–Но мы знать о передфишении протифник не фесь! – вставил свое слово фон Нейрат.

– Wir werden bald alles wissen (Скоро будем все знать). Дозоры уже посланы. И переправы будут скоро в наших руках. Не переживай за это, полковник. Через несколько дней все решится.

Фон Нейрат коснулся пальцами правой руки козырька своего стального шлема, увенчанного пышным плюмажем из страусовых перьев. Больше он не хотел задавать вопросов.

Пожарский откинул богатый плащ назад. Было довольно-таки жарко в доспехах, и он подумал, что хорошо бы сейчас в речке искупаться. Но было не до того…

4

Стан гетмана Ивана Выговского.

22 июня 1659 года.

В большом походном шатре у Великого гетмана княжества Русского Ивана Выговского собрались все представители украинской старшины, которые сопровождали гетмана в походе.

Рядом с Выговским стоял одетый в яркий малиновый кафтан генеральный судья Самоил Зарудный, представитель старого казацкого рода, соратник Богдана Хмельницкого. Этот пожилой казак издавна был богат, и много чего ему досталось от отца и деда. Он с недоверием смотрел на некоторых вчерашних голодранцев, что сейчас ломали из себя больших господ.

Здесь и генеральный есаул Матвей Громыка, также соратник гетмана Богдана. Громыка был в синем польском кунтуше. За ярким красным поясом его – есаульский пернач. На шапке, отороченной лисьим мехом, блестел большой агат.

Генеральный обозный Тимофей Носач расположился за есаулом. На толстых пальцах Носача, красовались многочисленные драгоценные перстни. Был он мужик мужиком, и еще лет десять назад в латаном кожухе хаживал, но сейчас рядился в шляхтичи. Он искоса поглядывал на широкую спину Зарудного. «Впереди торчит, словно главнее его и нет здесь никого» – думал обозный.

Здесь же были полковники Лисицкий, Сом, Гладкий, Подбайло, Екимович, Цецюра и другие. Шелестела парча, рябило в глазах от дорогих сабель и перначей, украшенных золотом и драгоценными камнями.

Все они смотрели на своего командующего, того, кого они сами пожелали видеть над собой. Это ему они вручили булаву, отобрав её у юного Богданова сына Юрка. Сейчас они ждали его слова.

Иван Выговский – рослый, плотного сложения мужчина, средних лет. Лицо у гетмана истинно шляхетское (сказались порода и воспитание). Высокий развитый лоб, правильной формы тонкий нос. Его закрученным вверх усам, какие носила шляхта, мог бы позавидовать и сам пан гетман Потоцкий.

В этот день Выговский был в красном жупане с золотым шитьем. За его шелковым поясом блестела драгоценная булава гетмана. У левого бока висела кривая турецкая сабля в золоченных кожаных ножнах. На ногах красные сафьяновые сапоги на каблуках с тисненым узором.

Гетман тихо задал вопрос полковнику Даниле Сому и внимательно выслушал его ответ. Затем оглянулся на присутствующих. Он знал, что среди них мало тех, кто искренне разделял его взгляды. Большинство шли за ним потому, что пока верили в его силу. Что им Украина? Они желали обогатиться и увеличить свои владения и закрепить привилегии. А кто им это даст – нет разницы. Пока дает он – они с ним. Но что будет завтра?

Эти мысли грызли его днем и ночью. Все труднее и труднее становится удерживать полковников в руках. Ему нужна победа. Победа любой ценой. Тогда король Ян Казимир поймет, что нужен именно такой союз между Украиной и Речью Посполитой, который предложил он. И только тогда они станут сильны. Все три народа и три государства – Польша, Литва, Украина.

Он никак не мог понять, почему польские вельможи не видят своей очевидной выгоды от этого союза? Неужели не замечают, что усиливается Московия и что скоро она станет очень опасной? Или не желают замечать?

– Так что скажешь, гетман? – первым нарушил молчание киевский полковник Иван Екимович. – Вести не очень добрые? Не так ли? Хан нас за союзников не почитает. Плохи мы для него! Слугами нас видит! Так ли было при Богдане?

