Но он продолжал двигаться, поднимая свое большое тело вверх по вертикальному склону горы на несколько футов за раз.

  Теперь он был на 250 ярдов выше трассы. Его дыхание было затрудненным, нижнее белье и балаклава пропитались потом. Глядя за топоры на верх стены, он не видел ничего, кроме неба. Он надеялся, что это означает, что склон горы будет менее суровым, чем ледяная стена, и последующий подъем будет легче. Эта надежда подстегнула его; его движения стали быстрее. Он приблизился к вершине ледяной стены, взмахнул одним топором над ним и в скрытый лед за ним, проделал то же самое с другим, а затем подтянул свое тело через край, пока он не лежал плашмя на земле. На мгновение он почувствовал облегчение от того, что совершил почти невозможное восхождение. Но когда он поднял голову и посмотрел вперед, его сердце упало.

  Земля перед ним была относительно плоской, около девяноста футов. Но за ним была еще одна ледяная стена. Эта была намного выше и на полпути закручивалась внутрь, образуя массивный выступ наверху. Когда он смотрел на ужасающий склон, в его голове проносилась только одна мысль. Этот подъем был невозможен.

  Он поднялся на ноги, быстро подошел к основанию стены, поднял глаза, тихо выругался, приставил острие топора ко льду над головой, на мгновение поколебался и ударил им глубоко в лицо. Он начал восхождение, но на этот раз он чувствовал, что каждый взмах его топора и укол кошек в лед приближал его к тому месту, где он упадет и умрет.

  Разин знал бы об этой местности; он бы знал, что единственный способ попасть в горный домик из России - это путь, который он заминировал. Вот почему он выбрал место для заточения Стража. И, указав Уиллу местоположение, он отправил его на смерть.

  Уилл поднялся в течение пятнадцати минут, дважды ненадолго останавливаясь, чтобы получить больше кислорода в свое тело. Воздух стал холоднее; каждый вдох причинял боль в его легких. Он достиг девятисот футов над уступом под ним. Это было место, где стена начала постепенно уходить внутрь. Он взглянул вверх, увидел огромный выступ, возвышающийся над ним еще на девятьсот футов, посмотрел вниз и ненадолго задумался, стоит ли ему вернуться на базу. Но он знал, что не может этого сделать. Он перехитрил Разина, но не смог спасти жизнь Корины и жизни других агентов первого уровня, которых он был отправлен защищать, и ему не удалось предотвратить захват, заключение в тюрьму, пытки и неминуемую казнь Роджера, Лейта, Виталий и Марков. Хотя теперь шансы были невозможны, он должен был попытаться добраться до Стража на случай, если этот человек был еще жив, и ему пришлось обыскать свою тюрьму в поисках всего, что могло бы сказать ему, где была заложена бомба. Это был его последний шанс сделать что-то правильно, даже если он умрет, пытаясь. Но подъем длился слишком долго.

  Он двигал руками и ногами, просто сосредотачиваясь на льду прямо перед собой. Его тело было отклонено назад на несколько дюймов; шансы, что его топоры вырвутся из лица, теперь были значительны. Его продвижение было медленным. После каждого вставления шипов топора и лезвий своих кошек он тщательно проверял их хватку на склоне горы, прежде чем продолжить. Ему потребовалось тридцать минут, чтобы преодолеть триста футов ледяной стены. Поскольку склон сместил угол его тела еще на несколько дюймов, ему потребовался час, чтобы подняться на следующие триста футов. Теперь казалось, что мускулы его рук, спины и ног отрываются от костей. Его сердце колотилось, его шум звенел в ушах. Он чувствовал вкус крови во рту и запах ее носа. Он остановился, его дыхание было частым и частым, не решаясь отвести взгляд от топоров. Триста футов наклона над ним будет ухудшаться, и если он доберется до вершины, ему придется переместиться под почти горизонтальный выступ на двести футов. Он продолжил, стиснув зубы.

  Его агония сопровождала тошнота. Он тяжело сглотнул, отчаянно пытаясь не рвать, не подавиться и не потерять хватку на топорах. Ветер усилился, дул на него еще больше льда. Несмотря на его усилия, его тело теперь дрожало; от пота от предыдущего подъема теперь его одежда прилипала к телу. Он попытался сосчитать каждый взмах своего топора, воображая, что если он досчитает до трехсот, то окажется в этом ужасном месте и останется живым. Но он все время сбивался со счета, не мог сосредоточиться ни на чем, кроме как заставить свои руки и ноги двигаться в нужное время.

  Ему потребовался еще час, чтобы добраться до выступа. Его тело теперь было отклонено назад под углом в сорок пять градусов. Он посмотрел вниз. В тысячах тысячах сотен футов ниже его был выступ, невидимый из виду, а еще девятьсот футов за ним было основание оврага. Он остановился и посмотрел вверх. Прямо над его головой резко изгибалась гора. Он посмотрел на выступ, гадая, упадет ли он насмерть в следующие несколько минут. Он шевельнулся.

  После двух взмахов топора он оказался на выступе, теперь его спина была обращена прямо к огромному провалу внизу. Он держал свое тело плотно сбоку, используя меньшее расстояние своих топоров и кошек и закапывая их под углом внутри поверхности. Пока он двигался дюйм за дюймом, в его голове возникали три мысли: достаточно ли прочен лед? Достаточно ли я силен? Подводные лодки уже достигли российских вод?

  Ему удалось преодолеть тридцать футов двухсотфутового выступа, прежде чем он остановился. Он позволил своему тяжелому телу повиснуть там, мертвым грузом между лезвиями маленьких пальцев ног кошек и тонкими шипами топоров. Осторожно вытащив острие одного из топоров, он сильно ударил им по льду, потянул за него, чтобы проверить хватку, и двинулся дальше. Тридцать минут спустя он прошел еще тридцать футов по выступу. Через час после этого он достиг центра склона. Больше всего он беспокоился о своих руках. Ремни топора были вокруг них, но их было недостаточно, чтобы остановить его тело от падения, если его мучительные пальцы непроизвольно ослабят хватку. Он попытался плотнее обхватить пальцами стержни ледорубов, попытался согнуть их, чтобы кровь текла по ним, когда его кошки были на месте, но ничто не остановило боль. Он думал, что теперь умирает.

  Он решил, что всегда знал, что он умрет насильственной смертью, но что лучше сделать это из-за неспособности покорить ужасающую древнюю гору, чем быть превзойденным другим человеком. Эта мысль подстегнула его. Он снова посмотрел вниз. Казалось, что весь мир ниже его. Это выглядело так красиво, так идеально. Это было похоже на место, которое когда-то терпело его существование, но теперь уже нет.