Я резко пришел в себя не удержавшись от крика. Последнее что запомнил это затухающий взор и давящая тяжесть в груди. Точный удар пришелся прямо в сердце, а значит без хирургической операционной пережить такое нереально. Учитывая все, что я видел, глупо было бы надеяться на госпитализацию, а значит, рана стала смертельной. Но вместо инфернальных пейзажей с котлами и пламенем под аккомпанемент мучающихся грешников передо мной стояли стойла с фыркающими лошадьми. Пахло навозом и свежим сеном. Не понимая, что происходит, я ощупал себя неловко. Пятно крови на жилетке уже засохло, но на теле не было повреждений. Ничего не болело и даже боль от сломанных мародерами ребер и отбитой спины, на удивление прошла. Если не учитывать загадочного пробуждения неизвестно где, самочувствие находилось на неплохой отметке.

— Очнулся? — услышав шорох, из дальнего стойла выглянул мой убийца и лениво поприветствовал. — Твой товарищ еще в отключке. Он послабее, чем ты.

— Эй, может, скажешь, что тут твориться? — поднявшись на ноги, я подошел к своему покупателю желая получить хоть какие-то ответы.

— После. Как второй вернется, так и поговорим. Не хочу два раза повторяться. — спокойно сказал мужчина. — Займись лучше конем. Почисть и натаскай воды.

— Я никогда этим не занимался. — ковбой, дав задание, направился к выходу, оставляя с рассматривающей меня гнедой лошадкой.

— Послушай. У меня в жизни только две вещи, которыми можно дорожить. Моя шляпа и этот скакун. Заботиться о нем лучше, чем о себе, теперь твоя прямая обязанность. Так что привыкай, слуга. — однотонно выдал хозяин, не оборачиваясь назад.

— Зашибись… — данное слово как нельзя лучше характеризовало положение.

Пришлось постараться, чтобы управиться с кажущимся на первый взгляд плевым делом. Щетку и воду я нашел. Вот только вонючая исхудавшая кляча постоянно норовила брыкаться, отказываясь стоять смирно. Может, пугалась незнакомца, а может просто хотела доставить неприятностей. Будь она меньших габаритов и вероятно это не стало бы проблемой, но получить копытом даже от такой невзрачной старой животинки было бы очень неприятно. Хорошо хоть седло снял сам ковбой. Я бы спятил разбираться в перипетии ремней, завязок и различных веревок.

Стоило закончить с новым для меня занятием, как в конюшню зашел седой владелец скакуна и в тоже время и мой господин, в сопровождении помятого Эрика. Француз мало отдавал отчет в происходящем и имел весьма оглушенный вид. Трудно винить его в этом. Надев седло, мужчина запрыгнул на коня и дал знак следовать за ним. Нам не оставалось ничего иного как послушаться приказа.

Из палаточного городка мародеров и всякого бандитского люда мы невообразимым образом очутились в лесу. Прямо посреди исполинских елей на свободном пятачке примостилось кривое подворье. Нелепое строение в два этажа с хозяйственной пристройкой, вокруг которой раскинулись загоны для скота. Жилой дом с соломенной крышей красовался высохшим и потрескавшимся от времени срубом с торчащими кусками пакли, которыми заделывали щели. Облупившаяся краска на рамах и скособоченный флюгер возле печной трубы довершали картину. Хлипкий дощатый забор, покосившийся местами, служил ограждением от внешнего мира. Ворота, не менее старые и изношенные, скрипя петлями раскрылись, открывая выезд на сельскую дорогу, тянущуюся посреди бурьяна и теряющуюся в чащобе леса. Пока отходили от спрятанной в глухомани избушки, вслед раздавался громкий лай собак, не замолкавших, даже когда мы отошли на приличное расстояние.

Над головой все так же висела алая луна в обрамлении звезд на небосклоне. Мягкий свет позволял без труда идти по дороге не боясь сломать ноги на коварно подвернувшейся коряге или яме. Из-за преобладания красного спектра казалось, что смотришь на мир через пивную бутылку. Хвойные деревья вплотную подступали к узкой тропинке, раскинув зеленые кроны. Что удивительно вокруг стояла полная тишина. Ни трели сверчков, ни угуканья филина или пения других птиц. Это самую малость напрягало. Ночной лес и так не самое приятное место, а учитывая какие тут водятся твари, то становится совсем не по себе.

