческого арсенала он уважал только лекарственные зелья и те, которые можно было использовать по аналогии с маггловским динамитом. А таковые можно было пересчитать по пальцам. По всему выходило, что динамит надежнее, но большинство волшебников были куда более консервативны.

Из упирающегося нарезке боба наконец-то пошел сок. Вот тебе, гадина, получи! Зелье булькнуло, получив новый ингредиент, подумало и милостиво сменило цвет с болотно-зеленого на ярко-изумрудный. Фабиан бросил взгляд на наручные часы, засекая время, и убавил огонь. Доркас взмахнула палочкой, гася пламя под собственным котлом, и взяла маленький вытянутый черпак на длинной ручке.

— Поможешь?

— Всё для вас, моя прекрасная леди, — не удержался Фабиан и подставил первый пузырек из толстого стекла.

— Дебил, — вздохнула Доркас, осторожно наполняя флакончик густым зельем с резким, почти едким запахом. Тоже для очистки совести.

— Дебил, — согласился Фабиан, закупоривая пузырек, и поспешил подтвердить ее худшие подозрения. — И у меня есть для тебя одна…. весьма плохая новость. Какая-то сволочь донесла моей сестре… хотя почему какая-то, думаю, это был ее муженек… что ее непутевый братец делает авансы своей коллеге по работе, и теперь дорогая Мирабелла жаждет видеть тебя на семейном ужине в Рождество.

Доркас замерла на несколько секунд, подняв медно-рыжую бровь в дюжине немых вопросов разом — попросту зависла, и в голове у неё действительно забурлил настоящий водоворот, — но всё же ухитрилась застать его врасплох. С легиллиментами такое случалось редко, и тем ценнее было общение с бравым майором.

— Мирабелла? Я думала, ее зовут Молли.

— Все так думают, — весело согласился Фабиан, подставляя под черпак новый флакончик. — Ей еще повезло, что это хотя бы можно сократить по-человечески. Нам с Гидеоном и такого не светит.

К чести Доркас, она не стала уверять его, что имя а-ля древнеримский полководец — это последний писк моды. Не сказать, чтобы оно создавало Фабиану много проблем — или попросту бесило, как не менее бравого майора Лонгботтома, подписывавшегося Фрэнсисом только в официальных документах, да и то стиснув зубы, — но особого энтузиазма тоже никогда не вызывало. Впрочем, вычурные имена были бичом каждой первой чистокровной семьи, а уж с матерью из Блэков вообще следовало быть благодарным, что мать была… максимально адекватна. Потому и замуж пошла не за очередного кузена, а за совершенно постороннего и не слишком блиставшего в Министерстве работника Департамента Магического Транспорта. А то обозвали бы каким-нибудь Сириусом — то есть, по сути, собакой — и потом бы еще долго удивлялись, почему он ведет себя, как последняя псина. Звездные имена — это, конечно, очень красиво — в определенных кругах, — но и меру тоже нужно знать.

Блэки, впрочем, этой меры никогда не знали — ни в именах, ни в чем-либо еще, — но Доркас решила не заострять на них внимания. Ни на Блэках, ни на именах.

— Один вопрос, Прюэтт. Ты хочешь, чтобы я пришла или, наоборот, отказалась?

Прогресс однозначно был налицо. Еще месяца полтора назад его бы просто послали в направлении Авалона вместе со «своими дебильными подкатами». А еще два месяца назад огрели бы по физиономии — по наглой рыжей морде, не будем лукавить — очередными цветами в ответ на предложение «сварить вместе парочку зелий».

— Лучше откажись, — честно ответил Фабиан, закупоривая пузырек и ставя его на стол. Бросил еще один взгляд на наручные часы и в котел, но зелье и не думало менять в очередной раз цвет. Конечно, можно было добавить иглы дикобраза для ускорения реакции, но их еще нужно было найти где-то в кухонных шкафчиках. Проще было дождаться результата без катализаторов. — Моя сестрица съест тебе мозг чайной ложечкой. Без обезболивающего. Если хочешь провести Рождество как на допросе, то милости прошу в скромную обитель семейства Уизли. Если же нет, то дай мне полчаса, и я составлю пару отличных планов без поедания мозгов. Если, конечно, у тебя по-прежнему нет каких-то конкретных пожеланий.

— Бахвал, — фыркнула Доркас, откладывая черпак, но в мыслях у нее не промелькнуло даже намека на недовольство. И подняла край губ в саркастичной ухмылке. — Мое Рождество, судя по всему, будет проходить как боевое дежурство. Сяду в засаде на очередном семейном ужине в Бертон-апон-Тренте.

— А что не так? — спросил Фабиан, мгновенно уловив и раздражение, и затаенную глубоко внутри обиду. И добавил лютую банальщину. — Рождество же семейный праздник.