– А что ты ждал, полковник? – строго посмотрел на Екимовича Выговский. – Хан себе на уме и про свою выгоду думает. Но мы от него много чего получить сможем. Пусть поможет нам раздавить войска Трубецкого и Пожарского.

– А что потом? – снова спросил Екимович. – Нас уже проклинают за то, что призвали татар на Украину. А они грабят и захватывают наших людей в полон!

– Татар и гетман Богдан призывал, полковник. Ты забыл про то?

– Но Богдана они уважали! – смело сказал Екимович.

В шатре все стихло. Это был прямой вызов гетману.

Полковник Сом вступился за друга Ивана. Данило был в том же синем панском кунтуше с золотым шнуром, в котором гостевал у хана Мехмед Гирея. Его рука легла на рукоять драгоценной карабелы.

– Пусть пан полковник придержит свой язык!

– Я сказал, что думал! – не уступил Екимович. – И не стоит пану хвататься за саблю.

Заговорил полковник Григорий Лисицкий:

– Про что говоришь, пан полковник? Али забыл, кто перед тобой стоит? Гетману дерзишь! Такого не бывало при Богдане!

– Я про интересы отчизны пекусь! – ответил Екимович Лисицкому.

– Не похоже на то, пан полковник.

– Панове! – гетман призвал полковников к порядку. – Нет времени сейчас для споров. Богдан звал татар, когда было нужно. И сейчас в том необходимость есть. Мы не можем не считаться с ханом крымским, ибо он все время у нас под боком. Не будет союзником – будет врагом. А что татары у нас гуляют, так разве в прошлые годы того не было? Меня попрекнул полковник Екимович этим. А при Богдане они полона не брали?

– Брали и еще поболее чем сейчас! – сказал полковник Сом.

Гетману было обидно тратить время на такие пустые разговоры. На объяснение очевидного! Только Богдан, его покровитель и учитель, мог держать их в руках и пользовался среди них авторитетом. Как он хорошо знал их!

В шатре зашумели. Все начали наперебой обсуждать положение дел. Не военный совет, а базар.

– Панове полковники, панове старшина генеральная! – гетман поднял руку. – Опомнитесь! Что творите? Неужто, не видите, что происходит на Украине? Неужто, вы холопы ничего непонимающие и далее своего живота не глядящие? Оглянитесь вокруг! Гетман Богдан, батько наш, что завещал? Вспомните! Не рвите Украину на части, а едины будьте!

– Но Богдан завещал нам союз с белым царем на Москве! – послышался голос из задних рядов.

– А сейчас мы против царя идем!

– В союзе с католиками!

– И с татарами!

– Оно так! Мы с крулем польским замирились! А ляхи снова ярмо для нас готовят!

– А белый царь что же? – громко возразил гетман. – Он что вам готовит? Московскими холопами стать захотели?

– Но не латинскими! – снова возразили в задних рядах.

– И не татарскими!

– Надобен союз с единоверцами!

– Тихо, панове! Тихо. Холопами польского круля мы не будем! Кто про то говорит? Разве я сказал вам так? – вскричал Выговский. – И веры православной мы не сменим! Кто про это говорит, тот изменник! Батько Богдан перед смертью своей был возмущен тем, что белый царь на Москве нарушает договор, что меж ними заключен был! Али забыли, как сами когда-то орали «Зрада, зрада»19!

– Хватит, панове, голосить! – поддержал гетмана полковник Сом. – Не болтать и спорить надобно, а дело делать! Мы идем в бой или спорим? Сколь можно все это обсуждать? Враг рядом с нами. Или предлагаете сразу сложить оружие перед воеводами москалей?

Полковники заголосили, что готовы сражаться, но не уверены в татарах как в союзниках.

– Предаст нас хан, как под Зборовом и Берестечком Богдана предал20! – снова подал голос полковник Екимович.

– Верно, полковник. Верно. Хану веры нет!

– Нет, панове! – возразил Сом. – Хан готов сражаться. В том я уверен. Не предаст он нас. По меньшей мере, не в этой битве. Ему также нужна победа над Трубецким и Пожарским. Они сильно за последнее время укрепились. Хану это не нужно. Татары про свою выгоду думают.