Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Пойдем покурим, – позвал он Ильку, и Илька послушно вышагнул за дядей Лёшей в сенки. Они сели на крыльце, дядя Лёша достал сигареты, предложил Ильке. Илька отрицательно качнул головой, и дядя Лёша, развернувшись полубоком, закурил. Дымок потянул вбок, и Илька задержал дыхание – дома никто не курил, и он не переносил табачного дыма.

– Вишь как, Илюха, – помолчав заговорил дядя Лёша, – бабы-то мои совсем скисли. Третий день в доме мухи дохнут от их молчания. Если б не Лерка, и я бы сдох. Хорошо, что ты приехал, может развеселятся мои несмеяны.

Дядя Лёша с надеждой посмотрел на Ильку, будто просил, чтобы Илька что-то сделал.

– Серега-то какой подлец! Хоть бы на недельку заехал! – продолжил дядя Лёша, мусоля окурок. – Он, вишь ты, работу себе нашел! На севере, говорит, платят много. Денег прислал, которые на войне заработал, и еще хочет заработать. Никогда я за ним не замечал, чтобы он деньги очень любил. А тут, вишь ты, полюбил деньги-то. Видать сейчас без денег вообще нельзя…

– А у тебя-то есть деньги-то? – спросил он, скосившись, – Вон машина у тебя, студент… У вас в городе у всех деньги есть?

– Не у всех, дядь Лёш, – ответил Илька. С Нининым отцом разговаривать было легко, – трудно сейчас всем, кризис.

– Это да… А как тебе президент–то новый? Нормальный, как считаешь?

– Не знаю, – Илька пожал плечами. Он и правда в политике очень слабо разбирался. – Поживем – увидим.

В сенях кто-то затоптался, и они встали с крыльца. Дверь открылась, вышла Татьяна Петровна. Она поглядела на обоих, вздохнула.

– Отец, иди-ка сбегай в ларек, хлеба нет, а тесто еще не поднялось.

– Ну ты денег-то дай, – дядя Лёша выкинул окурок в ржавое ведро.

Татьяна Петровна зашла в дом и тут же вернулась. Она протянула дяде Лёше кулак, раскрыла его и высыпала в ладонь мужу горсть мелочи.

– Чё так мало-то?! – дядя Лёша сморщился, глядя на деньги, – хоть бы на пиво досыпала!

– Да щас тебе, размечтался! – Татьяна Петровна показала мужу дулю, – без пива обойдешься.

– Уйду от тебя, – удаляясь к воротам пообещал дядя Лёша, – к Соньке продавщице. Она каждый день мне будет приносить!

– Ага, – скептически кивнула Татьяна Петровна, – давай-давай, иди. У Соньки вот-вот Миха из тюрьмы вернется, будет вам втроем не скучно.

Илька неожиданно хрюкнул и рассмеялся в голос. Татьяна Петровна тоже улыбнулась, и вдруг присела рядом, подсунув под себя старый драный валенок.

– Илья, – заговорила она, – поговорил бы ты с Юлей. Чего она тут сидит с нами, ведь умная девка, учиться ей надо, в городе жить. А она тут просиживает лучшие годы. Вернется Сережа, так он ее и в городе найдет. А не вернется… Ну так замуж выйдет.

Илька не верил своим ушам.

– Валерочку в садик надо скоро отдавать. – продолжила Юлькина свекровь, – а у нас какой садик, так, название одно. Ты поговори с Юлей…

– Тетя Таня, – Илька не знал, что сказать, но Татьяна Петровна ждала ответа, и он мялся, подбирая слова, – я не знаю… Не поедет она, ей тут лучше… Но если она вам мешает…

– Да не мешает она нам! – воскликнула Татьяна Петровна, – но что это за жизнь – замужем и без мужа! Ведь живая она, молодая баба, не дай бог гулять начнет… Это в городе незаметно, а у нас все на виду.

– Не начнет она гулять, – буркнул Илька, – не такая она…

– Такая – не такая… Негоже жить одной, молодость терять. Я вон тоже, как сохла по Сережкиному отцу! Женат был, не мог ко мне перейти. Так и жили, шли по разным сторонам улицы, да смотрели друг на дружку. А потом его камаз сбил… Сереже два годика было, он даже не запомнил отца. Я думала не узнает никто, но шила в мешке не утаишь, Сережка-то – вылитый отец! Вот и была я Танька-разлучница. Шесть лет по нему тосковала. Потом Лёшку встретила. Он хороший, ты не смотри, что пьющий. У нас тут все пьющие.