Мы молча шли за своим покупателем в неведомом направлении. Снова стало прохладно, и даже жилетка не сильно спасала от задувающего за пазуху ветра. Ступни без обувки жутко болели от постоянно попадающихся мелких камешков на пути. Стараясь не смотреть по сторонам, чтобы воображение не додумывало, какие монстры скрываются в темноте, я брел за медленно вышагивающей конягой. Француз, похоже, еще не отошедший после смерти также предпочитал держать рот закрытым. Не знаю сколько мы осилили таким неспешным шагом, но я уже почти не чувствовал ног когда поднявшись выше по тропе наша кавалькада остановилась на обочине, где был вытоптан пятачок для стоянок.

— Трудно объяснить все, чтобы сразу стало понятно. Без небольшой предыстории не обойтись. — расседлав коня и разведя костер, седой соизволил начать говорить. — Меня зовут Барнаби Оуэн. А ваши имена?

— Эрик. — сказал француз. Устроившись у потрескивающего пламени, мы тянули руки к теплу в попытках согреться.

— Третий. — в свою очередь представился я.

— Х-ммм. — хмыкнул ковбой глядя на меня, но не стал ничего спрашивать. — Родился я в штате Кентукки. В 1860 году. Был шерифом славного городка Уильямсбург. Погиб, по крайней мере, я так думаю, во время ограбления почтовой станции бандой Долтона. Это было в 1890. Здесь я уже почти 6 лет. — закинув полено в огонь, бывший полицейский с дикого запада, потер свою бородку и замолчал, погрузившись в свои мысли.

А он и вправду ковбой. В любой другой день его история казалась бы бредом сумасшедшего, но это мелочь по сравнению с остальным лежащим в копилке общих странностей. Подумаешь перемещения во времени. Жаль я не догадался уточнить у Эрика, из какого десятилетия он провалился сюда.

— Этот мир необычный. — после заминки продолжил шериф. — Здесь его называют по-разному. Уравнитель, Свободные Земли, а кто-то даже называет Чистилищем. Большинство зовет Полуночной страной. Я же считаю это тюрьмой для душ. Край для тех, кому даже в аду нет места. — вот только религиозного фанатика нам и не хватало. — Временами случаются всплески энергии. Выбросы. Они то и приносят сюда новых заключенных. Таких как вы. Большинство новоприбывших долго не живут. Или становятся едой или чего похуже.

В памяти вновь всплыли крики и лицо той брюнетки с самолета. Иногда смерть действительно не самое страшное.

— Кому повезет не умереть сразу по прибытии, попадают в рабство, но тут как карта ляжет. Может, несколько лет проживешь, а может, через пару дней откинешься. Смотря кто купит. — внимательно обведя нас своим пристальным взглядом, Барнаби явно следил за реакцией на его слова. — Вам Фортуна улыбнулась. После того ритуала вам смерть не страшна. Будете возрождаться каждый раз, пока мне не надоест. На ваше счастье я не садист и мучать вас просто ради удовольствия не буду. Любители такого тут встречаются и даже часто. У меня же есть работа, которую нужно выполнить и вы будете мне помогать. Слушайтесь, не приносите проблем, и обращаться с вами буду достойно. Все понятно?

Мы с французом лишенные дара речи смогли только кивнуть. Чтобы переварить все услышанное понадобится время.

— Вот и хорошо. — по-отечески добро улыбнулся Барнаби. — Можете звать меня мистер Оуэнс. Без лишней помпезности. Не люблю слово господин…

Отойдя чуть в сторону от места ночлега, я прислонился к дереву пытаясь собрать мысли в кучу. Остальные легли спать, а меня же оставили на часах. Следить за огнем и округой, чтоб нас зверье дикое не сожрало. Раньше было мало сведений для анализа. Сейчас их больше, но ничего толкового из этого не вышло. Другой мир? Страна вечной ночи с монстрами и магией? Цепляясь за рациональность, я мог бы объяснить выживание после удара кинжалом, гипнозом вкупе с психотропными препаратами. Сам видел, как людей ломали с помощью современной специальной фармакологии, заставляя их верить в требуемую реальность. На Объекте проводили много психологических экспериментов с вынужденными добровольцами. Но тут явно не тот случай. Кому могло понадобиться разыгрывать такой спектакль с привлечением массы статистов? Даже Доктор из моего прошлого на такое бы не пошел. Слишком много пустых усилий.