Во время ареста Максима Литвинова редактор Manchester Guardian С. П. Скотт, действуя от имени Ллойд Джорджа, подошел к Бэзилу Томсону и попросил его «тихо» поговорить с Ротштейном. В письме историку Э. Х. Карру, тогдашнему сотруднику министерства иностранных дел, Томсон категорически заявил, что против Ротштейна не будет предпринято никаких «дальнейших действий», и особо подчеркнул, что он (Ротштейн) «будет продолжать работать в министерстве иностранных дел». WO '. 4 Министерство иностранных дел было полностью согласным, и Рекса Липера, присутствовавшего в 1918 году на встрече Литвинова, Ротштейна и Локкарта в ресторане Lyons на Стрэнде, спросили его мнение. Специалист по Восточной Европе Липер, который знал Ротштейна с 1917 года, когда эти двое мужчин вместе сидели в Консультативном комитете Лейбористской партии по международным вопросам, был как раз тем человеком, который мог спросить. 5 Он сказал своему начальству, что, если Ротштейна «насильно отправят обратно в Россию», он окажется самым «опасным противником» британского правительства:
Благодаря своим весьма реальным способностям, каким бы доктринером он ни был, и своим глубоким познаниям в этой стране на протяжении многих лет, он был бы опасным противником для нас и большим подспорьем для Советского правительства. На этом основании считаю его депортацию нецелесообразной. 6
Липер, который тогда работал под руководством сэра Уильяма Тирелла в министерстве иностранных дел над восстановлением послевоенной Восточной Европы, полагал, что мягкий, мягкий подход к Ротштейну окажется более эффективным. Он предложил Тиреллу подойти к Ротштейну наедине и предупредить его, что любая дальнейшая деятельность от имени Советского правительства приведет к его изгнанию. Его совет был принят. 7
После польского вторжения в Советский Союз 26 апреля 1920 года и оккупации Киева на Украине польскими войсками 8 мая кампания по прекращению войны Запада против большевиков была усилена. 27 мая в Лондон прибыла советская торговая делегация во главе с Леонидом Красиным, якобы для торговых переговоров, а также с целью положить конец военной интервенции Великобритании в России. В течение ближайшего месяца Красин провел ряд переговоров с Ллойд Джорджем по вопросу установления торговых связей между двумя странами в обмен на мир через переговоры и гарантии того, что большевики прекратят враждебную пропаганду в странах Антанты. 16 июня он предупредил Ллойд Джорджа, что советская внешняя политика действует на двух уровнях и в ней доминируют две противостоящие фракции: одна стремится к торговле и нормализации отношений, а другая, меньшинство, предпочитает мировую революцию миру во всем мире.
Чтобы предотвратить любые попытки депортировать Ротштейна в будущем, вскоре после прибытия Красина в Лондон его имя было добавлено к именам российской торговой делегации. В то время Ротштейн курировал сложные и непростые переговоры о создании единой коммунистической партии в Великобритании из многочисленных противоборствующих левых партий и социалистических обществ, открыто поддержавших большевистскую революцию. Недавно сформированная Коммунистическая партия России (большевики), чтобы усилить давление на европейские правительства, чтобы остановить союзническую войну интервенции и поддержки белых в гражданской войне, которая тогда бушевала по всей России, теперь приступила к агрессивной политике коммунистического единства среди населения. различные левые группы в Европе под руководством недавно созданного органа, Третьего Интернационала или Коммунистического Интернационала (Коминтерн). Создание Коминтерна в марте 1919 года привело к образованию коммунистических партий по всей Европе, расколов западное рабочее движение по реформистскому и революционному направлениям. Те, кто выступал против создания революционного коммунистического Интернационала, теперь призывали к воскрешению «рухнувшего» Второго Интернационала, и последовал ожесточенный конфликт между двумя международными организациями. В Великобритании обе стороны считали контроль над редакционной политикой главной газеты рабочего движения, Daily Herald , важным для их дела. Тем не менее, несмотря на растущее значение газеты, она столкнулась с серьезными финансовыми трудностями, и к концу года она столкнулась с почти эмбарго на поставки от британских торговцев бумагой и была на грани закрытия. Чтобы преодолеть эти трудности, Фрэнсис Мейнелл, директор газеты, лично обратился к Ротштейну и попросил его помочь в обеспечении будущего Daily Herald . Фрэнсис Мейнелл, сын писательницы Элис Мейнелл - яростной антиимпериалистки и члена Избирательной лиги женщин-писательниц - принадлежал к чрезвычайно богатой и талантливой семье. Сатирический подход газеты, наряду с ее открытой оппозицией интервенционной войне в России, убедил Ротштейна в том, что выживание газеты поможет большевистской пропаганде в Великобритании, и он представил Мейнелла членам советской торговой делегации на обеде в ресторане Фраскати в Лондоне. . Мейнелл поднял вопрос о субсидии для Daily Herald, и были приняты меры для его посещения Литвинова в Копенгагене от имени английской жены Литвинова Айви (урожденная Лоу), которой недавно было отказано в разрешении на выезд за границу. Мейнеллу было приказано организовать для своей сестры Виолы, близкого друга жены Литвинова, особый подарок от Айви - галстук с пятнами, в котором также будет записка от Ротштейна, - и доставить его Литвинову в
Копенгаген:
Я сказал: «Вот, дорогой Максим, подарок от Айви», и дал ему тщательно упакованный новый галстук, к которому была пришита записка от Ротштейна, заменявшего Литвинова в Лондоне. Максим понимающим взглядом поблагодарил меня и пошел в свою спальню. Через несколько минут он вернулся в новом галстуке. Когда мы сидели и болтали, дверь постоянно открывалась, он сказал: «Вы, англичане, большие курильщики трубки. Вот немного русского табака, чтобы попробовать », - и он бросил мне мешочек с табаком. Я знал, что он знал, что я никогда не курил трубку, поэтому предположил, что в мешочке был ответ Ротштейну. Это было - практично; Когда я вернулся в отель, я открыл мешочек и нашел две нити жемчуга. 8
Мейнелл совершил несколько таких поездок к Литвинову в Копенгагене, каждый раз привозя драгоценности обратно Ротштейну для продажи на черном рынке Лондона. Во время одной «поездки за драгоценностями» он контрабандой провез две нити или жемчуг, закопанный в банку с датским маслом. В другой раз он отправил большую и дорогую коробку шоколадных кремов, каждая из которых содержала жемчуг или бриллиант, своему другу, философу и будущему телеведущему Сирилу Джоаду. Вернувшись в Лондон, Мейнелла отвезли в Скотланд-Ярд и обыскали, но ничего не нашли. Двумя днями позже Мейнелл и его жена забрали свои шоколадные конфеты у Джоада и «провели болезненный час, сосая шоколадные конфеты и, таким образом, забирая драгоценности». 9 Несмотря на эти тщательно продуманные меры предосторожности, дипломатический кодекс большевиков был успешно взломан правительственной школой кодов и шифров, что позволило сэру Бэзилу Томсону внимательно следить за деятельностью Мейнелла и Ротштейна:
