— Петтигрю — рохля, — буркнула Тина, припомнив то немногое, что вообще о нем знала. — Ноет и куксится каждые пять минут, без приятелей и шага не ступит. При этом боится их до дрожи. Особенно Блэка. И ненавидит, — добавила она, задумавшись на пару секунд. — Мне кажется. У Блэка есть всё, и с рук ему сходит тоже всё. Петтигрю ему завидует. А еще он всё время пялился на эту грязнокровку Эванс, но та даже не замечала.

— Хм, — протянула мисс Ричардсон, вновь подняв уголок накрашенных яркой красной помадой губ.

— А я говорил, — неожиданно ввернул Долохов. Следом поднял голову от счетов Лестрендж и попытался потребовать объяснений:

— Что у вас там за грандиозные планы?

— Подумываем обзавестись шпионом в Ордене Феникса, — отстраненно ответил Долохов, уделяя куда больше внимания гексаграммам в своей книге, чем нахмурившемуся Рабастану. — Мелочь, а приятно.

— А я здесь причем? — не поняла Тина, мгновенно почуяв подвох.

— Ты могла бы выпить чашечку-другую с мистером Петтигрю, — светским тоном объяснила мисс Ричардсон, и Тина возмущенно вскинула брови.

— Я?! С этим…?! Да он…! Да на него даже смотреть противно, не то что…!

— Ну, милая, внешность — это же не главное, — отмахнулась от ее «аргументов» мисс Ричардсон. Из ее уст это заявление звучало вдвойне обидно, и Тина наверняка не удержалась бы от слез, не будь здесь злого на язык Лестренджа. Тот немедленно расхохотался, заставив мистера Нотта недовольно поморщиться, и парировал:

— Да что ты говоришь, мисс «Хогвартс-1972»! Своего любовника на эту тему спроси, прежде чем такие заявления делать! Или ты думаешь, он тебя трахает, потому что ты шибко умная?!

У мисс Ричардсон едва заметно порозовели щеки и гневно сжались в неестественно прямую линию губы, а Долохов перевернул страницу и ответил всё тем же отстраненным тоном:

— Нет, я трахаю ее, потому что она с удивительной самоотверженностью лезет за мной в любые неприятности, даже если боится до истерики. А еще она не первый год водит за нос Селвина, Скримджера и Крауча и сливает нам массу полезной информации. Посмотрел бы я, как ты будешь воевать с магглолюбами без разведданных из Департамента Магического Правопорядка. Ах да, и именно по этой же причине ее трахаю я, а не ты. Ты даже прибрать за собой не можешь, боевик хренов. Скажи спасибо, что в дело вмешался Лорд. В следующий раз я тебя на месте убью.

Рабастану хватило ума виновато потупиться и промолчать. Мисс Ричардсон улыбнулась — широко и демонстративно, кокетливо сверкнув малахитовыми глазами из-под длинных вычерненных ресниц, — а Тина вновь попыталась отказаться от участия в операции по охмурению бестолкового Петтигрю.

— Я с гриффиндорцем… не буду.

— Тина, милая, — фыркнула мисс Ричардсон, ничуть не убежденная подобным аргументом. — Тебя же не спать с ним заставляют. Посидите у Фортескью, поболтаете… Может, он тобой вообще не заинтересуется. Но попробовать-то стоит. А что до факультета… Я вон восьмой год живу с гриффиндорцем и не жалуюсь. Сейчас, во всяком случае. Хотя первые года полтора этот мерзавец изменял мне напропалую и даже не скрывал.

— Я скрывал, — не согласился Долохов, захлопнул свою жутковатую книгу и бросил ее на столик, оперевшись на полусогнутую руку. Тонкая темная ткань рубашки натянулась на бицепсе, демонстративно обрисовав каждый мускул. Признаться, с такого ракурса и с упавшими на лицо кольцами темных волос он казался почти красавцем. — Это все остальные лезли, куда их не просили.

— Ну-ну, — фыркнула мисс Ричардсон, а Тина вновь удивленно вскинула брови.

— Так вы же… в Дурмстранге учились. Разве нет?

— Я-то учился. Только эта хуйня из-под коня…

— Антон!

— … с разделением на факультеты и меня стороной не обошла. Вас, британцев, хлебом не корми, дай всех вокруг по четырем факультетам распихать и десять ярлыков сверху навесить. В Рэйвенкло — одни зануды, в Гриффиндоре тупые и без тормозов, в Хаффлпаффе просто тупые, а Слизерин вообще чистое зло. Затравить его собаками немедленно. Хотя по факту факультет не решает вообще ничего.

