Питер выглядел смущенным. «Почему ты сделал это для меня?»

  «Этот вопрос мучил меня последние двадцать четыре часа». Он представил, как Люку разорвало голову, когда он выстрелил в него в Гданьске. «Может, мне просто надоело делать грязную работу».

  Питер открыл было рот, чтобы что-то сказать, но ничего не сказал.

  «Тебе нужно принять решение!»

  Толпа становилась все больше, и хотя путешественники задевали двух офицеров МИ-6, они не двигались.

  «Решение, Питер».

  По лицу Питера текли капельки пота, и он зажмурился, как будто ему было больно.

  "Время уходит!"

  "Хорошо!" Питер дышал учащенно. Более тихо он повторил: «Хорошо».

  «Кто управлял Рюбнером?»

  Питер смотрел прямо на Уилла с умоляющим выражением лица. «Как-нибудь ты сможешь передать моей невесте сообщение? Скажи ей, что мне искренне жаль.

  Уилл кивнул.

  "Спасибо." Питер посмотрел расписание рейсов. «Нельзя никуда идти, на Запад, в первый мир, в никуда, если в Великобритании действует договор об экстрадиции». Он горько улыбнулся. "Ты прав; это должно быть адская дыра ». Его дыхание замедлилось. «Следи за разделом. Ты им нужен.

  «Это больше не твоя забота. Ты молчишь обо всем, что знаешь. И если вы предупредите кураторов Рюбнера из ЦРУ, я лично приду за вами ».

  Питер кивнул. Смирившись, он сказал: «У меня нет причин разговаривать с ними сейчас. В конце концов, сохранение их тайны привело меня в это место. Их четверо. Все они очень высокопоставленные оперативные сотрудники Агентства, наделенные большой властью и автономией ». Он протянул руку.

  Уилл помедлил, затем пожал ее. «Если ты когда-нибудь снова увидишь меня, беги». Он понизил голос и сказал с искренней озабоченностью: «Береги себя».

  Питер улыбнулся. "Я буду стараться изо всех сил." Оглянувшись, он засмеялся. «Я не думаю, что зона прибытия в стране, в которую я направляюсь, будет выглядеть так». Он посмотрел на Уилла в последний раз. «Кураторы ЦРУ Рюбнера носят кодовое имя Флинтлок . ”

  ЧАСТЬ IV.

  Тридцать три

  К УРТ Шрайбер шел по коридору к двери, которая была в окружении двух вооруженных телохранителей. Он вошел в просторную роскошную комнату с кожаными диванами и креслами, оригинальными картинами Леопольда Боде, Ганса Дюрера и Матиаса Грюневальда, большим дровяным камином, приготовленным одной из горничных в доме с двенадцатью спальнями, и стенами, облицованными панелью. дубовые панели, взятые из прусского военного корабля девятнадцатого века. С одной стороны комнаты спускался балкон в сорок ярдов, где в летние месяцы он часто тратил время на еду или питье со своими многочисленными теневыми деловыми партнерами, любуясь Баварскими Альпами на юго-востоке Германии и любуясь долиной в двух тысячах ярдов под ними. Но сегодня раздвижные стеклянные двери были закрыты, чтобы ледяной горный воздух и снег не проникали в теплую резиденцию.

  На границе с Австрией изолированное владение на вершине горы было любимым местом отдыха Шрайбера. Поскольку доступ к нему был чрезвычайно трудным, и его постоянно охраняли не менее двадцати вооруженных людей, он также был наиболее безопасным для него.

  Старик сел в свое обычное кресло у камина, налил стакан коньяка Камю Кюве, сделал глоток спиртного и поставил стакан на кофейный столик рядом с тарелкой хлеба Абендессен и напильником. В комнате царила безмятежность, на заднем плане мягко играла « Zwölf geistliche Gesänge» Генриха Шютца .

  Он оторвал кусок хлеба, поднес его ко рту и остановился в воздухе. Он представил, как более ста миллионов мужчин, женщин и детей съедают свой последний глоток, прежде чем извергнуть залитую кровью рвоту и умереть.

  Вот что случилось бы, если бы была введена в действие «Рогатка».

  Шрайбер усмехнулся и бросил хлеб в рот.

  Он наклонился вперед и открыл папку. Внутри было шесть листов бумаги. Он поместил их рядом и внимательно посмотрел на профили мужчин и прикрепленные к ним фотографии.

  Генерал Леон Мичурин, россиянин, погиб. Семь лет назад его измученное алкоголем тело сделало последний глоток водки.