Ворота открылись, вошел дядя Лёша, помахивая сетчатой авоськой, в которой лежала булка хлеба. Он подошел и протянул сумку жене.

– На!

– Ну-ка, подойди ближе! – Татьяна Петровна приподнялась с крылечка, – выпил что ли?! Чего глаза красные?

Дядя Лёша резво отскочил на два шага назад.

– Чё сразу выпил?! Давление у меня, вот и глаза красные!

– Ага, и водкой из-за давления от тебя несет! – Татьяна Петровна показала дяде Лёше кулак и удалилась.

– Вот сколопендра! – дядя Лёша снова закурил, – все учует! Что за баба! – произнес он почти с восхищением. – Ну ничё, зато она сейчас проорется, и будет как новенькая! Пошли, Илюха, обедать!

Потом еще много было таких моментов, потому что они – Юлька и Татьяна Петровна – ждали своего Сережу каждый день. Иногда Илька опаздывал, и дядя Лёша или Нина пересказывали ему шепотом, что тут было, когда приходило очередное письмо. А потом и письма прекратились, и приходили только деньги. Тогда он здорово сблизился с Ниной. Девчушка оказалась очень смышленая, разумная, с ней интересно было разговаривать. Сам того не желая, Илька натолкнул Нину на будущую профессию, и, окончив девять классов, Нина пошла учиться в медицинское училище. Потом вернулась, и устроилась в местную поликлинику фельдшером. Учиться дальше она не захотела, хотя Илька подозревал, что дело не в желании. Нина очень беспокоилась о матери, здоровье которой сильно пошатнулось.

Он все же поговорил с Юлькой. И, к своему удивлению, не натолкнулся на категорический отказ. Юлька хотя и не согласилась уезжать, но то, что надо доучится, она понимала. Восстановившись, она закончила институт и привезла новенький диплом, чтобы на следующий день отнести его в местную школу. Конечно, ее взяли.

И вот надо же, она, его Юлька-пулька, настоящий всамделишный директор школы! Илька неимоверно гордился и одновременно переживал, понимая, какая это ответственность. Сам он тоже добился кое-чего, но это было так прозаично и обыденно, не то что у Юльки!

– Иль, ты спишь что ли?! А?

Илька очнулся от мыслей и сфокусировался на Юльке, которая перестала что-то рассказывать и пристально смотрела на него.

– Нет-нет, не сплю! Что ты там говорила?

– Ну я и говорю, – продолжила Юлька, – что теперь не знаю, что делать. Этот придурок Звягинцев ясно дал понять, что будет теперь мне гадить. Представляешь?!

– Представляю, – ответил Илька и вдруг зевнул во весь рот, не сумев сдержаться.

– Да ты же спать хочешь! – Юлька спрыгнула с дивана, протянула Ильке руку и потянула его вставать. – Ну-ка давай быстренько уложим тебя!

Она деловито закопошилась, раздвигая диван, принесла одеяло и подушку, толстую, как он любил, взмахнула простыней, обдав Ильку прохладной волной, и покрыла ею всю поверхность дивана. Долго тискала подушку, трясла ее и всхлопывала, потом бросила в изголовье и приглашающим жестом указала на диван:

– Ну давай, устраивайся!

И вышла, деликатно прикрыв дверь. Илька снял джинсы, повесил их на спинку стула, стянул футболку, бросил туда же. Улегся, поерзал. Диван этот они с Юлькой покупали вместе, и как раз для того, чтобы он мог оставаться у них на ночь. И вообще, большинство мебели было приобретено с его участием, потому что Юлька не любила долго выбирать, ее угнетала магазинная суета и нарочито-подобострастное внимание продавцов, а ее мать, тетя Даша, была известная любительница "пошопиться", как говорила она сама. Тетя Даша могла часами бродить из отдела в отдел, мерить или просто рассматривать, заставлять мерить Юльку или Леру, которые тоскливо волочились сзади и ныли, когда же можно будет пойти домой или, хотя бы, в ближайшее кафе перекусить. В этой нелюбви к торговым центрам Юлька с дочкой были очень похожи. А с ним все оказывалось намного проще. Быстро вошли, быстро купили и ушли. Доставкой Илька занимался сам, находил машину и сопровождал ее до самого Юлькиного дома. А собирали они вдвоем с дядей Лёшей. Юлькин свекор никогда не отказывался помочь, хотя и был слегка обижен на Юльку, которая, следуя негласному указанию Татьяны Петровны, по окончанию работы не "наливала".

– Тук-тук, можно? – дверь приоткрылась, и Юлька заглянула одним глазом, – не спишь еще?

14
{"b":"749328","o":1}