Рановато стартанул парень!
– Не хочу! – огрызнулся я тоже шепотом. В «музее» же. – Шагай себе дальше.
– В четверть цены, – не унимался демпинговать чахлик. – Мне эти бумажки по случаю достались. В наследство. А теперь деньги срочно нужны.
– Всем нужны, – продолжал я шипеть. – Иди-иди. Бог подаст.
– Ты что, не веришь?
– Представь себе, не верю. И что?
– Друг! Да у меня этих бумажек целая коробка!
Я насторожился.
– К-какая коробка?
– Такая. Из-под конфет.
Из-под конфет? Да ладно… Не бывает таких совпадений.
И, кстати, почему дед-коллекционер не вмешивается в наш диалог? Почему не гонит конкурента со своей поляны? Боится, что ли, его? И чего, спрашивается, там бояться? Дистрофик на прогулке.
Альбом деда пока еще в моих руках. Я ткнул пальцем в «петеньку»:
– Что, и такая деньга есть?
Шмыгнув, алконавт вытянул шею. Цыкнул отрицательно и покачал головой:
– Не-а. Такой нет.
В принципе, ответ правильный. Это я его проверял.
– А такая?
– И такой нет. Вот червонцы есть. И все что меньше. По дешевке отдам!
Как раз и было у меня – все то, что меньше червонцев!
Дед продолжал молчать. Только стеклышками поблескивал в нашу сторону да губы поджимал неодобрительно. Что-то я и ему не верю. По Станиславскому. Уж не в паре ли он с этим молодым хмырем работает? Просто настораживает это показное равнодушие – ему тут цены сбивают, а он сопли жует. Рынок тут или… плановое хозяйствование?
– А ну покажи, что у тебя, – потребовал я у молодого, прищурившись. – Фальшивки небось?
– У меня… это… не здесь. Там. – Он махнул рукой в сторону общественного туалета за дорогой.
О-о! Знакомая тема.
Это я снаружи выгляжу как советский студент. Наивный и лопоухий. Внутри же – тертый калач, и переживший девяностые, и много чего повидавший за свою жизнь. Эти прихватки – «у меня товар не здесь, а там» – родом из московской «Лужи». И они мне очень хорошо знакомы. Плавали, знаем. И что выходит? Гопники с вещевого рынка на Лужниках – теперь вовсе и не родоначальники этого развода? Тут раньше эту схему придумали?
По всем признакам, это чудо меня ограбить собирается!
А в туалете – по-всякому подельник прячется. И обязательно с крупной ряхой, откормленной на советских харчах. Ох, катится страна к своему краху, катится!
– Ну пошли. Покажешь, – вдруг неожиданно для самого себя заявил я.
Эй, ты чего, парень? Тебя кто за язык-то тянет? Или решил в орлянку с судьбой поиграть?
– Ага, покажу, – засуетился алконаркоман обрадованно. – Целая коробка денег!
– Куда идти-то?
– Пойдем-пойдем. За мной. Тут близко.
А ведь это снова шалит моя молодая половина!
Ну почему молодости не живется спокойно? Даже в моем конкретном, без всякого сомнения, фантастическом состоянии очень наглядно видно – юные бунтари упрямо нарываются на неприятности даже тогда, когда прекрасно осведомлены о последствиях своих решений. Летят мотыльками на пламя свечи, даже не догадываясь, а точно зная, какой шашлык из этого может получиться! Как и в моем конкретном случае.
Что за нонсенс?
А может… иначе и нельзя? Ежели «иначе» – то это уже и не молодость вовсе по большому счету. Так… старость души. Скоропостижно наступившая.
Философия, однако.
– Ага. Пришли, – повернулся ко мне впередиидущий обладатель дешевого товара. – Проходи вперед.
Пока все по схеме – ему обязательно нужно перекрыть путь для моего возможного отступления. А может, я плохо думаю о людях? Кто мне давал право судить преждевременно?
Я шагнул внутрь туалета.
В сумрак, остро воняющий хлоркой и иной прочей гадостью. И тут же из дальнего угла справа в мою сторону качнулась темная массивная тень. И чего, спрашивается, я хотел доказать? И кому? Себе, который отчасти пока еще молодой, но уже в достаточной степени безмозглый? Или себе, который все же мозгами уже старый, но волей ослаб – ибо не в состоянии управлять своими молодыми гормонами?
Что тут и говорить.
И, кстати, судить людей уже можно? Ведь уже не «преждевременно»? Да?
– Слышь, козел, деньги давай!
Как-то так я себе все это и представлял. И почему, кстати, чуть что, сразу «козел»?
В полумраке тускло сверкнула сталь.
Финка.
Глава 4
Китайские сантименты
Ненавижу ножи.
Любые!
Нет, если там колбасу нарезать или салатик накрошить – нет никакого личностного отторжения. Все ро́вно. Собственно, как и у всех других нормальных людей. А вот ежели со злыми намерениями, ежели кто задумал ткнуть в меня… куда-нибудь в мягкие ткани – этого я уже как-то не приемлю.
Лет в тридцать у меня появилась… или, если принять во внимание мое теперешнее состояние во времени, через дюжину лет только еще появится – шикарная дырка в правом предплечье. Сквозная, надо заметить. И в самом центре – между кистью и локтем. Из-за этой дырки я завис в больничке почти на целый месяц, потому как чуть не загнулся от сепсиса. Не соизволил злодей промыть инструмент перед употреблением.
Слов нет – есть у меня и физическая подготовка соответствующая, и с реакцией все благополучно, но… это же нож! Спасибо, конечно, приобретенным навыкам – я-таки остался жив в данном конкретном случае. Что уже не мало, ибо удар пьяного неадеквата, с которым я нечаянно столкнулся на темной и безлюдной улице, был нацелен мне прямехонько в живот.
О да! Атаку я блокировал. Как и натаскивали – почти в автоматическом режиме. Но говорю же – нож! Неадекват просто дернул рукой чуть в сторону – то ли с перепугу, то ли с перепою, и траектория удара в итоге слегка поменялась. Всего-то на пару сантиметров – не так, как я привык двигаться на тренировках. И мой отточенный часами занятий блок сам себя и насадил на грязное лезвие, летевшее мне в солнечное сплетение.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
