Сталин любил оружие и ненавидел воронов, которые его постоянно раздражали и он не мог сосредоточиться из-за них на каких-то важных делах. Когда они его уже наконец-то достанут, он снимал со стены ружье, открывал окно и прямо с балкона вел прицельную стрельбу, что по началу очень сильно пугало прислугу.

Что было приятно в этом доме, это его чудесные террасы со всех сторон, и чудный сад. «С весны до осени отец проводил дни на этих террасах, – рассказывала Павлику Морозову Светка. - Одна была застеклена со всех сторон, две - открытые, с крышей и без крыши. Особенно он любил в последние годы маленькую западную терраску, где видны были последние лучи заходящего солнца -- отец всё бродил по саду и, казалось, искал себе уютного, спокойного места»[1].

После этого то ли рассказа реального, то ли воспоминания из желтой прессы или из книги самой Светки, которую, несмотря на запрет, комитетчики его уровня имели права брать в закрытом отделе ведомственной библиотеки, Шереметьеву стало горько. Проскользнула неуместная жалость к Сталину, когда он представил, как этот пронзительно одинокий Хозяин огромного государства, отчасти построенного и его усилиями, бродит по охраняемому парку и выискивает грибы или такую беседку, где он почувствует себя просто человеком!

[1] Светлана Аллилуева, «Двадцать писем к другу», 1967

Глава 8

Новый год! Над мирным краем

Бьют часы двенадцать раз…

Новый год в Кремле встречая,

Сталин думает о нас.

Он желает нам удачи

и здоровья в Новый год,

Чтоб сильнее и богаче

Становился наш народ.

Чтобы взрослые и дети —

Нашей Родины сыны —

Жили лучше всех на свете

И не ведали войны.

Сергей Михалков

Долго жалеть Сталина из воображаемого будущего мне не удалось. Тем более между тем и этим (пока еще трусоватым и не до конца уверенном в правоте своей власти) была определенная разница. Между ними была война, не простая – Отечественная, после которой Сталин станет истинным Вождем. И в целом послевоенное будущее со Сталиным мне нравилось. Да, не богато мы жили, но зато уверенно смотрели в завтрашний день. И для поощрения этой уверенности вполне хватало трешки (а то и рубля) продавцу, медсестре, слесарю, вахтеру, проводнику в поезде, участковому…

Мне до боли дорога советская «вечная» сковорода на которой выбита цена в 0.75 коп, и это при том, что на ней можно жарить и тушить, ей можно драться – чугунная, её можно забыть на десятки лет, а потом найти в старых вещах, отмыть и снова использовать для приготовления пищи! Стабильность жизни и быта в послевоенном СССР была для обывателя высока – он не знал таких понятий, как инфляция, финансовая депрессия, экономический спад: свет исправно горел хоть круглые сутки и стоил копейки, вода текла и вообще ничего не стоила, в магазинах были основные продукты, а дефицитные имелись в каждом холодильнике. Один такой советский холодильник стоял на кухне у меня в старости и работал спустя 50 лет после изготовления!

Стоял рядом с громадным ламповым радиоприемником Мир, который тоже работал исправно. Меня вообще к старости потянуло на старые советские вещи… Но сейчас-то я молодой Павлик, а не Шереметьев на грани небытия! Так чего же сижу пнем, вместо того, чтоб воспользоваться бассейном с подогретой водой. Невольно вспомнился подобный, но гигантский бассейн в центре Москвы, где за полтора рубля можно было купаться и зимой на открытом воздухе. принимал посетителей даже при температуре до −20 °C. Температура воды регулировалась с помощью системы искусственного подогрева и не опускалась ниже 18° и 22° в летний и зимний периоды соответственно. В холодные сезоны вода прогревалась до 32-34°. По соображениям безопасности, использование бассейна при температуре ниже −20° не допускалось — плотный густой пар над поверхностью воды затруднял наблюдение за пловцами и работу спасателей. Пропускная способность бассейна была огромной: в день он мог принять до 20 тысяч посетителей.

От воспоминаний меня оторвал истошный крик из полуподвального помещения, где и был небольшой бассейн вождя с подогретой морской водой. Оказывается Вася, прыгнув с бортика, каким-то образом ударился головой и край бассейна. И теперь тонул, а вокруг суетилась и орала толстая повариха, ответственная за борщи и русскую кухню. Второй повар – мегрел Артур отвечал за кавказские блюда.

В советские годы кухня вместе со спецбазой по обслуживанию первых лиц входила в 6-й отдел 9-го управления КГБ. И у всех, кто там работал, начиная с поваров и заканчивая обслугой, под белейшей форменной одеждой скрывались погоны сотрудников госбезопасности. Командовал кулинарным парадом полковник ГБ Геннадий Коломенцев, который пришел в систему рядовым при Сталине, а ушел в отставку уже при Горбачеве.

Все эти прошлые знания как-то параллельно с воспоминанием по неотложной помощи при ушибах головы:

Если пострадавший находится без сознания

Следует придать ему устойчивое боковое положение, которое уменьшает вероятность западения языка и сводит к минимуму возможность попадания рвотных масс или крови в дыхательные пути.

Наличие раны и кровотечения

Кровотечения при ранениях волосистой части головы, как правило, очень обильные, и не могут остановиться самостоятельно. Для остановки кровотечения из волосистой части головы необходимо выполнить прямое давление на рану и наложить давящую повязку.

Кровотечения не было, а наливалась здоровенная шишка. Тем ни менее я положил его на правый бок и проконтролировал язык. Вася дышал и уже начал ворочаться. «Для черепно-мозговой травмы характерны бледность, общая слабость, сонливость, головная боль, головокружение и потеря сознания. Пострадавший может быть в сознании, но при этом не помнит обстоятельств травмы и событий, ей предшествующих», - вспоминал я дальше, отмечая, что Вася все помнит и сонливости у него не наблюдается. По крайней мере, если судить по причудливым солдатским выражениям, льющихся из его рта.

Тем ни менее вставать я ему запретил, так и стоял рядом на коленях, придерживая злого пацана, пока не пришла подмога.

Дежурный врач разрешил сыну Сталина встать и сразу усадил его в бамбуковое сетчатое кресло. Сам Сталин вошел неспешно, не изменяя выработанной манере солидности. Представляю, какие эмоции метались в его голове – сын для грузина больше чем сын…

Тем ни менее все кончилось благополучно. Иосиф Виссарионович кивком головы поблагодарил меня за помощь сыну, ушел. Врач посоветовал ехать в санаторий не раньше чем через три дня, окончательно разозлив Василия, который и ушел стремительно. Ну а мне больше как бы и незачем было тут оставаться, поэтому я решил закупиться вкусняшками к Новому году. Сперва заглянул в наш НКВДешный буфет. И не зря завернул, так как там выдавали недорогой праздничный набор. В пакет входит несколько бутербродов, фрукты, слоёные пирожки и т.п[1].

А для миллионов советских граждан правительство подготовило новогодний подарок – отмену карточек на продукты.

Ну а я пошел и в гастроном №1, где сотрудник моей организации мог получить кой-чего дополнительно. Продавец спецотдела порадовал новинками советского строя: докторской колбасой и майонезом «Провансаль», которые именно к празднику разработали и запустили в продажу. Выдал четыре мандарина из Сухуми и бутылку вина Шато д’Икем дагестанского совнархоза (!) за 4 руб 60 коп[2].