Поставить на карту абсолютно всё и постоянно находиться в подвешенном состоянии до тех пор, пока они не победят — или не проиграют и не будут вынуждены бежать в попытке спасти хотя бы свои жизни, — это не лучший сценарий, но другого у них не было. Если бы только ей еще не приходилось сидеть и улыбаться, делая вид, что она ничуть не встревожена очередным рейдом.
Наслаждайтесь вином и этим дурацким красноватым светом, мисс Ричардсон, сегодня вечером вы должны лишь хорошо выглядеть и мило улыбаться.
— Работа — это чудесно, — продолжала Дарлин, — но…
Ее болтовня уже начинала утомлять. Следовало перевести разговор в немного другое русло.
— Ах, миссис Селвин, неужели вы согласны с этими магглорожденными, что по десять раз на дню заявляют мне, будто я занимаю их место?!
Удивленный взгляд, точно выверенные обиженные нотки в голосе, и рыбка послушно заглатывает наживку вместе с крючком.
— Разумеется, нет, моя дорогая! — немедленно оскорбилась Дарлин. Ровно с той громкостью, на которую и рассчитывала Джанет, привлекая к разговору внимание мужчин. — Эти магглокровки…!
— Дорогая, — вмешался мистер Селвин из опасения, что жена начнет высказывать чересчур радикальные мысли и их подслушает тот же официант, чтобы потом продать услышанное репортерам. Главе Отдела по Борьбе с Контрабандой, всерьез рассчитывавшему пробиться на пост Главы всего Департамента, когда Бартемиус Крауч начнет добиваться поста Министра, подобные статьи в прессе были ни к чему. — Магглорожденные — такие же полноправные члены нашего общества, как и любые другие волшебники.
— Но они ведут себя совершенно возмутительно! Ни манер, ни такта, ни уважения к нашим традициям! Они учатся за наш счет, требуют рабочие места в Министерстве, которые нужны нашим сыновьям, а уж эти их попытки заняться бизнесом! Я, конечно, стараюсь не вмешиваться в жизнь Камиллы, — иными словами, Дарлин опасалась услышать гневную отповедь от зятя, — но в ее положении как никогда нужна поддержка матери, — иными словами, мадам просиживала в гостиной у Ноттов всё свободное от чтения журналов время, — и я часто слышала, — иными словами, подслушивала, — рассказы Кристиана о…
Интересно, подумала Джанет, в действительности не испытывая ровным счетом никакого интереса, что такого Нотт мог рассказать в присутствии не в меру любопытных ушей Дарлин Селвин? Делиться подробностями нелегальных операций в притонах Лютного уж точно бы не стал. Хотя именно это и было одной из причин, по которым Нотт не первый месяц — окольными путями и не привлекая внимания к собственной персоне — пытался протолкнуть в Визенгамот очередные поблажки для «изготовителей дурманящих зелий». А где зелья, там и красивые магглы, накаченные этими зельями до такого состояния, что уже не способны вспомнить собственное имя.
Только скажи мне… что ты никогда…
Я — никогда. Мне не нужно спаивать женщину до потери пульса для того, чтобы переспать с ней.
— А эти маггловские идеи, которые они приносят в наше общество?! — продолжала возмущаться Дарлин. Замечательно, миссис Селвин, мне как раз необходим контраст между умной женщиной и полной дурой. Для большей наглядности. — Женщины работают в Аврорате! Двадцать лет назад ни одна чистокровная девушка даже не думала о подобном, а теперь…!
А теперь ее племянница по мужу рвалась получить звание командора Аврората и прилагающийся к нему красный мундир. Хотя, справедливости ради, женщины Селвинов были боевиками задолго до того, как в Британии вообще появился первый Гринграсс, а потому работа Фелиции Селвин вызывала недоумение лишь у тех ее родственниц, что до замужества носили другую фамилию. И сама Фелиция не забывала цедить полным язвительности голосом, что ее милая кузина Камилла — полная дура, в семнадцать лет выскочившая за сорокалетнего и в девятнадцать уже родившая ему наследника.
— Да кто же на такой женится? — с патетическим надрывом спрашивала Дарлин, ни к кому толком не обращаясь. А ее муж наверняка жалел, что не может наложить на нее Силенцио в присутствии пары коллег из Департамента Международного Сотрудничества и на глазах у еще трети высокопоставленных министерских чиновников, сидевших за соседними столиками.
— Как однажды сказал мой близкий друг, — ввернула Джанет, не сумев удержаться от шпильки, — только глупые мужчины боятся умных женщин. А умные мужчины предпочитают с такими женщинами… дружить.
— Вот как? — протянула Дарлин, которую умной называли разве что собственные родители, да и то из желания польстить бедняжке. И вздохнула. — Вот видишь, дорогой, об этом я и говорю. Очередные маггловские веяния! Дружить с мужчиной — это ли не абсурд? Простите меня, моя дорогая, я понимаю, что мир не стоит на месте, но в мое время о подобных женщинах отзывались… не лучшим образом. А уж эти ваши… свободные отношения!