— Неправда, — возмутилась мисс Ричардсон, поворачиваясь к нему всем корпусом и спихивая лежавшие у нее на коленях бумаги на кофейный столик.

— Правда, и еще какая. По сторонам посмотри, здесь, кроме меня, сидят одни слизеринцы. Вот и назови мне хотя бы одну черту, которая будет общей для всех четверых. А лучше даже не так. Назови мне хотя бы одну черту, которая отличает только ваш драный факультет и никакой больше.

Мисс Ричардсон возмущенно открыла рот, но уже через мгновение нахмурилась, вновь сжала губы и задумалась.

— Беспринципность, — пришел ей на помощь мистер Нотт, тоже заинтересовавшийся спором. — А еще хитрость и амбициозность, но здесь уже можно поспорить.

— Я и с беспринципностью могу поспорить, — не согласился Долохов. — Или Поттер с Блэком тоже в Слизерине учились? Причем вместе с этим вашим тараканом в шляпе с колокольчиками, потому что он спокойно посылает бывших учеников на верную смерть и даже не морщится. Я вот в школьные годы был идиотом, который по пьяни проломил висок одному из однокурсников. Но старик меня прикрыл, хотя прекрасно знал, кто это сделал и куда труп потом спрятал. Зря, конечно, и надо было меня закрыть хотя бы лет на пять, но история, как известно, сослагательного наклонения не терпит. А ваш старый таракан тем временем сам агитирует студентов, идите, мол, убивать и умирать за светлое дело. И не слизеринцев ведь подзуживает, а гриффиндорцев, которые вроде как ему очень дороги. Причем буквально вчерашних гриффиндорцев. Лонгботтом с Прюэттами — ладно, они дипломированные авроры. А остальные? Хорош учитель, не поспоришь.

Тина нахмурилась вновь, неожиданно для самой себя задумавшись над этой мыслью всерьез. С такого ракурса выходило, что Дамблдор не то слишком самоотверженный — даже по гриффиндорским меркам, — раз первым делом бросил на убой любимых учеников, не то действительно циничный и беспринципный, как не всякий слизеринец.

— Дамблдор всю жизнь по уши в политике, — парировал мистер Нотт, подняв голову от своих счетов. — Школа — это так, довесок, наш уважаемый директор при любом удобном случае влезает в министерские разборки и начинает напоминать всем вокруг, что он и в Визенгамоте заседает, и двенадцать способов изобрел, и Гриндевальда тридцать с лишним лет назад на лопатки уложил, а мы молодежь бестолковая, которая ему в рот смотреть обязана. Причем старый маразматик еще имеет наглость беситься, что где-то завелась оппозиция. Хотя тут сам Салазар велел все прутья в гриффиндорской метле повыдергать.

— Я ж говорю, — хмыкнул Долохов. — По описанию чистый Слизерин выходит. А младшего Малфоя я по такому же принципу могу в Хаффлпафф отправить. Там по нему прямо рыдают.

— С этим как раз никто спорить не будет, — ввернул Рабастан, но дальнейшему разговору помешали донесшиеся из коридора шаги. На пороге гостиной появились еще двое Лестренджей. В наглухо застегнутых мантиях и с серебряными масками в руках, всем своим видом демонстрируя полную готовность к очередному рейду.

— Белла, что там с Сивым? — спросил Долохов, первым повернувшись на звук шагов, и красавица Беллатрикс ответила неожиданно раздраженным голосом:

— По словам Майлза, по-прежнему бегает от Лонгботтома где-то в Паззлвуде.

— Всё никак не заставит авроров разделиться, — добавил старший Лестрендж, скрещивая руки на груди и прислоняясь к косяку. — Они так и идут по следу вожака, как привязанные, на остальных провокаторов почти не отвлекаются. Чуют что-то, суки гриффиндорские.

— Хреново, — хмыкнул младший и вновь попытался сосредоточиться на бумагах мистера Нотта.

— Указания надо четче давать, — раздраженно фыркнула мадам Лестрендж. — Знаете же, что эти твари без мозгов, им всё до последней буквы нужно разжевывать.

— Руди, выеби жену, — посоветовал Рабастан скучающим тоном. У Тины невольно заалели уши. — А то чего она бесится на ровном месте?

— От него дождешься, как же, — огрызнулась Беллатрикс, ничуть не смутившись от такого предложения, и разве что ногой не притопнула.