— Простите, миссис Селвин, — ответила Джанет, едва подняв уголки губ. — Должно быть, я неверно выразилась. Я бы с радостью назвала этого мужчину своим мужем, но, к сожалению, он… не подходит мне по статусу.
Затем бросила взгляд на тонкие наручные часы и извинилась:
— Прошу прощения, господа, я обещала вернуть мисс Эйвери домой не позднее восьми. Пойдем, Тина.
Та послушно выбралась из-за стола, не жалея даже о недоеденных устрицах, и почти выдернула теплую, подбитую темным мехом мантию из рук ресторанного служки, заведовавшего гардеробом. Подняла воротник прежде, чем выйти на улицу — погода в последние несколько дней оставляла желать лучшего, — но заговорила, лишь когда они прошли уже несколько ярдов по покрывающей мощеный камень смеси подтаявшего снега с грязью.
— Зачем нужно было…?
— Не здесь, Тина.
Джанет первой свернула в ближайший проулок и протянула спутнице руку. Хлопок парной трансгрессии выбросил их перед высокими коваными воротами одного из домов Блэков, называемого загородным, но в действительности прячущегося в такой глуши, что даже до ближайшего маггловского поселения длиной в одну улицу и три дома пришлось бы идти несколько часов. Снег здесь шел сильнее, чем в Лондоне.
— И всё-таки зачем ты сказала им, что живешь…? — вновь попыталась Тина, хмуря лоб. Это ее не красило. Эту девчонку вообще мало что могло действительно украсить — Тина могла казаться миловидной, но не более того, — а уж такой насупленный вид и вовсе придавал ей сходство с разбуженным посреди зимы и не понимающим, что тут творится, медвежонком.
— С Пожирателем Смерти? — закончила за нее Джанет и позволила себе негромко рассмеяться. Всего одна аллея. Одна прямая аллея, и она выскажет ему всё, что думает об этой манере отправлять ее мозолить глаза чистокровным, когда он уходит в рейд. — Тина, милая, ты невнимательно слушала. Я сказала лишь, что мне интересен мужчина, который не подходит мне по статусу. Да, ни для кого в Министерстве не новость, что у меня немало поклонников и что я, вероятно… состою в отношениях. Но мы начали этот разговор с маггловских веяний. Так какой вывод сделает и наша дорогая Дарлин, и ее обеспокоенный собственным престижем муж, исходя из предмета разговора и моей фразы про статус?
Тина задумалась всерьез, насупившись еще сильнее. Ну же, девочка, это же простейший прием.
— Они подумают, — осторожно начала Тина, наконец сообразив, на что ей намекают, — что этот мужчина — грязнокровка?
— Вероятнее всего, — согласилась Джанет.
— И что это дает? — вновь зашла в тупик Тина. Джанет обернулась через плечо, чуть сбавив шаг, и ответила с еще одним негромким смешком:
— А разве это не романтично? Молодая девушка из чистокровной семьи влюблена в грязнокровку, но не может выйти за него замуж из-за зашоренности нашего замечательного общества. Должна быть, она еще и в ссоре с отцом из-за своего романа, раз вынуждена работать в Министерстве! Я периодически напоминаю начальству о своей нелегкой судьбе тем или иным способом, чтобы оно делало верные выводы и работало с правильными людьми.
— И Селвин на это купится?
— Селвин — политик, — хмыкнула Джанет, но смешок почти заглушило стуком ее каблуков по вычурным мраморным ступеням широкого парадного крыльца. — Он совершенно не подвержен приступам сентиментальности из-за красивой истории любви. Но он знает, как важно для него выглядеть хорошо в глазах публики. Так кого он первым делом приблизит к себе, если официальная политика Министерства направлена против притеснения магглорожденных? Очередного мужчину, целиком и полностью состоящего из веры в то, что чистота крови дает ему исключительные права, или несчастную влюбленную, да еще и женщину, которая не побоялась пойти против вековых устоев и… кхм… опуститься до уровня грязнокровок? — спросила Джанет, проходя в распахнувшиеся двери и одним небрежным движением стряхивая снег с завитых волос. — Да половина этих грязнокровок теперь скажет что-нибудь вроде «Надо же, чистокровная из та-а-акой семьи, а живет, совсем как мы! И на работу ходит, как все, и мужчин выбирает не по статусу крови, а по сердцу». А знаешь, — вновь хмыкнула Джанет, бросая зимнюю мантию в руки выскочившего им навстречу домового эльфа, — это даже забавно. Мужчину-то я как раз выбирала… кхм… по сердцу. Только вот ханжи-грязнокровки немедленно заявили бы обратное, если бы знали правду. Они ратуют за свободу выбора, но если ты по-прежнему выбираешь чистокровного, то грязнокровки расценят это, как плевок в лицо. Они считают, что у них должно быть право переспать со мной, просто потому, что однажды им пришло письмо из Хогвартса. Раз их пригласили в этот мир, то мир должен немедленно пасть к их ногам и никак иначе.
